Отношение доходности к риску у Паркера очень стабильно: скорректированный коэффициент Сортино равен 1,05, а месячное отношение прибыли к убыткам – 1,24, что примерно в три раза превышает соответствующие уровни индекса S&P (определения и пояснения этих показателей см. в Приложении 2). Я понял, что становлюсь чрезмерно критичным и мое восприятие искажено выдающимися результатами других классных трейдеров. На самом деле 99 % профессиональных менеджеров по управлению акциями были бы в восторге от того, что с подобной маржой они за 20 лет превзойдут S&P 500.
Был еще один фактор, который определил мое решение включить Паркера в эту книгу. Он был единственным систематическим трейдером из всех, кого я знаю, чьи результаты были настолько высоки, что заслуживали рассмотрения как выдающиеся. Возможно, резкое преобладание дискреционных трейдеров с исключительными показателями просто является правилом. Уже с выхода моей первой книги (в 1989 году) стало ясно, что выдающиеся трейдеры склонны к дискреционным действиям, и с годами эта тенденция, вероятно, усилилась. Прибыльных систематических трейдеров, скорее всего, имеется достаточно, но лишь немногие из них с большим отрывом превосходят стандартные критерии эффективности в течение длительного периода. Поэтому очень даже стоило включить в книгу строго систематического трейдера, который успешно зарабатывал себе на жизнь более 20 лет.
В отличие от большинства успешных трейдеров, у которых я брал интервью, Паркер изначально не интересовался рынками. Его страстью была музыка, а не торговля. Он учился в музыкальной школе Маннеса (Нью-Йорк) и хотел стать профессиональным скрипачом, но в процессе обучения осознал, что ему не хватит таланта добиться успеха на поприще классической музыки. Хотя музыка осталась частью его жизни – он концертмейстер городского оркестра в Ньютоне, штат Массачусетс, – карьера скрипача была бы для него бесперспективной.
Путь, который в конечном итоге привел Паркера к трейдингу, начался с другой его страсти – программирования. Интерес к этому возник у него в девятом классе, когда ПК еще не было; правда, в его школе имелся компьютер Data General Nova, на котором он мог работать. В колледже у него появился доступ к компьютерной лаборатории и компьютеру DEC VT-180, который ему удалось получить с помощью мамы. Это хобби определило его любовь к систематической торговле.
Торговую карьеру Паркера можно разделить на три отдельных этапа: начальный 14-летний период стабильной прибыльности, последующий трехлетний период, который чуть не заставил его навсегда бросить трейдинг, и последний четырехлетний период, когда он достиг своих лучших показателей отношения доходности к риску.
Я взял интервью у Паркера в его домашнем офисе. Одна из двух его кошек обожала прыгать по столу. Я внимательно следил за ней, опасаясь, что она случайно выключит мой диктофон. Паркер записывал каждую свою сделку, а его авторская программа позволяет создавать годовые графики прибылей/убытков, разделенные на сегменты, с возможностью группировки длинных и коротких позиций. В ходе интервью он постоянно использовал свой софт для демонстрации графиков результативности.
– Каков был ваш путь от скрипача к трейдеру?
– В старших классах я увлекался двумя вещами: скрипкой и программированием. Я пытался попасть в Джульярдскую школу, но не смог, и мне пришлось пойти в музыкальную школу Маннеса, которая была запасным вариантом, но полагаю, что и там я был одним из худших. И хотя очень старался, я понял, что звездой не стану. Я подумывал о том, чтобы перейти в колледж на специализацию по компьютерному программированию, но к тому моменту я был уже на первом курсе и подумал, что с таким же успехом могу получить степень и здесь.
– Какой у вас был предыдущий опыт работы с компьютерами?
– Я впервые познакомился с компьютерами в девятом классе. В моей средней школе был компьютер размером с холодильник, и от нас требовалось немного заниматься программированием на BASIC в рамках алгебры. Мне это показалось очень веселым делом, так что я регулярно ходил в компьютерный класс. Мы набирали свои программы на телетайпе, а если хотели их сохранить, то приходилось распечатывать их на рулоне бумаги вот такой длины (он широко расставляет руки). Я носил с собой коробку с рулонами бумажной ленты – моей библиотекой программ. Но потом я переключился на скрипку и до конца средней школы уделял компьютерам мало времени.
Вернулся я к ним уже в колледже. У Маннеса была договоренность, позволяющая студентам проходить курсы в манхэттенском колледже Мэримаунт. В Мэримаунте была компьютерная лаборатория с компьютерами серии Apple II, и я проводил там много времени, играя за ними. Моя мама работала в рекламном агентстве, и самым важным ее клиентом была компания Digital. Она рассказала о моем интересе к компьютерам одному из их вице-президентов, и он сказал: «У меня есть запасной компьютер. Я пришлю его ему». Как только тот компьютер прибыл в мою квартиру в Нью-Йорке, я осознал, что хочу заниматься программированием, а не музыкой.
– Чем вы занимались после окончания колледжа?
– После учебы я вернулся в Бостон. Я понятия не имел, что собираюсь делать. В итоге я устроился на работу в магазин по продаже программного обеспечения. Это было в начале 1980-х годов, когда ПК только начали появляться.
– Были ли у вас соображения о том, чем бы вы хотели заниматься в жизни? Предполагаю, что работа продавцом отнюдь не была вашей целью.
– В тот момент я испытывал некоторые трудности. Я тратил много времени на написание программ.
– Какие программы вы писали?
– Например, для игр. Но я написал программу и для ведения бухгалтерского учета. Все это делалось на очень примитивном компьютере, где было всего 64 КБ памяти. Помню, как я потратил $1000 на покупку жесткого диска на 10 МБ.
– Как долго вы проработали в компьютерном магазине?
– Всего несколько месяцев. По чистой случайности на одной вечеринке я встретил президента небольшой компании – разработчика программного обеспечения Cortex. В ней было около 20 сотрудников, и он предложил мне пройти собеседование с их техническими специалистами.
– До компьютерного магазина вы пытались устроиться на работу программистом после окончания колледжа?
– Нет. Я думал, что не смогу устроиться программистом, так как был просто любителем.
– Чем завершилось ваше интервью?
– Я взял с собой несколько программ, написанных для себя. Они посмотрели на код и сказали: «О, у вас есть талант. Мы дадим вам шанс». Они наняли меня стажером с низкой зарплатой, но уже в первый же год дважды повысили меня, чтобы вывести на тот уровень, где мне захотелось бы остаться. Я проработал там пять лет.
– Почему вы уволились оттуда?
– Компания Cortex делала программное обеспечение для мини-компьютеров DEC VAX, а я хотел больше работать с ПК, поэтому я устроился на работу в компанию Softbridge, где работали 100 сотрудников и которая была больше ориентирована на ПК. Там я оставался три года. Когда в 1991-м мы узнали, что всю нашу группу собираются уволить, ее руководитель позвонил в молодую компанию под названием Segue Software, у которой был контракт с Lotus, по поводу переноса их программного обеспечения для работы с электронными таблицами на Unix. Четверо из нас создали группу под названием «Управление по обеспечению качества программного обеспечения». Мы были субподрядчиками компании Segue, которая была подрядчиком компании Lotus. Они наняли нас как группу по обеспечению качества проекта.
