– Итак, мисс Беннет, – продолжал он более официальным тоном, – вы находитесь в самом лучшем месте, где можно найти ткани на любой вкус. Качество здесь отличное. Можно ли мне взглянуть на то, что вы выбрали?
– Неужели, сэр? – озадаченно спросила Мэри. – Вы действительно хотите увидеть мои покупки?
– Да, конечно, – заверил ее мистер Хейворд. – Меня считают превосходным знатоком хлопка и муслина. Но только не шелка. Шелк – это вообще не моя область знаний.
Мэри взглянула на него, пытаясь понять, не шутит ли он над ней, но послушно передала ему каталог с образцами, которые изучала.
– Мы не можем выбрать, – пояснила она, – между синей тканью и зеленой.
Было очень странно обсуждать подобные вопросы с человеком, которого она едва знала, но мистер Хейворд не смутился. Он внимательно осмотрел оба образца и ощупал их.
– Вам следует взять зеленую. Она будет лучше смотреться.
– Вы сейчас меня дразните, сэр.
Он закрыл каталог с таким видом, словно все уже решено.
– Ну, разве что немного. Но вы действительно должны выбрать зеленую, исходя из красоты, а не практичности. Здесь очень красивый узор. Я думаю, вам он будет к лицу.
Мэри почувствовала, что краснеет, и снова посмотрела на образцы.
– Откуда вы так хорошо разбираетесь в хлопке, сэр? – спросила она. – Вы сами занимаетесь этим ремеслом?
– Нет, что вы, – с усмешкой ответил мистер Хейворд. – Но я прошел очень хорошую профессиональную стажировку. У меня четыре сестры, все старшие, и с ними я просто не мог не узнать кое-что о тонкостях одежды. Я вырос в окружении каймы и воланов!
– Превосходный знаток, – заметила тетя, – но достаточно ли этого, чтобы мы послушались его совета?
Мэри засомневалась, хочет ли так легко поддаться влиянию человека, совершенно не похожего на всех, кого она встречала раньше.
– Я вижу, что, возможно, усложнил дело, высказав свое мнение слишком решительно, – примирительным тоном сказал мистер Хейворд. – Пожалуйста, позвольте мне загладить свою вину. Могу я предложить вам чаю? Здесь есть комната отдыха с восхитительным видом на парк. Мисс Беннет может поразмышлять о спорных достоинствах хлопковых тканей, угостившись пирогом.
– В данных обстоятельствах, – заявила миссис Гардинер, – это самое меньшее, что вы можете сделать.
– 53 –
Мэри и миссис Гардинер извинились перед продавцом, который пообещал придержать образцы наготове до их возвращения, и вместе с мистером Хейвордом прошли через ряд залов с колоннадами, пока не оказались в комнате отдыха, высокие окна которой выходили на деревья и лужайки парка Сент-Джеймс. Как только они уселись и перед ними поставили чай с пирогами, миссис Гардинер вопросительно посмотрела на мистера Хейворда.
– Скажите, Том, вы сейчас что-нибудь пишете? Давненько я не имела удовольствия читать что-нибудь из ваших книг. Есть ли какой-нибудь «сырой материал», как, кажется, принято говорить у писателей?
Мэри поставила чашку, внезапно насторожившись и заинтересовавшись.
– Вы писатель, сэр?
– Да, это так, – ответила за него миссис Гардинер. – Том написал несколько чрезвычайно интересных произведений.
– Ваша тетя очень добра, – сказал мистер Хейворд, кладя на тарелку кусок фруктового пирога, – но, боюсь, «писатель» – это титул, которого я не вполне заслуживаю. Он слишком громкий. Я написал несколько статей для журналов… однако как рецензент чужих работ, а не как автор собственных.
– Но собственные заслуги не нужно преуменьшать, – рискнула возразить Мэри. – Работа критика необходима для формирования правильного вкуса. И, должно быть, чудесно зарабатывать себе на жизнь пером.
– Да, мисс Беннет, в этом я уверен. Но я не могу претендовать на такой способ дохода. Я адвокат, мэм.
Он налил себе еще чашку чая и вернулся к своему фруктовому пирогу.
– И очень хороший, – добавила миссис Гардинер. – Он прошел обучение в коллегии адвокатов и теперь Том – барристер.
– Боюсь, всего лишь младший.
– Но я уверена, что это не надолго, – снисходительно отметила миссис Гардинер. – Мы возлагаем на вас большие надежды, Том.
– Значит, вы пишете о юридических вопросах? – спросила Мэри. – Может быть, о конституционных?
– Вовсе нет. По профессии я адвокат, но моя истинная страсть – поэзия.
Мэри не могла поверить своим ушам. Встретить человека, который пишет статьи для журналов, уже само по себе было удивительным, но обнаружить, что его вдохновляет поэзия, – удивительно вдвойне. Мэри не определилась, как, по ее мнению, должен выглядеть и говорить подобный человек, но мистер Хейворд с его открытыми, дружелюбными манерами, темными вьющимися волосами и здоровым аппетитом оказался совсем не таким, как она ожидала.
– Поэзия, сэр?!
– Поэзия, мэм. А вы сами как к ней относитесь?
– Не могу сказать, что очень ей интересуюсь. В прошлом я часто перечитывала «Ночные размышления» Эдварда Юнга, но вот уже много лет не заглядывала в эту книгу.
– Если эти мрачные стихи были вашим единственным опытом в поэтическом искусстве, то я не удивлен, что вы перестали им интересоваться. Неужели вы не читали ничего более свежего?
– Боюсь, что нет, а если и читала, то не помню.
Впервые с момента знакомства с Мэри мистер Хейворд стал совершенно серьезен – настолько серьезен, что отложил второй кусок пирога и бросил салфетку на стол.
– Право же, мисс Беннет, мне очень грустно это слышать. Вас нельзя оставлять в столь непросветленном состоянии – вы должны позволить мне познакомить вас с некоторыми новыми работами! Если мои любимые стихи не подействуют на вас так же, как на меня, – не лишат вас дара речи от восхищения, – тогда я обещаю никогда больше не упоминать о них.
– Давайте не будем сейчас говорить о поэзии, – вмешалась миссис Гардинер, настороженно поглядывая на мистера Хейворда. – Стоит начать, и мы уже никогда не остановимся. А нам еще нужно закончить с покупками.
Мистер Хейворд смутился.
– Верно, – признался он, – я могу без конца говорить на эту тему, если меня не одернут.
– Что вы, сэр, – серьезно ответила Мэри, – очень волнующе слышать, как кто-то с такой убежденностью делится с другими своими мыслями.
Радостная улыбка мистера Хейворда побудила ее продолжать.
– Мое невежество в современной поэзии – это большое читательское упущение, и я очень хотела бы его исправить, – поспешно добавила она, опасаясь, как бы мужество вести беседу не оставило ее. – Если бы вы были так добры и дали какие-нибудь рекомендации, то, можете быть уверены, я бы очень усердно им следовала.
– Для меня это большая честь, – отозвался мистер Хейворд. – Хотя я думаю, стоит вам их прочесть, как вы и сами заметите, что оценили их по достоинству. Их надо читать не только головой, но и сердцем.
