Механики в комбинезонах скатили 330 P2 с транспортера и запустили двигатель. 4,0-литровый V12 сначала будто закашлялся и сплюнул, а уж потом взревел всеми цилиндрами. В боксах усталые механики разгрузили оборудование и закурили. Погода была ясная, но ожидался дождь. Ровно в 8:00 первый гонщик сел за руль Ferrari и выехал на трассу.
Феррари тоже приехал в Монцу, чуть попозже. Он держался поодаль от боксов, чтобы не отвлекать команду, беседовал со своим спутником и наблюдал за ходом испытаний. Лучшее время круга, как всегда, показывал Сертис. В боксах все были спокойны, даже почти скучали.
Во второй половине дня к Феррари подошел гонщик по имени Бруно Дезерти – перспективный новичок, которого недавно открыл Драгони. Парень был местным, родом из Эмилии-Романьи. Итальянец. Его приглашение на испытания стало главной новостью компании. В газетах появилась фотография Бруно, которую сопровождали слова Драгони: «Дезерти по-настоящему свеж и молод. У него железная воля, не говоря уже о стройности и гибкости. Он крепкий орешек». Дезерти хотел поблагодарить Феррари за приглашение и, волнуясь, показал старику свой новый белый шлем. Он объяснил, что купил этот шлем специально для испытаний – как талисман, на удачу.
– Это символ моей воплощенной мечты, – сказал он Феррари.
Старик посмотрел в карие глаза пилота. Оба понимали, что это был шанс для 23-летнего парня, что его мечта стать гонщиком Ferrari, мечта, которую лелеяли мальчишки по всей Италии, целиком зависела от того, как он покажет себя сегодня. Феррари видел, что Дезерти был целиком во власти эмоций. Когда-то он и сам был таким же. Он хорошо помнил, как много лет назад проходил испытания, чтобы попасть в команду Alfa Romeo, помнил полноту своих чувств. Позже он так опишет увиденное им в тот день в глазах Дезерти: «Такая страсть, смешиваясь с человеческим духом, образует совершенно взрывное чувство, которое сильнее самой жизни и смерти». Феррари только улыбнулся, сказал пару приветственных слов и сразу отвернулся. Он боялся, что дальнейшие разговоры ослабят концентрацию Дезерти, и сделал вид, что очень занят.
Испытания шли своим чередом. В 18:55 машина заехала в боксы, чтобы получить очередные 140 л бензина. Дезерти почувствовал, что кто-то похлопал его по плечу. Он встал, надел новый белый шлем, сел в автомобиль, проверил тормоза и выехал на трассу. Феррари внимательно следил за тем, как он проходит круги. Дезерти начал с комфортной скорости, постепенно сокращая время прохождения круга: 01:58, 01:52, 01:50, 01:48, 01:47, 01:46… (Сертис в тот день показал 01:32.) Внезапно на трассе воцарилась тишина. Лоренцо Бандини оказался единственным в боксах, кто краем глаза заметил, как красная машина вылетела с трассы в лес. Он вскочил на ноги и замахал руками:
– Он вылетел! Скорей! Скорей!
Механики и пилоты – все побежали в ту сторону. Искореженная, дымящаяся машина лежала на боку в глубине леса, в 50 м от трассы. Внутри виднелось тело Дезерти без признаков жизни. Когда Феррари приехал на место аварии, он увидел черные полосы на асфальте, которые уходили вбок, продолжались содранными пластами травы и исчезали в роще, где лежал разбитый автомобиль. Эти полосы были последней отчаянной попыткой молодого пилота спасти свою жизнь.
Дезерти погиб в начале восьмого, а уже в 20:00 Пепино за рулем Fiat увозил Феррари на юг, в Модену. Поездка получилась долгой и немногословной.
Обкатку машины к «Ле-Ману» пришлось прервать. Авария глубоко потрясла команду. Автомобиль так и не прошел испытаний, зато вся работа пошла насмарку. Продержатся ли все 24 часа тормоза? Подвеска? Коробка передач? Двигатель? Да, машина была быстрой, но со многими неизвестными, и это терзало Феррари до самого старта «Ле-Мана».
…
К началу июня мировая пресса уже вовсю обсуждала второй раунд поединка Ford против Ferrari в «Ле-Мане». «Энцо Феррари утверждает, что победа в "Ле-Мане" приносит ему больше проданных машин, чем все остальные победы, вместе взятые», – писала The New York Times. Газеты называли стремление Форда положить конец доминированию Феррари в гонках самым крупным вторжением США в Европу со времен высадки в Нормандии. «Благодаря значительному увеличению мощности прототипов за прошедшие 12 месяцев весьма вероятно, что Ford и Ferrari смогут показать более 350 км/ч на прямой Мульсан, – отмечал обозреватель английского журнала Autosport. – Однако мысль, что людей, управляющих подобными снарядами, нужно отбирать с особым тщанием, отрезвляет. Ведь даже гонщики «Формулы-1» еще не были способны развивать такую скорость».
Из ворот фабрики Ferrari, громыхая, выехали автовозы, неся на своих стальных спинах гоночные машины. Весть о новом Ford GT Mk II, оснащенном большим двигателем, дошла и до Маранелло. «У него поршни размером с винные бутылки», – услышал от кого-то Феррари. В аэропорту Лос-Анджелеса Шелби и Лео Биби наблюдали за тем, как машины Shelby American осторожно грузят на самолеты TWA. Фотограф увековечил этот торжественный момент: Шелби демонстрирует свою знаменитую улыбку, а Биби выглядит так, будто стоит на эшафоте.
Шесть автомобилей Ford, пять Cobra и десять Ferrari были заявлены для участия в гонке «24 часа Ле-Мана». Аналитики уже составили список победителей, но к тому, что развернулось на гоночной трассе в эти выходные, не был готов никто.
Глава 15
«Ле-Ман – 1965»
Однажды в молодости, участвуя пилотом в гонке, я шел на третьей позиции и вдруг увидел на обочине горящий автомобиль. Я успел разобрать номер – это была машина, занимавшая вторую позицию – передо мной. Как вы думаете, какие мысли в тот момент пронеслись в моей голове? Первая мысль: одним меньше, теперь я – второй. Следующая: пострадал ли пилот? И третья: это мог быть я.
Энцо Феррари
Поздно вечером в среду, 16 июня 1965 г., чемпион мира Джон Сертис сидел в одном из ресторанов Ле-Мана и глядел в окно. Обрушившийся на Западную Францию сильный шторм валил деревья и линии электропередач. Впервые в истории тренировочные заезды были отменены. Состязание еще даже не началось, а все уже пошло не по плану.
Сертис не спеша съел ужин. Ожидание было тягостным. Ему хотелось скорее запрыгнуть в машину и начать гонку. Кто-то поинтересовался его мнением о прошлогоднем триумфе Ferrari.
– Победившая машина не была самой быстрой, – ответил Сертис. Лучшую скорость показывал он, но это не принесло ему победу. – Просто она продолжала и продолжала движение, пока остальные исправляли свои неполадки.
В этот момент окно задрожало так, словно резкий порыв ветра вознамерился разбить его.
– Похоже, мне понадобится логарифмическая линейка, чтобы произвести расчет гибкости стекла, – попытался сострить Сертис.
На душе у него было неспокойно. В газеты просочился слух о «расколе в середине сезона», который нарастал между ним и менеджером команды Драгони. К этому примешивалась тревога по поводу 330 P2. Машина летала как молния, но у Сертиса были сомнения относительно ее готовности к 24-часовой гонке. Он знал, что американцы выступят против него с тяжелой артиллерией. К тому же Ford направил в «Ле-Ман» первоклассных гонщиков: Фила Хилла, Брюса Макларена, Дэна Герни. Сертис уже соревновался с ними на трассах «Формулы-1» и знал степень их квалификации и волю к победе. Кроме того, ему еще нужно было морально подготовиться к тяжелому физическому испытанию для тела, мозга и нервной системы, которым была 24-часовая гонка.
