– В данный момент мы не можем потерять нашего лучшего гонщика, – заметил Гоцци. – Бандини все-таки не лучший. Вчера в разговоре Андретти сказал, что сможет присоединиться к нам не раньше следующего года.
На этом совещании Драгони не упустил шанс еще больше очернить своего оппонента.
– Сертис ведь не только ошивался в мастерской вокруг «Формулы-1», он все знает и про спорткар 330 P3. А теперь сюрприз: в Лондоне Эрик Бродли строит абсолютно идентичный спорткар для команды Lola, – заявил Драгони.
Со стороны менеджера команды это было очень серьезное обвинение в краже секретной информации у Ferrari и передаче ее своей родной Англии. Но была ли тут хоть доля правды? Сертис сотрудничал с Lola и Эриком Бродли, это было общеизвестно. Он сидел за рулем Lola во время аварии, случившейся несколько месяцев назад в Канаде. Промышленный шпионаж расценивался как преступление против компании и автоматически наказывался увольнением. Сертиса на этой встрече не было, и защитить свою честь он не мог.
– Все это, конечно, полная чушь, – скажет Сертис спустя какое-то время. – Для любого обладающего минимальными знаниями человека отсутствие сходства [между Ferrari 330 P3 и Lola] очевидно.
Феррари поблагодарил всех и объявил совещание оконченным. Ему требовалось время на раздумья. Все, чем он располагал, – это рассказы других людей, поскольку сам он не присутствовал на скандальных гонках, занимаясь в это время переговорами с Fiat. Феррари был в высшей степени дипломатичным человеком. Маловероятно, что он мог заподозрить Сертиса в чем-либо кроме импульсивности и всепоглощающего желания победить. И все же трудное решение было принято. Он отозвал Гоцци в сторонку и доверил ему особую миссию: 12 июня, в последние выходные перед «Ле-Маном», ему предстояло поехать на Гран-при Бельгии и сообщить прессе о безоговорочном увольнении Джона Сертиса.
– Сделай заявление по окончании гонки. И никаких комментариев, – распорядился Феррари.
Гоцци отправился в Бельгию в сопровождении двух журналистов из Autosprint. И без того утомительная 18-часовая поездка на машине стала просто невыносимой из-за постоянных расспросов. Журналисты почуяли сенсацию, но верный своему боссу помощник Феррари хранил молчание. Скоро они сами все узнают.
Спа-Франкоршам была, возможно, одной из самых красивых гоночных трасс в мире. Трек вился между поросшими зеленью холмами и фермами, пересекал леса Арденны и захватывал сельские дороги, по которым в обычные дни едва плелись тракторы. Скорости на этой трассе, состоящей из замысловатых изгибов и резких перепадов высот, были смертоносными.
С самого начала Сертис демонстрировал свое поразительное мастерство. Он первым закончил квалификацию. Старт гонки ознаменовался дождем. Пробиваясь сквозь потоки воды, Сертис удерживал вторую позицию прямо позади Cooper – Maserati, позволяя глубоким бороздкам на шинах Dunlop австрийца Йохена Риндта пробивать путь по залитому дождем покрытию. Стратегия строилась на том, что Риндт не будет совершать ошибок. Местами Сертиса окатывало водой из-под колес впереди идущей машины, и тогда он проходил шпильки и перепады высот, не видя перед собой ничего.
На предпоследнем круге Сертис обогнал Риндта и спокойно возглавил гонку. Оснащенный камерами вертолет летел над ним все 14 км трека. Съемки этого этапа Гран-при вел режиссер Джон Франкенхаймер; камеры запечатлели блестящее выступление Сертиса на Ferrari № 6. Через несколько месяцев американцы, устроившись поудобнее в креслах кинотеатров, будут с замиранием сердца следить за красной ракетой, несущейся по большому экрану.
Сертис выиграл Гран-при Бельгии – после опасных травм это была его вторая гонка «Формулы-1». Стоя на подиуме, он махал толпе одной рукой, сжимая другой огромный букет, за которым его практически не было видно. Однако в боксе Ferrari никаких поздравлений в свой адрес Сертис не услышал. Напротив, Драгони только раскритиковал его выступление, заявив, что тот слишком долго тащился вторым.
Сертис не верил своим ушам.
– Не тебе учить меня гонкам, – сказал он. – Победа – единственное, что имеет значение.
Гоцци бросился искать телефон, чтобы доложить о победе Феррари. Слышно было еле-еле – над Спа-Франкоршам оглушительно гремел гимн Италии.
– Он опять выиграл! – прокричал Гоцци. – Что мне делать?
В трубке повисла тишина.
– Пока никаких заявлений с нашей стороны, – сказал наконец Феррари. – И возвращайся побыстрее.
До «Ле-Мана» оставалось шесть дней.
Глава 21
Взмах флага: июнь 1966 г.
Эта гоночная трасса – взлетно-посадочная полоса посреди кукурузного поля в эпоху реактивных двигателей. Ее построили 50 лет назад для автомобилей, которые двигались не быстрее 100 км/ч. Завтра 55 гоночных машин, часть которых способны разгоняться на прямых до 360 км/ч и все без исключения – до 210 км/ч, стартуют в 10 утра (по детройтскому времени), и будет чудом, если никто не погибнет. Страшно бывает каждому, и некоторые из гонщиков напуганы до смерти.
The Detroit News, 17 июня 1966 г.
Телефон в кабинете Лео Биби раскалился добела, а на столе выросла кипа неразобранных бумаг. За несколько дней до отъезда во Францию на него посыпались проблемы. На участие в «Ле-Мане» было заявлено восемь машин Ford. Соответственно, компании нужно было как минимум 16 лучших мировых гонщиков на контрактах. Но несколько серьезных аварий за одну неделю лишили Ford необходимого числа пилотов.
На гонке, проводившейся 4 июня на территории выставочного центра в Милуоки, Эй Джей Фойт, въезжая на скорости в поворот, лишился переднего колеса. Автомобиль врезался в стену и взорвался.
– Я знал, что нужно выбираться, иначе просто зажарюсь, – сказал он, лежа на больничной койке весь в бинтах, с обожженными руками, шеей и лицом. – Поэтому я стиснул зубы и опустил руки в горящее топливо, чтобы приподняться на них.
С Фойтом у Ford был заключен контракт на выступление в «Ле-Мане», однако теперь ему не суждено было принять участие в этой гонке.
В тот же день напарник Кена Майлза Ллойд Руби получил в авиакатастрофе перелом позвоночника, улетая с автодрома «Индианаполис Мотор Спидвей».
12 июня на Гран-при Бельгии Джеки Стюарт, еще один гонщик Ford с контрактом на «Ле-Ман», потерял управление на мокром асфальте и, пробив ограждение из тюков сена, рухнул в трехметровую канаву. Его придавило дымящимся автомобилем, в то время как горючее, вытекая из пробитого бака, пропитывало его комбинезон. Это было испытание для нервов, но гонщик отделался переломами плеча и ребер.
Фил Хилл к тому моменту уже рассорился с менеджментом Ford и подписал контракт с другой командой, которая могла составить серьезную конкуренцию в «Ле-Мане». Chaparral техасца Джима Холла с огромным двигателем Chevrolet был теперь перестроен в четком соответствии со всеми правилами FIA, и Холл нанял для «Ле-Мана» самого опытного пилота.
Лео Биби отчаянно нуждался в гонщиках, но кто мог совладать с машиной, несущейся со скоростью 360 км/ч? Такую мощь можно было доверить не каждому. Летучий Шотландец Джим Кларк – двукратный чемпион «Формулы-1» и гонок на индикарах – отказался от участия в «Ле-Мане». Слишком опасно. Тот же ответ последовал от Фреда Лоренцена, первого гонщика NASCAR, заработавшего в 1963 г. более $100 000 за сезон. Причина – та же. В самый последний момент компания ухватилась за новичка.
