Две фигуры сошлись в ближнем бою. Хи наседал с помощью разнообразных ударов, каждый из которых нес в себе определенную Стихию. Удар основанием ладони в сердце — сила Огня обрушивалась на важные точки, стремясь остановить его работу; сжатый кулак, летящий в печень — сила Металла, должная смять ее в бесформенный комок плоти; селезенка, должная разорваться от силы Воды.
Противник после таких ударов — не жилец. Но проклятый русак все так же бодр, а его прикосновения болезненны, после них пальцы немеют, легкие захлебываются от нехватки воздуха.
— Я тебя узнал, даос! — вдруг озарило Хи. — Это ты приходил ночью и испугал Фенга!
— Молодец, хорошая память, — похвалил его русский маг из темноты, не прерывая боя. — Не желаешь сдаться?
— Ты мой враг! — рыкнул боевик, выскальзывая из очередного хитрого приема. Казалось, он дрался против тигра. Любая атака или защита человека не останавливала сильного хищника, с каждым мгновением приближая миг поражения. — Я убью тебя!
Рукопашная драка с применением магических плетений — изнуряющий и выхолащивающий тело труд. Хи это понимал. Тот, у кого больше возможностей подпитывать свою «ци», тот и победит. А Хи чувствовал утекающую через эфирное тело Силу.
Очередная спираль противника сломала стратегию боя китайского боевого даоса. Он взмыл в воздух и со страшной силой встретился с землей. Что-то екнуло внутри, спину парализовало болью. Колено врага обрушилось на грудную клетку, окончательно выбивая из Хи жизнь.
* * *
— Как там Хруст? — спросил Никита у вошедшего в комнату бойца.
— Оклемался, — затолкав пистолет в кобуру, ответил тот. — Повезло, что «бриз» смягчил магический удар. Но пара ребер сломана.
— Наложите повязку и не давайте вставать, пока Бекешев не подъедет, — Никита посмотрел на китайца, привязанного к стулу. Его наголо выбритая голова свесилась на голую грудь, вокруг губ запеклась кровь. Наливающаяся на боку гематома вносила беспорядок в правильно выстроенную композицию татуировки. Хи никак не мог прийти в себя, и волхву хотелось как можно скорее закончить дело.
Пятеро инфорсеров, попавших под магоформу сна, упокоились навечно. Рисковать своими парнями Никита не собирался, поэтому дал задание уничтожить противников, как только те уснут. Хунхузы, например, очень любят резать спящих. Так и бойцов сохранишь, и сил меньше на уничтожение потратишь. Безнравственно? Ну, как сказать. Ведь и «Лотос» не святостью завоевывал свое право жить под солнцем.
Оставить в живых бандитов и отпустить их на родину — акт безумия. Нужно как можно больше выбивать из рядов противоборствующего клана людей. Да, Триада все равно наберет новых людей и обучит их искусству войны. Но ведь это время и ресурсы.
В комнату заглянул еще один боец, с позывным Лещ.
— Хозяин, Мерлин подъехал, — сказал он, глядя на бесчувственного китайца.
У Бекешева, оказывается, был такой позывной в армии, и Никита только недавно узнал о нем, когда планировалась операция в Верхотурье. Ильясу нравились легенды о великом чародее Британии с самого детства, и никакие шуточки не отбили у него желания взять себе подобный позывной.
— Скажи ему, пусть загоняет фургон во двор и грузит в него тела, — приказал Никита и только тут обратил внимание, что Хи очнулся и с ненавистью смотрит на него исподлобья. — Отвезете подальше в тайгу, там и закопаете.
— Принято, — бесстрастно ответил Лещ и вышел наружу.
Никита подтащил табурет поближе к китайцу, сел напротив и приподнял пальцами подбородок недавнего противника.
— У меня нет желания и времени выпытывать у тебя сведения, зачем ты затеял войну со мной, — сказал волхв. — Все твои люди мертвы; возможно, и ты умрешь вместе с ними.
— Так убей, — прошелестел голос Хи.
— Один вопрос, — кивнул Никита. — Ты пытался похитить мою родственницу и едва не погубил безвинных людей в этом городе. Вот и скажи: ты действовал по своей инициативе или по приказу «комитета»? Насколько я знаю, деятельность вашей Триады в России глубоко законспирирована, и любая акция, выходящая за рамки определенных операций, не приветствуется.
— Я хотел тебя наказать за вмешательство в наши дела, — прошипел китаец.
— А «мастер горы»
[14] об этом знает?
— Нет! — выплюнул Хи, мгновенно поняв, к чему клонит русский даос. — Это мое решение, и я отвечу за своеволие.
— Какова твоя должность в группировке?
— Разведка, вербовка, финансовые операции.
— Хм, «веер из белой бумаги»? — Никита все понял. — Ты подписал себе смертельный приговор, понимаешь? В моем праве отдать тебя твоим боссам и описать все нарушения, которые ты допустил.
Даос-боевик поднял голову и тяжело засипел. На губах появились кровавые пузыри.
— Хотя… я могу использовать тебя в своих интересах, — поглядел на него волхв. — В переговорах с руководством «Лотоса», например. В обмен на гарантии мира между нами.
— Я все равно не жилец, — прохрипел Хи. — Убей меня здесь. Не хочу…
— Что не хочешь? Боишься даосов?
Никита знал из рассказов Джейн, той самой девицы из клана «драконов», спасенной им несколько лет назад, что высокоодаренные даосы Триад частенько использовали свои способности для запугивания обыкновенных членов группировки. Например, отступника могли забить до полусмерти, а даосы держали его на той грани, когда хочется уйти в небытие, избавившись от кошмаров и боли, терзающих тело и душу; магия же не давала ему такой возможности, обрекая на бесконечное балансирование между жизнью и смертью. Хи осознавал, что и он может стать таким же «овощем», поэтому и попросил «удар милосердия».
— Я прошу…, - в глазах китайца мелькнули искорки надежды, словно он почувствовал колебание врага.
— Умел напакостить — умей и отвечать, — отрицательно качнул головой Никита. — Хочешь сдохнуть, чтобы я сам разгребал проблемы с твоими боссами? Так не пойдет.
Раздались тяжелые шаги — в комнату вошел Ильяс в «бризе». Выглядит воинственно: на бедре висит расстегнутая кобура, пояс украшают кожаные ножны с торчащей рукоятью тактического ножа. Сняв шлем, под которым оказалась тонкая шерстяная шапочка, помощник кивнул на обмякшего китайца:
— С ним что делать? В компанию к дружкам или…
— Хочу поторговаться с «Лотосом», — задумчиво ответил Никита. — Оказывается, этот гений действовал вопреки директивам Триады. Вместо того, чтобы потихоньку вывозить золотишко и платину, затеял месть.
— Непохоже на Триаду, — покачал головой Бекешев.
