— Даже если и втянет, разбираться будет сам, — пожал плечами Беров. — Мы давно уже фактически служащие семейства, ты это ещё не понял, что ли?
— Ну так-то да, — озадаченно почесал затылок Тихон. — Ну ладно, ты командир, тебе и решать.
— Не бери в голову, Тихон, всё нормально будет, — махнул рукой Эрик. — Меня другой вопрос беспокоит. Вот мы сейчас живём как бы сами по себе, а как станем подразделением семейства, так начнём по общим правилам жить. Ты видел, как Станислав дружину гоняет? Как ты думаешь, сколько у нас бойцов сейчас способны норматив дружины сдать? А ведь придётся. Как народ к этому отнесётся?
— Ты только сейчас об этом задумался? — ехидно ухмыльнулся Тихон. — А наши давно уже поняли, что придётся соответствовать. Можешь не беспокоиться, никто возмущаться не будет. Подтянется народ понемногу. У нас другая проблемка нарисовалась — Жданка хвостом крутит. Она давно этим занимается, но сейчас это слишком далеко зашло, в десятке из-за неё уже драки начались.
— Она у нас одна, что ли, хвостом крутит? — удивился Эрик.
— Нет, это другое. Дина хоть и крутит, но она и даёт. Если не смог Динку уломать, то сам дурак. А Ждана весь десяток динамит и друг с другом стравливает. Всю жизнь в тени держалась, а как сиятельная её красавицей сделала, так будто с цепи сорвалась.
— Вот не хватало ещё и с этим разбираться, — страдальчески поморщился Эрик. — Ладно, поговорю я с ней. А как там новенькие прижились?
— Девчонки на «Буурах»? Нормально прижились, Данила на них не нарадуется. Они у себя в Хазарии девок в строгости воспитывают, никаких хлопот с ними, не то что с нашими… — Тихон явно хотел добавить грубое слово, но всё-таки сдержался.
— Подожди, эти тоже освоятся, — вздохнул Эрик. — Ладно, работай дальше. К расформированию отряда готовься, но пока не подавай никаких официальных бумаг в гильдию, и имущество не распродавай.
Светло-зелёный коттедж командира отряда стоял чуть в стороне от остальных офицерских коттеджей. Эрик с досадой подумал, что двор опять надо чистить — последние дни снег шёл почти непрерывно, — и вдруг заметил на свежевыпавшем снежке следы, ведущие к двери. Входная дверь ожидаемо оказалась не заперта, а на кухне у плиты обнаружилась Милослава в цветастом фартуке.
— Неожиданно, — заметил Эрик, целуя её сзади в шею. — Не подозревал, что ты умеешь.
— Решила вспомнить былое, — улыбнулась Милослава, повернув к нему голову. — Мне многому пришлось научиться, когда меня мать выгнала.
— Так и не хочешь её прощать?
— Ты думаешь, ей моё прощение нужно? — усмехнулась она. — Я бы, может, и простила, если бы она действительно этого хотела. Тем более, я там тоже не совсем права была. Но ей это не нужно, да и мне ни к чему. Иди мой руки, уже всё готово.
Ужин, к удивлению Эрика, оказался совсем неплох — намного лучше его обычной холостяцкой стряпни.
— Очень вкусно, — с довольным видом сказал Эрик, откладывая вилку. — Совершенно не ожидал от тебя такого. Вообще, надо бы попросить Кеннера открыть здесь какое-нибудь кафе, а то народ сейчас готовит из полуфабрикатов с переменным успехом.
— Ну ты мог бы и к нам ходить обедать.
— В качестве кого?
— Ты опять про замуж, — недовольно сказала Милослава. — Вот зачем тебе это?
— Я хочу детей, и я хочу быть отцом своим детям, — спокойно пояснил Эрик. — Чтобы мои дети знали, кто их папа.
— Как они могут не знать, кто их папа?
— Спроси у Кеннера, например.
— Кеннер знает, кто его отец, — раздражённо ответила Милослава. — Он его даже встречал.
Эрик с иронией посмотрел на неё, приподняв бровь.
— В любом случае, пример неподходящий, — немного смутившись, добавила она. — Борис просто недостоин быть отцом Кеннера.
— Так ведь я тоже не идеал, — заметил Эрик.
— Не сравнивай себя с ним, пожалуйста. Кроме того, я вовсе не запрещала Кеннеру с ним видеться, он сам не пожелал. Если бы он захотел встречаться с Борисом, я бы не стала препятствовать.
— И всё-таки для ребёнка разница есть, — спокойно ответил Эрик. — И для меня тоже. Кстати, я знаю, что тебя сейчас взялись осаждать поклонники. И чувствую себя в совершенно неопределённом положении.
— Какие ещё поклонники? — страдальчески сморщилась Милослава. — Мне подсовывают каких-то самовлюблённых красавчиков в надежде, что я обращу на них внимание. В совершенно пустой надежде. Кстати, ужасно смешно наблюдать, как Кеннер организует для них разные забавные несчастные случаи.
— Ты это знаешь? — не смог сдержать удивления Эрик.
— Я Высшая, ты это помнишь? — она посмотрела на него с иронией. — Очень сложно сделать что-то незаметно от меня. Во всяком случае, Марине Земец это не под силу. Но надо заметить, у неё хорошее воображение и чувство юмора. Хотя она, конечно, хулиганка.
— Если бы ты была замужем, тебе никто бы красавчиков не подсовывал, — резонно заметил Эрик. — А раз ты свободна, они видят шанс.
— Вы с Кеннером сговорились, что ли? — с досадой сказала Милослава. — Хорошо, Эрик, я обещаю, что подумаю. Тебя это устроит?
— Устроит, — кивнул тот с улыбкой. — Особенно если ты надумаешь.
Милослава не выдержала и тоже улыбнулась.
— Ты останешься сегодня? — с надеждой спросил Эрик, и она молча кивнула в ответ.
Много позже, когда они лежали в темноте, Милослава неожиданно спросила:
— Эрик, а сколько детей ты хочешь?
— Троих, — ответил Эрик, немного подумав. — Можно больше.
— Многовато, — не очень уверенно ответила она. — Можно подумать о двойне. Мальчик и девочка — по-моему, неплохо будет.
— А ты можешь этим управлять? — удивился Эрик.
— Я, к твоему сведению, могу родить даже без мужчины. Только там нужно будет постоянно исправления вносить, потому что сразу хороший ребёнок вряд ли получится, наверняка что-то упустишь. Да и вообще как-то это неправильно, без мужчины.
— Ничего себе, — потрясённо сказал Эрик. — Я до сих пор не могу даже представить, что ты можешь.
— Многое могу, — снисходительно хмыкнула Милослава. — Кстати, а ты понимаешь, что тебе придётся войти в нашу семью, и ты в ней не будешь главным?
— Понимаю, конечно. У меня и мысли нет уводить тебя из семьи или смещать Кеннера. Я пока ещё жить хочу.
— Ты о Кеннере как-то совсем уж плохо думаешь, — недовольно заметила Милослава.
— Я думаю о нём хорошо, и отношусь с большим уважением. Но границы его хорошего расположения проверять не собираюсь.
Милослава пренебрежительно фыркнула, но комментировать не стала. На этом разговор и закончился, а утром разговаривать было уже некогда.
* * *
