Поездка эта случилась довольно неожиданно… ну как неожиданно? То, что не хочется делать, всегда случается неожиданно. Вот и эта поездка так же случилась. Как я ни сопротивлялся этому в душе, но в конце концов смирился с мыслью, что лететь в Трир всё-таки придётся. Мы провели через Бернара уже три партии, причём последняя ушла Зепперам. Нужно было своими глазами удостовериться, что всё работает как надо, ну и вообще провести ревизию. В обычных условиях я бы просто приказал Зайке послать ревизоров, но с родственниками это выглядело бы оскорблением. Так что в результате команда счетоводов поехала железной дорогой, а мы с Ленкой загрузились в нашу «Бодрую чайку» и взяли курс на запад — чтобы прилететь чуть пораньше и по-родственному подготовить почву для ревизии.
Вылетели мы в пятницу, чтобы хотя бы один день пришёлся на выходной — пропусков учёбы у нас и так было слишком много. В империи этот день был вторником, так что наша поездка удачно выпала на имперские будние дни. Звучит немного психоделически, но для меня стало уже совершенно привычным сверять нашу шестидневную неделю с имперским календарём, где в неделе было семь дней. Выходной у них тоже был один, зато у евреев, то есть у Зепперов, он был в субботу, а у Бернара, как и у прочих имперцев, в воскресенье. Правда, среди Зепперов было много выкрестов… в общем, разбираться кто там когда отдыхает — задачка не для ленивых.
Родственники встретили нас как положено — не успел дирижабль пришвартоваться, как к причальной мачте плавно подкатил лимузин с гербами на дверях. «Бернар решил соответствовать», — одобрительно хмыкнул я про себя. Когда мы были у него в прошлый раз, этого роскошного лимузина у него точно не было.
Толстая дверь самобега, даже с виду очень тяжёлая, заставила меня удивлённо приподнять бровь. Ленка это тоже заметила и тоже удивилась. Затем мы оба обратили внимание на толстые стёкла, отливающие лёгкой желтизной.
— Артефактное, — заметила Ленка, проведя по нему пальцем. — Если я правильно помню, такое стекло держит пулю третьего калибра
[18]. Бернар ждёт неприятностей?
— Зепперы к нему убийцу посылали, — объяснил я. — Похоже, Бернар впечатлился и решил больше никому не давать шансов. Обычно у них здесь поспокойнее, так радикально решать деловые споры не принято.
— Можно подумать, что у нас так принято, — фыркнула Ленка.
— Вот и Остромир Грек тоже думал, что у нас не принято. Да и нам с тобой, помнится, пришлось по лесу побегать.
Ленка захлопнула рот, который она было открыла, чтобы сделать какое-то остроумное замечание, и задумалась.
— А Марина тебе что, про убийцу ничего не рассказывала? Она ему ещё голову потом отрезала.
— Голову отрезала? — глаза у неё сделались круглые, как у совы.
— Не рассказывала, — с удовлетворением отметил я. — Хочет казаться хорошей девочкой. А ведь она может научить тебя плохому.
— Ты шутишь так, что ли, Кени?
— Сама у неё спроси, — пожал я плечами. — Я её, кстати, на самом деле не осуждаю, всё правильно сделала. Зепперы намёк поняли, и больше покушений не было.
— А сейчас мы с Зепперами партнёры? — утвердительно спросила Ленка.
— Они поняли свои ошибки и раскаялись, — объяснил я. — Они внутри хорошие, просто пошли по неверному пути.
— Это всё очень сложно для меня, — вздохнула она. — Мне больше по душе когда всё понятно — вот друзья, а вот враги.
— Потому ты с Мариной и сошлась, — кивнул я. — Та тоже предпочитает сначала убить, а разбираться потом. Чтобы уж было совсем надёжно. Но ты знаешь, Лен, я очень расстроюсь, если и ты начнёшь головы отрезать.
— А Марина тебя не расстроила? — с интересом посмотрела на меня Ленка.
— Марина уже взрослая девочка, а я ей не муж, не брат и не любящий папочка. Ей было дано задание защитить Бернара, она его блестяще выполнила, а детали я даже знать не особенно хочу. Тем более, у меня самого есть склонность к таким решениям, как ни печально.
— И мне это тоже не нравится, Кени, — мягко сказала она.
— Я всегда стараюсь этого избегать, милая, — виновато ответил я, — но до сих пор как-то не очень получалось. Может, хороших решений там и не было, а может, я просто не сумел их найти. Ладно, куда-то не туда у нас разговор зашёл.
Ленке продолжать эту тему тоже не захотелось. Разговор увял, и мы молчали, пока не доехали до особняка Арди.
— А тебе не кажется, что домик стал выглядеть как-то посвежее? — тихонько спросил я Ленку.
— Кажется, — так же тихонько ответила она. — А вот там справа в глубине они, похоже, какое-то строительство затеяли.
— Хм, — несколько растерянно хмыкнул я. — Ну замечательно, рад за них. Главное, чтобы Бернару не пришла в голову светлая мысль подзанять денег у компании.
Бернар с женой и сыном встречали нас в вестибюле. Приветствия, обязательная болтовня и вообще разная суета быстро смыли неприятный осадок от разговора в машине.
О делах я смог поговорить с Бернаром уже много позже, после обеда, когда Ленку утащила с собой женская половина семейства, а мы с ним смогли уединиться в кабинете.
— Не сочти, пожалуйста, за невежливость, Кеннер, — сказал Бернар, наливая себе бренди в пузатый бокал, — но почему ты приехал сейчас? Я ждал тебя не раньше лета. Надеюсь, ничего не случилось?
— Ничего не случилось, не волнуйся, — покачал я головой. — Просто пришло время первой ревизии, и я решил. что по отношению к родне будет грубым просто прислать счетоводов. Потом они, конечно, будут приезжать без меня, но в первый раз я предпочёл сделать это помягче.
— Ах, вот как, — понимающе кивнул он. — Не вполне ещё доверяешь?
— Да пожалуй, скорее доверяю, — подумав, ответил я вполне откровенно. — Однако с доверием это вообще никак не связано. Я провожу регулярные ревизии даже в клинике матери — просто потому, что так положено. Но в твоём случае всё гораздо сложнее. Ты, возможно, забыл, что у нас есть компаньоны, и с этими компаньонами лучше не шутить, шуток они совсем не понимают. Поэтому ревизии у тебя будут производиться строго по графику. И имей в виду, что компаньоны могут и сами в любой момент прислать своих ревизоров, так что ты и сам следи, чтобы в бумагах у тебя всегда был идеальный порядок.
— Ты заставил меня задуматься, — признался Бернар. — Про компаньонов я, конечно, помню, и дела у меня в порядке. Но я почему-то не осознавал, насколько это серьёзно.
— Это очень серьёзно, Бернар, — вздохнул я. — Деньги правителей — это всегда политика, и вообще дело крайне опасное. Ты представляешь себе масштаб наших неприятностей, если, к примеру, тот же кардинал Скорцезе вдруг решит, что мы утаиваем от него прибыль? И даже если выяснится, что мы ничего не утаиваем, осадочек всё равно останется, так что следи внимательно, чтобы для таких подозрений не было ни малейшего повода.
