— Думаешь, Ливонию это как-то затронет?
— Уверен, что Ливонию это совершенно не затронет. Но я боюсь за родственников. Архиепископ Трирский является одним из имперских князей-выборщиков, так что Трир будет в самом центре событий.
— Мы могли бы послать туда часть дружины для их охраны.
— Как бы ни была хороша наша дружина, она не может сражаться с войсками герцога Баварского. Просто не тот масштаб. Да и не собираюсь я класть нашу дружину в имперских сварах. Посмотрим, может, и найдётся какой-то выход. Поговорю ещё с князем, надо для начала выяснить его позицию. В крайнем случае вывезем родственников на время к нам. А ты как съездила? Что там у нас в баронстве делается?
— В баронстве всё нормально. Я баронский суд провела — ну там ерунда, обычный треугольник, правда, с осложнением в виде хозяйства. Ты потом баронским указом обменяешь двум женщинам имена и фамилии.
— Как скажешь, — согласился я. — Обменяю.
— А ещё Ворон опять взбрыкнул. Выяснил, сколько у нас в лавке его овощи стоят, и решил, что мы его грабим, и что ему будет выгоднее самому торговать.
— И что, ты сумела его вразумить? — я с любопытством посмотрел на Ленку.
— Скорее сумела как-то убедить Росомаху, — покачала головой Ленка. — Бобёр всё время молчал, я так и не поняла, как он к моим словам отнёсся. А Ворон явно остался недовольным — сомневаюсь, что он мне поверил.
— Да скорее всего, и не поверил, — согласился я. — Ворон по характеру бунтарь, и к чужим словам всегда относится с недоверием. А ещё на это накладывается его полная неграмотность в экономических вопросах. Я даже подозреваю, что он никогда не имел дела с деньгами и только у нас с этой концепцией познакомился. В основном у них же всё строилось на натуральном обмене — ну там, поменять у крестьян ведро картошки на дюжину иголок, или ещё что-нибудь в таком духе. Для него совершенно непонятна ситуация, когда оптовые цены могут быть в несколько раз ниже розничных, а закупочные в несколько раз ниже оптовых. Он, по-моему, вообще не представляет, каким образом у одного и того же товара одновременно может быть несколько разных цен. К тому же всё усугубляется тем, что он нас не любит — он нас сразу невзлюбил, ты же помнишь, как мы познакомились. Так что и мои, и твои слова он принципиально пропускает мимо ушей.
— И как в таком случае ты собираешься иметь с ним дело?
— А я с ним дела не имею и иметь не собираюсь. Я все вопросы решаю со старейшинами. Росомаха на удивление умный дед, и действительно старается вникнуть в новые идеи. Насчёт Бобра не знаю, я его характер пока не понял, но судя по тому, насколько успешно они Ворона нагибают, он скорее на стороне Росомахи.
— Мне кажется, Ворон обязательно ещё что-нибудь отчудит, — убеждённо сказала Ленка.
— Непременно отчудит, и я даже могу сказать, когда, — засмеялся я. — Как только у них появится своя алхимия, он попытается продавать её сам. Нам он её ни за что не отдаст, это же его любимый проект.
— И что ты сделаешь? — полюбопытствовала Ленка.
— Я займу место в первом ряду и буду с удовольствием наблюдать за представлением. Он так упорно стремится наступить на грабли, что удерживать его дальше будет просто бесчеловечно. Пусть поторгует.
— Жестоко, — покачала она головой.
— А что делать, Лен, если человек совершенно не желает ничего понимать? Я и так сделал глупость, когда открыл эту лавку. Я-то хотел дать им возможность заработать, помочь обустроиться. А в результате получилось, что мы с этой лавкой от них зависим, и если они прекратят поставки, мы окажемся в неприятном положении, заменить их не получится. Вот и приходится постоянно терпеть выходки Ворона. С алхимией я поступил умнее — мы можем её брать у них, а можем и не брать, от их поставок мы никак не зависим. И я с удовольствием посмотрю, как Ворон сам себя окунает мордой в грязь. Я даже заговаривать с ним об алхимии не буду, пусть он сам приходит ко мне и умоляет.
— Жестоко, — повторила она, — но осуждать я тебя не могу. Действительно, всему есть предел. Слов он не понимает, я сама в этом убедилась.
* * *
Князь принял меня сразу — в последнее время я получил доступ к нему по высшему разряду, как будто я что-то вроде доверенного советника. Мысль, конечно, лестная — не будь я эмпатом, я бы, возможно, в это поверил и возгордился. К сожалению, эмпатия показывала мне реальную картину — общение со мной князя развлекает. Не то чтобы он воспринимал меня как клоуна, просто разговоры со мной его почему-то веселили. С одной стороны, на результат это вроде бы не влияло, но с другой, хотелось бы чуть более серьёзного отношения.
— Куда ты пропадал так внезапно? — поинтересовался князь, внимательно на меня глядя.
— Да не то чтобы внезапно, княже, — ответил я, про себя отметив, что о моём отъезде его проинформировали. — Просто до последнего надеялся, что ехать не придётся, но в конце концов вот пришлось. А ездил я в Трир к дяде, уладить вопрос с первой ревизией, и заодно убедиться, что он полностью понимает ситуацию.
— Какую ситуацию он должен понимать? — вопросительно поднял бровь князь.
— Что любой из совладельцев — ты, к примеру, или кардинал, или кто угодно, может в любой момент прислать своих ревизоров. И поэтому в любой момент времени дела компании должны быть в идеальном порядке. Никаких кассовых разрывов, никаких сомнительных займов, никаких неформальных договорённостей с контрагентами.
— Вот что мне в тебе всегда нравилось, Кеннер, так это твоя порядочность в делах, — с удовлетворением заметил князь. — Даже когда ты выворачиваешь мне карманы, ты делаешь это с честным лицом, и совершенно прозрачным образом.
— Обидно и незаслуженно, княже, — насупился я.
— Пообижайся мне ещё, — хмыкнул князь. — Зеппер как себя ведёт? Пакости делать не будет?
— Да с чего бы ему пакости делать? — искренне изумился я. — Он, наоборот, мне благодарен за то, что я его выручил в трудной ситуации, помог сохранить его банки, подключил к выгодному делу…
Князь захохотал, вытирая слёзы.
— Всё, всё, Кеннер, не объясняй мне, пожалуйста, а то я и в самом деле в это поверю. Ты ведь так объяснишь, что придётся поверить.
— Зря ты так, княже, — недовольно сказал я. — Он действительно неплохо заработает на розничных продажах в империи, так что он перед семьёй отчитался, что он провёл с нами трудные переговоры и победил. Семья посмотрела на цифры в его отчёте и убедилась, что он и в самом деле нас всех нагнул. Он сейчас там герой.
— Что, правда? — недоверчиво посмотрел на меня князь.
— А что тебя удивляет, княже? На рознице, с учётом увеличившихся объёмов, он будет зарабатывать больше, чем раньше на опте. Ему же почти ничего не доставалось раньше — так, остатки ему отдавали, когда эти остатки случались.
— А то, что ему нужно будет недоимку по налогам погасить?
