Надежды Блюхера в тот день были почти полностью противоположны наполеоновским. Прусская армия удержит позиции у Линьи и дождется, пока от Катр-Бра подойдут британцы, затем британо-голландские силы ударят в левый фланг французской армии и даруют союзникам славную победу.
Тем временем Веллингтон надеялся просто удержать Катр-Бра. Он был вполне осведомлен обо всех надеждах Блюхера и, несомненно, хотел бы присоединиться к битве, которая развернется у Линьи, но главным было не дать французам занять стратегически важный перекресток. Он прибыл в Катр-Бра в десять часов утра и обнаружил, что враг необъяснимым образом бьет баклуши. Французы в полной готовности стояли с юга, но не выказывали ни малейшего желания атаковать, поэтому Веллингтон проехал от перекрестка пять километров на восток и встретился с Блюхером на мельнице, в деревне Брье
[7], неподалеку от Линьи.
Блюхер объяснил, что намерен сражаться, и попросил Веллингтона прислать ему войска. Веллингтон изучил прусские позиции и раскритиковал их (пожалуй, это было бестактно). Множество людей Блюхера располагалось на открытой местности, уязвимой для французской артиллерии. «Я сказал, что на его месте, – вспоминал Веллингтон, – убрал бы колонны, развернутые по всему фронту, и большую часть людей увел под прикрытие возвышенностей». Иными словами, следовало использовать обратный склон небольших холмов между деревнями. Совет Блюхеру не понравился. «Они считали, что сами все знают лучше, поэтому я очень скоро уехал».
Пруссаки попросили прислать подкрепление, но для этого Веллингтону требовалось удержать Катр-Бра. Он понимал, что Ней покамест потягивается спросонок, однако скоро на перекресток обрушится жестокая атака. «Ладно, – ответил он. – Я подойду, но сперва позабочусь, чтобы на меня самого не напали».
Последствия этой встречи оказались значительными. Критику Веллингтона слушать не стали, что послужило ему поводом дать торжественное обещание прийти на помощь – и нарушить его. Некоторые даже полагали, что Веллингтон умышленно солгал о своих намерениях, потому что хотел, чтобы пруссаки сражались, а у него осталось побольше времени на сборы армии. Однако у нас нет ни единого факта в поддержку такой версии событий. Определенно, Веллингтон не желал бегства прусской армии. Его силы были не настолько велики, чтобы в одиночку встречать превосходящую армию Наполеона, как же он мог желать поражения Блюхера? Очевидцы пишут, что он был трезвомыслящим человеком. Он не мог двинуться к Линьи, пока не отразит ожидавшейся атаки на Катр-Бра. Если бы не это, он отправил бы людей, но раз ему придется защищать перекресток от немалых сил Нея, может статься, что лишних людей и не окажется.
Это означало, что пруссакам почти наверняка предстоит встречать Наполеона самим, и к полудню Блюхер подготовил 76 000 пехоты, 8000 кавалерии и 224 пушки против императорских 58 000 пехоты, 12 500 конницы и 210 пушек.
Наполеон не рассчитывал столкнуться с такими большими силами. Он думал, что пруссаки продолжают отступать и оставили только 40 000 человек в арьергарде. Однако численное неравенство его не обескуражило. В первую очередь потому, что пруссаки настроились против рекомендаций Веллингтона и отказались от «старой избитой уловки» спрятать часть войска на обратном склоне, многие полки Блюхера оказались открыты для обстрела отличных наполеоновских пушек. Впрочем, важнее, что Наполеон располагал резервными частями, например очень сильным корпусом в 22 000 человек под командованием графа д’Эрлона, который был отправлен к Нею в расчете на то, что пруссаки большой армии не соберут. К тому же Наполеон ожидал, что вся мощь отряда Нея, словно молот, обрушится на правый фланг прусской армии. По этой причине император хоть и начинал сражение с меньшими силами, но рассчитывал, что к полуночи его армия воссоединится, а пруссаки будут разбиты. В два часа дня император отправил Нею новые указания:
Его Величество принял решение, чтобы вы атаковали силы противника перед вами, какими бы они ни были, и заставили их отступить, а затем двинулись к нам, чтобы устроить окружение вражеских войск. Если же здесь враг будет разбит раньше, то Его Величество совершит маневр в вашем направлении, чтобы помочь вам.
Проще говоря, Нею требовалось отбросить защитников от Катр-Бра, совершить переход и атаковать прусский правый фланг, а если Наполеон разобьет пруссов раньше, то император пойдет навстречу маршалу и соединится с Неем, обратясь против британо-голландской армии.
Военные действия при Линьи начались вскоре после полудня, и император обнаружил, что драться будет куда труднее, чем он ожидал. Его артиллерия, как и предсказал Веллингтон, безжалостно выкосила прусскую пехоту. Французский офицер вспоминал, что пушки императора «произвели опустошение среди вражеских колонн, которые стояли без прикрытия и получили все заряды из многочисленных батарей вдоль нашего строя». Пушки устроили ужасающую бойню. Ипполит де Модюи, сержант Императорской гвардии, повидал много сражений, но и его ужаснуло зрелище длинных, открытых склонов, где прусская пехота ожидала французской атаки:
Всюду лежало огромное количество тел, конских и человеческих, страшно размолоченных снарядами и пушечными ядрами. Эта картина разительно отличалась от поля боя на равнине, где почти единственными инструментами разрушения являются картечь, мушкетная пуля да штык. А тут были разбросаны руки и ноги, размозженные части тел, оторванные головы, вывороченные внутренности и выпотрошенные кони.
Вот почему Веллингтон применял свою «старую избитую уловку», прятал свои войска на обратном склоне. Через долину, о которой упоминал сержант де Модюи, бежал ручеек, и для французов он послужил существенной преградой, потому что вдоль него расположилась цепь деревень, превращенных пруссаками в крепости. Большая часть сражения происходила при деревнях Сент-Аман и Линьи, которая и дала имя всей битве. Анонимный прусский офицер описал Линьи в пасторальном ключе: «Эта деревня выстроена из камня и крыта соломой, она стоит на маленьком ручье, бегущем посреди ровных лугов».
Днем яркая солнечная погода сменилась тяжелыми облаками, накатившими на небо. Пушечный дым вздымался и стелился, и из этого дыма показались первые французские колонны, идущие в атаку на разбитых пруссаков. Эти колонны были встречены ураганным огнем прусской артиллерии. Пушки извергали ядра и снаряды, а их мишенью были плотные колонны французской пехоты в синих мундирах. Чтобы отбросить Блюхера, требовалось занять деревни. Пруссаки яростно защищали деревни, и Наполеон, решив, что войск нужно больше, отправил к Нею следующее письмо, приказав наконец подойти и ударить пруссакам в тыл. «Не теряйте ни мгновения, – писал император Нею, – потому что, если вы будете действовать быстро, армия Блюхера будет повержена. Судьба Франции в ваших руках!»
Возможно, в руках Нея была судьба Франции, но не Катр-Бра. Император все еще думал, что перекресток захвачен, только Ней не мог идти к Наполеону, потому что по-прежнему колебался.
Оставалась еще и другая возможность получить подмогу. Граф д’Эрлон и его 22 000 человек, которые еще шли на подкрепление Нею. Д’Эрлон, однако, не мог двигаться прямо по дороге Катр-Бра – Линьи, потому что оба ее конца находились в руках противника. Вместо этого простого перехода (8 километров) ему пришлось тащиться вдвое дальше, по малым дорогам, сперва на юг, затем на северо-запад. Д’Эрлон был отозван обратно к Наполеону, а его люди, которые уже почти добрались до Нея, развернулись и отправились назад по собственным следам.
