Битва при Катр-Бра.
4. “Avancez, mes enfants, courage, encore une fois, Français!”
Четырехтысячное войско Бернгарда Саксен-Веймарского ранним утром той пятницы получило подкрепление в виде еще 4000 человек из голландской армии, но, к их счастью, маршал Ней медлил
[10]. Он опасался ландшафта, думая, что тот скрывает целую армию Веллингтона, на самом же деле армия герцога изо всех сил спешила, чтобы добраться до перекрестка.
Битва, которой предстояло развернуться при Катр-Бра, стала для Веллингтона восхождением на пик карьеры полководца, одним из самых выдающихся его сражений. Обычно герцога описывают в уничижительных тонах, этаким великим мастером защиты, выбирающим поле битвы и использующим преимущества ландшафта, как при Бусаку. Однако сводить его роль только к оборонительной – значит позабыть о величайших его победах. И когда, много позже, его спрашивали, чем он в своей жизни гордится больше всего, он отвечал одним словом: «Асаи». Сражение при Асаи произошло в Индии, против армии, значительно превосходящей численно, однако он развернул вражеский фланг, атаковал и смял его. Затем была Саламанка в Испании. Иногда эту битву называют образцом мастерства герцога, там 40 000 французов были уничтожены за 40 минут. Битва при Саламанке – блестящая наступательная операция, в ходе которой французов застали врасплох и разгромили. Или Витория – битва, которая позволила выгнать французов из Испании, еще один пример наступательной операции, противник оказался разбит наголову. Сказать по правде, герцог и в наступлении был великим стратегом, однако наступательная тактика требует гораздо больше человеческих жизней, чем оборонительная. А британская армия всегда отличалась небольшой численностью и с трудом возмещала человеческие потери, так что герцог предпочитал обороняться, используя рельеф для защиты людей от вражеских пушек.
Битва при Катр-Бра была в большой степени оборонительным сражением, но там пришлось сражаться на поле, которое Веллингтон не выбирал. У него совсем не оставалось времени на подготовку и очень мало – для реакции на вражеские атаки. Почти весь день он сражался в меньшинстве. История о Катр-Бра – во многом о том, как войска союзников прибывали в последний момент и в очередной раз спасали ситуацию. Впрочем, началась битва довольно тихо. Веллингтон подошел к перекрестку около десяти утра, увидел, что французы еще мешкают, и уехал на восток, встречаться с Блюхером. Затем последовала встреча на мельнице в Брье, когда герцог пообещал прислать в помощь прусской армии свои войска, если только на него самого не нападут.
К середине дня на него все же напали и оставили мало шансов отправить войска на помощь Блюхеру. У Веллингтона на счету оказался каждый прибывший. Ему пришлось защищать перекресток, чтобы не лишиться связи с союзниками, а французы наконец собрались с духом и решились захватить его. Они пошли в мощное наступление, когда большая часть людей Веллингтона еще топала по жаре и пыли по направлению к Катр-Бра.
Основная часть британских войск пришла из Брюсселя, преодолев около 37 километров. В Катр-Бра они сразу же попали в тесноту и гущу сражения: сельская местность с пологими холмами, крепкие каменные усадьбы, похожие на маленькие форты. Обзор оставлял желать лучшего. Мешали густые рощицы и непроходимые поля высокой ржи, расположенные между пастбищных лугов. И все это накрывал постепенно сгущавшийся пороховой дым.
Сражение завязалось к югу от Нивельской дороги – тракта, который вел к прусской армии. Западная сторона поля битвы ограничивалась густым, почти непроходимым лесом Боссю, где нашли прибежище усталые войска Бернгарда Саксен-Веймарского. Из леса тек ручеек, он струился через Брюссельский тракт, но не был помехой ни для конницы, ни для пехоты и пушек. В самом центре поля боя, где ручей пересекал дорогу, стояла каменная усадьба под названием «Жемионкур». Эта ферма могла бы стать огромным подспорьем для Веллингтона, но теперь французы выбили оттуда голландских защитников и закрепились за каменными стенами. Сразу за усадьбой ручей разливался в искусственный пруд (озеро Матерн), а за ним располагалась мыза Пиромон, где, по данным Веллингтона, также засела французская пехота. Эти пехотные части расположились в опасной близости от Нивельской дороги. Двинувшись к востоку, они могли разорвать связь между Веллингтоном и Блюхером.
Французам с мызы Пиромон так и не удалось взять под контроль дорогу, потому что Веллингтон загрузил их первым же прибывшим к нему подкреплением, 59-м стрелковым, на помощь которому пришел батальон из Брауншвейга. Так герцог обезопасил левый фланг, а правый находился под защитой густых зарослей леса Боссю. Главной схватке предстояло произойти на холмистых лугах в полтора километра шириной, между озером и лесом. К трем часам дня, когда Веллингтон вернулся со встречи с Блюхером, эти луга кишели французами.
Мудрый голландец Ребек смог удержать при Катр-Бра 8000 человек, но вновь прибывшие отступали от французов в панике, в то время как люди Бернгарда Саксен-Веймарского, все еще без патронов, укрывались в лесу Боссю. Казалось, ничто не способно остановить наступление французов, но тут, к счастью, из Брюсселя подошла великолепная дивизия сэра Томаса Пиктона. В голове шел 95-й полк. Его сразу отправили на левый фланг, чтобы не пустить французов на дорогу к Линьи, а остальных использовали для отражения прямой атаки по Брюссельскому тракту. К югу от перекрестка принялись отцеплять несколько свежеприбывших британских пушек, однако они сразу же попали под огонь французских застрельщиков, засевших в высокой ржи. Во ржи прятались и голландские застрельщики, но их уже успели вытеснить, и теперь французы из укрытия расстреливали британских артиллеристов и свежую пехоту. Лейтенант Эдвард Стивенс из 32-го Корнуэльского полка так описывал огонь французских застрельщиков: «Очень досадно… Наши падали со всех сторон».
В истории Ватерлоо застрельщики сыграли важную роль. В основном это пехотинцы-специалисты, чья работа – сражаться не в линии и не в колонне (хотя они умели и нередко сражались и там, и там). Они формировали линию застрельщиков, которая растягивалась и обстреливала расположение противника. В каждом батальоне была своя «легкая рота», а иногда таким был и целый батальон, как, например, 95-й стрелковый. Французы стремились увеличить число застрельщиков, поскольку, как и артиллерия, застрельщики могли ослабить противника еще до начала атаки колонной. Лучшей защитой от застрельщиков были другие застрельщики, так что в битве с обеих сторон перед регулярным строем рассыпались дополнительные легкие части. Рассыпной строй делал их неудобной мишенью для неточных мушкетов и редкой добычей для пушечных ядер, хотя серьезную опасность для них представляла картечь – артиллерийский прием, превращавший пушку в гигантский дробовик. Застрельщики работали парами. Один стрелял, а его компаньон заряжал. В идеальном случае французские застрельщики, которых называли вольтижерами или тиральерами, должны идти перед строем до расстояния мушкетного выстрела от вражеского войска, а затем открыть огонь и выбить вражеских офицеров. Тиральеры – официальное название, от французского tirer (стрелять), а voltigeur – гимнаст, плясун, поскольку застрельщик должен быть ловким, уметь передвигаться быстро. Стреляли они с колена или лежа, превращаясь в плохую цель для противника, и могли нанести вражеской линии очень серьезный урон, но только с близкого расстояния. Обычно французские застрельщики превосходили британских числом, хотя у британских имелось серьезное преимущество. Многие из них были вооружены нарезным штуцером – оружием, от которого наполеоновская армия отказалась. Недостаток штуцера в том, что пуля, обернутая кожаным «пластырем», заводится в нарезной ствол очень туго, это требует гораздо больше времени, чем затолкнуть пулю в гладкий ствол мушкета. Зато достоинство штуцера – его точность. Британцы использовали винтовку Бейкера – превосходное и надежное оружие, точность которого далеко превосходила точность любого мушкета.
