— Одевайся!
Оделась. Свет ударил в глаза, Соль зажмурилась, чувствуя, как начинают болеть распухшие губы. А еще шея, и ниже, там, кажется, кровит.
— Сегодня мы обе не в настроении, Соланж. Извини, но уж очень хотелось, моя маленькая сладкая девочка.
Губы ударили в губы, без пощады, без жалости. Соль, с трудом оторвавшись, не смогла удержать стон.
— На память!
* * *
Ждали возле ее каюты, судя по скучным лицам уже давно. Шагнули разом, один придержал за плечо, зашелестел бумагой.
— Надеюсь, демуазель де Керси, вы избавите нас от необходимости читать весь документ? Вы, стало быть, изолированы, а статьи кодекса вам на допросе перечислят.
Второй, не столь многословный, взглянул внимательно, почесал кончик носа.
— А знаешь, вполне. Как считаешь, разрешат?
Первый снял с пояса наручники, покрутил в руке.
— Думай, что говоришь, всюду телескрины. Считай, я тебя не понял… А вообще-то, кто и у кого и когда разрешения спрашивал?
Тряхнул за плечо:
— Руки вперед! Живо!..
Холодная сталь впилась в запястья, а еще через секунду на глаза легла черная повязка. Мир исчез.
— Ишь, куколка, все при ней. Ничего, сообразим… Ну, что стоишь? Па-а-ашла!
Удар в спину едва не сбил с ног, дева Соланж все-таки смогла устоять и сделать первый шаг.
Глава 11. Мельник
Надо быть фаталистом. — Вагнер. — Растянуть время. — Небо упало. — Смерть и позор. — Домой!
1
— И сильно подрались? — уточнил Анри Леконт.
Мадам Делис снисходительно улыбнулась.
— О-о, большие мальчики с их большими игрушками! Комендант, мсье Гарнье, отправил грузовик, те два грузовика и тягач. Наши успели первыми, но тех оказалось больше.
«Те» — хозяева лагеря с ангаром. Как выяснилось, вчера ночью, пока обитатели замка Этлан приходили в себя после воздушной дуэли, в его окрестностях состоялась новая битва, на этот раз за обломки упавшего корабля. Победила грубая сила.
— Жаль, — резюмировала мадам директор. — Какой был бы экспонат!
Последствия прошлой ночи ясно обозначились на физиономии капитана Гарнье. Губа, левый глаз, пластырь на ухе.
— Мы сражались храбрее львов, шеф! — сообщил он не без запоздалой гордости. — Самое настоящее Ватерлоо. Груши опять опоздал.
Бывший учитель хотел поинтересоваться, нельзя ли было разойтись миром, просто поделив трофеи, когда внезапно со стороны шлагбаума донесся долгий требовательный гудок автомобиля.
— Кровь христова! — вздохнул капитан. — С утра пораньше! Едут и едут!..
Всмотревшись, неодобрительно покачал головой.
— Этих еще не хватало. Полиция!..
Как он смог определить на немалом расстоянии принадлежность самого обычного «Рено» без особых примет осталось тайной, однако шеф объекта предпочел поверить.
— Тогда вы сами, господин капитан. Этлан все-таки военный объект.
Гарнье, не став спорить, грустно вздохнул и поплелся к шлагбауму. Анри Леконт и сам туда собирался, но попозже, когда гости уедут. Посмотреть есть на что. Если верить мадам Делис, обломки небесной лодки уже доставили прямиком к ангару. От летающего треугольника осталась груда черного обгорелого металла, но все равно интересно.
Пока же он предпочел наблюдать издалека. Через некоторое время со стороны въезда показался резво бегущий солдатик. Шеф объекта решил, что по его душу, однако ошибся. Гонец направился прямиком на второй этаж корпуса, где квартировал дядя. Тот не заставил себя ждать, появившись на галерее с летающей доской под мышкой. Совершив полет над лестницей и ступив на твердую землю, зашагал к приехавшему «Рено», возле которого о чем-то спорили комендант и некто в штатском. Дядя с ходу вступил в дискуссию, после чего гость достал из портфеля папку, и все занялись бумагами. Анри Леконт, решив, что это надолго, отвернулся, дабы полюбоваться очередной вороньей стаей, кружившей над полуразрушенными стенами. Уже не в первый раз отметил, что птицы здесь очень редко подают голос, словно боясь кого-то спугнуть.
— О-о-о! — внезапно послышалось за спиной. — А-а-а!..
Громкий топот. Мимо с хеканьем пробежал некто бородатый в расстегнутом пальто.
— О-о-а-а!..
Только когда громко хлопнула дверь в галерее первого этажа, Анри Леконт сообразил, что это не мираж, а Мишель Ардан, математик, 45 лет, особая отметка отсутствует.
Неужели выпустили?
* * *
— Временно, под мою ответственность, — просветил его дядя. — Военное министерство попросило, нужно закончить работу по формуле победы. Ардана скорее всего признают невменяемым и отправят на жительство в Биссетр. Хороший человек и собеседник интересный, но нервы, нервы… Жаль!
Генеральный консультант парил на высоте полуметра, держа руки скрещенными на груди. Еще бы треугольная шляпа — и чистый Наполеон. Анри Леконт прикинул, сколько здесь, в Этлане, начальников. Много! И едва ли это случайность. То ли саботаж, но ли, напротив, многоголовая гидра, которая сама себе мешает делать глупости.
— Я вот чего хотел сказать, дядя, — бывший учитель замялся, подбирая слова. — Если у тебя есть выход на министерство, отбей телеграмму, что пора все сворачивать, причем лучше всего прямо сейчас. Мы, знаешь, сильно заигрались.
Жорж Леконт поглядел на небо. Дождя нет, но туч даже прибавилось. Низкие, тяжелые, серые, они стелились, казалось, над самыми стенами.
— Думаешь, прилетят и разбомбят в щебенку? Встретят, есть кому. Мы не заигрались, Анри, мы уже почти выиграли.
Оставалось порадоваться дядиному оптимизму. Бывший учитель тоже скользнул взглядом по тучам, представив, как из-за них появляется эскадрилья летающих лодок
— Ну, по крайней мере, эвакуируем…
— Кого? — удивился генеральный консультант. — Все здесь находятся добровольно, включая сотрудников музея. А вот если кто-то покинет замок, это наверняка заметят. Напротив, именно сейчас все мы должны быть in corpora…
…И математика привезли для ровного счета! Анри Леконт вновь поглядел на родственника, но уже без особой симпатии. В семье на дядю Жоржа (вундеркинд!) возлагали немало надежд, однако оправдал он их весьма своеобразно. Университет закончил с отличием и специалистом слыл выдающимся, однако с начальством постоянно ссорился, все заработанное спускал в карты, особенно привечая завезенный американцами в Великую войну покер.
— Блефуем, значит, дядя?
Сверху послышался негромкий смех.
— Будь фаталистом, им легче жить!
* * *
