Небо упало на землю.
5
Мир никак не хотел становиться прежним. Для начала доктор Иоганн Фест попытался встать с кровати. Удалось без труда, но дальше пошли странности. Почему костюм на спинке стула, а не в шкафу? Еще родители приучили, порядок есть порядок. На столе книги и папки, совсем не годится. Снял с полки, поставь обратно!
Сигареты исчезли, вообще, ни единой пачки. Это ладно, но… Почему на лице недельная щетина? Ему снился сон, очень странный, яркий. даже страшноватый. Брандт, Олендорф, Гиммлер… Доктор Брандт, кажется, сошел с ума, в смысле, окончательно сошел, он и раньше был не очень.
Доктор Фест подошел к столу, мельком отметив, что папки с копией тетради профессора Фридриха Рауха завязаны каким-то странным узлом, а из «Молота ведьм» куда-то исчезли закладки. Сон… Нет, не сон, он… Он что-то забыл, что-то очень важное!
И только поставив книги в шкаф и привычно выровняв корешки, дабы стояли ровно, словно прусские гренадеры на параде, вспомнил.
Все вспомнил.
Шатнуло, но на ногах сумел устоять. Ничего, цел, вернулся, значит, продолжаем жить дальше. Но сначала вдохнем поглубже раз, другой… Третий… Будем считать, ничего особенного не случилось, съездил и вернулся.
В зеленых кронах — покой,
И не веет на горных склонах никакой
Ветерок.
И красного медведя не было! Нет и нет!..
…Пистолет, бельгийский браунинг М1910, он нашел в правом кармане пиджака, в левом лежала пачка патронов. Немного подумав, пистолет бывший унтер-офицер зарядил и спрятал обратно. Надоело ходить безоружным! Пусть пока полежит.
Кофе? Или сначала не полениться и сходить за сигаретами?
И газеты, газеты!
* * *
Кофе он выпил с особым удовольствием, а еще удалось купить «Кабинет», тоже сигареты не ахти, но все-таки не «Юно». Главное же новости! Наконец-то… Пусть процеженные через мелкое сито, с недоговорками, а иногда и прямым враньем. Геббельс умер, но дело его живет.
После второй чашки бывший унтер-офицер закрыл последнюю страницу берлинского еженедельника и в растерянности потер лоб. Ничего не случилось. Ни-че-го! Да, Гитлер возложил на свои крепкие плечи еще и обязанности рейхсфюрера СС, но никаких комментариев не последовало. В «Фолькише беобахтер» напечатали короткую биографию Гиммлера, намекнув, что того ждет новое и весьма почетное назначение. Собственно, все. Серьезные новости приходили только из-за рубежа, в Британии упорно поговаривают о возможном уходе Чемберлена, во Франции, на юге, серьезные акции протеста, туда двинуты войска. В СССР же, к очередной годовщине октябрьского переворота, увеличили срок службы на флоте и ввели оплату за обучение в старших классах.
Доктор Иоганн Фест положил газеты на полку и начал собираться. Из Бранденбургского музея его наверняка уже уволили, однако съездить непременно требуется. И книга, ее надо непременно отдать.
В дверь позвонили, резко и требовательно, как раз тогда, когда он надел запасные ботинки, снятые с антресолей. Прежние годились только на выброс. Накинул на плечи пальто, снял с крючка шляпу. Дьявол и в самом деле отец юриспруденции. Обещали доставить домой — и доставили в целости и сохранности. Что будет на следующее утро — иной вопрос.
Спрашивать не стал, открыл сразу.
— Доктор Иоганн Фест?
* * *
Поразили дома, ровные, словно из-под рубанка, кубики и параллелограммы, разноцветные, с огромными окнами. Словно за окошком автомобиля не Берлин, а большевистская новостройка где-нибудь в Сибири. Уже не Баухауз, а самый настоящий конструктивизм. Фюреру показывать нельзя, истерика начнется.
— Нравится? — усмехнулся сидевший за рулем парень. — Мне тоже. Поселок Карла Легина, успели построить как раз к 1933-му. Геббельс хотел снести, но не успел.
Парень был самым обычным, скромно одет, лицо неприметное, как и автомобиль, не слишком дорогой серый Мерседес 1931 года. Впрочем, доктор Фест давно уже научился не верить скромным и неприметным и сейчас не спешил, хотя в кармане лежала переданная ему записка на маленьком клочке бумаги. Вместо обращения буква «Н» с восклицательным знаком, вместо подписи — «М» с точкой. Текст же понятнее некуда: «Приезжайте!»
Мельник звал Нильса. Неожиданно, радостно, но… Слишком многое случилось за последние дни. Дьявол — он не только юрист, но и Отец лжи.
Сон вспомнился. Запах водорослей, шум моря. Не зря, не зря…
— В калитку, за ней первый подъезд. Если спросят, то в 3-ю квартиру к Мареку Шадову.
Приехали! За окном невысокий забор, белая четырехэтажка, невысокие деревья, уже потерявшие листву.
— Да, — спохватился он. — Спасибо, понял. 3-я квартира, Марек Шадов.
Автомобиль уехал сразу, как только хлопнула дверца, и бывший унтер-офицер глубоко вздохнул. Все-таки не арест, во всяком случае пока. Осталось пройти в калитку, свернуть направо… Марек Шадов? Да это уже убийца доктора Геббельса!
Дверь открыли сразу. Высокий крепкий мужчина с седыми висками улыбнулся.
— Акка Кнебекайзе, Акка Кнебекайзе! В нашей стае завелся мальчишка!..
Запах водорослей, шум моря, узкий, продуваемый всеми ветрами фиорд.
Мельник!
* * *
— Потрясающе! — выдохнул доктор Фест, отхлебнув из невесомой фарфоровой чашечки. — Всякий кофе пил, но такой!
Мельник довольно улыбнулся.
— Семейный рецепт! По легенде предок узнал его от пленных турок при освобождении Вены от осады.
Расположились на маленькой кухне у покрытого зеленым пластиком стола. В центре Мельник водрузил тяжелую бронзовую пепельницу.
— Курят только здесь, так бывший владелец распорядился, — пояснил он. — Это ничего, меня супруга вообще на балкон выгоняет.
Нильс, он же доктор Левеншельд, германист из Швеции, невольно удивился.
— Бывший владелец? Марек Шадов? Позвольте, да возле подъезда стапо должно пост установить!
— Фамилия не редкая, имя тоже, Мареков Шадовых в Рейхе хватает. Квартиру сразу проверили, чуть ли не в тот же день, когда Колченогий мозгами раскинул. Террористов не нашли, о чем и сделали соответствующую пометку. Второй раз проверять не станут…
Донце чашки негромко ударило в стол.
— Давно не виделись, камрад Нильс. Пришло время подвести предварительные итоги. Если коротко: работа, вами проделанная, позволила создать уникальный канал информации. Вы превзошли великого Рёсслера, тот освещал в основном Вермахт, ваши же друзья поставляют сведения о всех сторонах жизни страны. Подозреваю, ни одна разведка мира не имеет такого источника в Рейхе.
Нильс, друг серых гусей, не сдержал улыбки. Когда через много лет спросят, что он делал, когда они пришли, будет что ответить.
