— Спасибо, — кивнул я. — Остальное попозже.
Чашки здесь примечательные, больше напоминающие кружки, высокие, странной формы с характерным рисунком на боку. И буфетчик приметный, крепкий, годами за тридцать, с неистребимым тропическим загаром. Еще бы военную форму, а не белый халат, получился бы самый настоящий сержант, из тех, что гоняли нас перед отправкой в Никарагуа.
Кофе, конечно, так себе, но не беда. Горячий, и ладно.
— Норби! Я не могу начать переговоры с руководством другой планеты, — сказал мне сегодня ФДР. — Меня не поймут, половина конгрессменов уверена, что земля плоская и стоит на трех китах. Республиканцы, впрочем, предпочитают думать, что это слоны.
Каждому свое. Если верить врачу, у большинства бессонница обостряется летом, в самую жару, которая здесь, в Вашингтоне, действительно невыносима. Я не так счастлив, бессонница настигает меня по ее собственному желанию. Ноябрь на середине, долгие темные ночи, дождь лупит в стекла, как, например, сейчас. Спи моя радость, усни, в Белом доме погасли огни! Так нет же.
— Передайте им, Норби, вот что. Пусть купят, возьмут в аренду да хоть завоюют кусок территории десять на десять акров, назовут его Клеменцией, и я тут же их признаю. Не зря же британцы придумали Тауред! Только не в Антарктиде, там все уже поделено, будет много вопросов.
Виски всегда помогает, при бессоннице тоже, но с этой работой пить я почти бросил. Неделю назад купил бутылку граппы из Лимузена, настоящей, с сертификатом, поставил в шкаф и с тех пор смотрю на нее по вечерам. Рассказать кому, не поверят. Нельзя, нельзя…
Промучившись несколько ночей, я надел плащ и вышел прямо под холодный дождь. И повезло, через пару кварталов от дома наткнулся на эту закусочную. Работает круглосуточно, светло, чисто, опрятно, кофе терпимый. И никто не гонит. Если смотришь отсюда на темную улицу, кажется, что попал в аквариум или в космический челнок, особенно под утро, когда улицу тонет в тумане.
— Вспомните открытие Америки, Норби. Изабелла Кастильская не спешила объявлять миру, что Колумб нашел новый континент. Индия, всего лишь Индия. И завидовать станут меньше, и делиться ни с кем не надо. Сначала все изучить, понастроить крепостей, подготовить кадры колонистов…
ФДР мудр, мы тоже стараемся. Удалось переманить трех умников из Тауреда на очень хорошее жалованье, теперь пишут мне докладные. ФДР предложил поселить их у себя в Шангри Ла, так что мне многие завидуют. Каждый уикенд, а то и в будние дни, езжу в гости к Президенту! Умники, кстати, с ним, считай, подружились, особенно которая не умник, а умница. Но это уже точно не мое дело.
Буфетчик вновь поглядел в мою сторону. Я кивнул и заказал пару горячих бутербродов. Давно пора, поужинать я точно забыл.
Закусочная, как ни странно, пользуется популярностью. Ни разу мы не оставались с буфетчиком один на один. Посетители приходят и уходят, сигаретный дым вьется под белым потолком, уютно шумит кофейный автомат. Сейчас у стойки, с противоположной ее стороны, пристроилась парочка, он в скромном синем костюме, она в открытом красном платье не по сезону. Сделали заказ, молчат. И я молчу.
— Так кто же победил, Норби? — спросил сегодня ФДР. — Французы утверждают, что они, но я почему-то не верю.
Да-а, вопрос. По сути, первая межпланетная война, почти как у Герберта Уэллса. Британия и Рейх стерпели, согласились на переговоры, французы заартачились, к ним присоединился Тауред. Ответ, впрочем, я знаю — ничья, зато боевая. Франция закрыла глаза на то, что марсиане высадились на юге и аннексировали какую-то деревушку, а те пообещали пока на этом остановиться. Деревушка официально взята в аренду частной фирмой, чуть ли не аргентинской, и все успокоились.
Потери где-то с батальон, одна не самая кровавая атака на Сомме.
Мы рассчитывали совсем на другую войну, но так, пожалуй, даже лучше. Жаль, новый Конспект пишет кто-то другой, а не я.
— Значит, их можно бить, — рассудил ФДР, внимательно меня выслушав. — Пора подключать военных.
Умники из Тауреда тоже так думают, поэтому мы не спешим соглашаться на марсианские условия. Клеменция, конечно, великая держава, но с Землей у нее пока получается не очень. К тому же у нас теперь есть свои марсиане, сегодня я предложил предоставить Веронике Оршич гражданство США. Британцы побрезговали, а зря, очень зря!
Тауред-2 лучше всего основать где-нибудь возле Скалистых гор. А я выйду на пенсию и открою там бензоколонку.
Буфетчик водрузил на стойку тарелку с бутербродами, я вновь поблагодарил, краем глаза заметив, что парочка уже у выхода. Тусклый звон колокольчика, дверь закрылась, но почти тут же отворилась вновь. Посетитель, на этот раз моих лет, но одет мне не в пример, на такое пальто мне за целый год не скопить. Лицо знакомое… Конгрессмен, сенатор? Почему бы и нет, они тоже люди, пусть и верят в плоскую Землю. И к ним бессонница может прийти.
За окном пусто, ни души. Я давно заметил, что посетители появляются словно ниоткуда, а потом исчезают без следа. Бессонница, сон наяву…
Сегодня наш разговор с ФДР закончился не так, как все прочие. Он удержал меня, когда я уже прощался, усадил, посмотрел в глаза.
— Я знаю таких людей, как вы, Норби. Вы закрыты, словно хранилище в Форт-Ноксе и скорее умрете, чем пожалуетесь. Все верно, жаловаться не надо, но если вам действительно что-то потребуется, говорите сразу. Я всегда, — слышите? — всегда помогаю друзьям!
Странно дело, но я, коренной дикси, почему-то верю этому янки, потомку голландских евреев. Но просить, считай, нечего. Женщину, исчезнувшую где-то посреди Европы, я могу найти и сам, только что дальше? «О, неуверенность! Во мраке меня ведешь ты наугад», — любил повторять покойный Николя Легран. Я действительно закрытый человек и скорее умру, чем признаю, что очень трудно с женщиной, которая тебя и умнее, и сильнее. Увы, я не бизон.
А за окном… Улица уже подернулась предутренним туманом. Кажется, мне пора, пара часов, чтобы поспать, еще есть
Возле выхода я оглянусь, как делаю это всегда. Вдруг в последний раз? Да, я знаю, что днем эту закусочную не найдет даже сам Эдвард Гувер, на ее месте автостоянка, и на плане города тоже она…
За спиной негромко звенит колокольчик. Шагаю в ночь. Ничего, ланс-капрал, и хуже бывало. Левой, правой!
Солдат вернуть мечтает любовь минувших дней.
Ждет Роза из Техаса, что он вернется к ней.
Той Желтой нежной Розы солдату не забыть,
Вернется он к любимой, чтоб вместе с нею быть.
2
Если бы не вечерний сумрак, мост Мирабо был уже виден, но пока лишь угадывался в редком сером тумане. Дождь, ливший почти весь день, перестал, зато пришел холод. Если бы не выпитый недавно стаканчик настоящей лимузенской граппы, впору бежать, стуча зубами, к ближайшей станции метро и прятаться под землею. Идеальная погода для злодея Симплекса, а вот Жюдексу пока делать нечего, не его сезон.
