— Госпожа де Керси, есть ли вблизи некий человек, способный выступить вашим защитником?
Сперва дева Соланж решила, что ослышалась, потом вспомнила читанную не так давно книжку про рыцаря Айвенго. Там, кажется, случилась похожая история.
— Меня хотят отправить на костер, мсье Ришар?
Тот укоризненно покачал головой.
— Дочь моя!..
— Мы не родственники! Живы мой отец и мой дед, они заступятся. Если же нет, за меня встанет Орден Возвращения…
Епископ Ришар резко поднял руку.
— Ни слова более! Орден распущен, основание его ныне почитается великой ошибкой. Вы теперь находитесь под юрисдикцией Клеменции, госпожа де Керси. По нашему закону незамужняя и паче того несовершеннолетняя девица нуждается в защитнике, ее интересы представляющем. Отриньте гордыню, речь идет об очень серьезных для вас вещах.
Соль почему-то ничуть не испугалась. Нарком Берия смотрелся куда импозантнее.
— Не знала, что моя Родина воюет с собственными детьми, мсье. Однако если так, желаю ведать о правах моих, дабы самой и защититься от посягательств. Но об этом не сейчас…
Встав, шагнула вперед, пытаясь поймать взглядом взгляд. Рыцарь с мечом ничем не отличается от рыцаря без меча — пусть меча у него и нет.
— Вам зачем-то нужна дочь приора Жеана. А мне нужен мой отец. Где он?
2
Дождь лил до самого вечера, и Анри Леконт, вернувшись из своей весьма странной экспедиции, предпочел не покидать выделенной ему комнаты, слушая, как бьют капли по оконному стеклу. Затихло лишь ненадолго между ужином и отбоем, но лучше бы лило дальше. Едва капли стали падать реже, появился бравый комендант с сообщением, что завтра с утра непременно покажет шефу все, ну, абсолютно все, документы по объекту. С тем и ушел, почему-то очень довольный. На смену ему появился бригадир, не в спецовке, в достаточно приличном костюме, сообщив то же самое почти слово в слово. Мадам директор не пришла по уважительной причине — документы она пообещала принести еще днем, и тоже завтра с утра.
Бывший учитель невольно задумался. Перспектива весь день изучать непонятные бумаги совершенно не вдохновляла, но беда в том, что его наверняка заставят что-нибудь подписать! Взгляд мадам Делис был истов, коменданта — лукав, а бригадира — честен, словно стеклышко, но Анри Леконт не верил уже никому. Чутье криком кричало, что обмануть попытаются все, причем виноватым останется именно он.
Привидений в замке замечено не было, но бывший учитель предпочел в темноте из комнаты не выходить и никому не открывать. К счастью, никто больше не побеспокоил, ни живые, ни мертвые.
Утро началась с отчаянного крика солдатского горна — играли побудку. Анри Леконт, предвидя неизбежное, вспомнил советы мадам Жубер и тщательно побрился, после чего выбрал лучший галстук из двух имевшихся. Дверь комнаты выходила на галерею второго этажа. Он выглянул наружу, ожидая увидеть очередь из визитеров, но возле дверей было пусто. Обрадовавшись, шеф объекта накинул пальто и поспешил к воротам. Убежать не надеялся, но вот спрятаться… И зря.
— Шеф, доброе утро! У нас гости, господину капитану мы уже сообщили.
Караульные возле ворот выглядели почему-то донельзя довольными, словно в замок привезли рождественские подарки. Анри Леконт понял: не спрячется.
Неподалеку от шлагбаума, отделявшего замок от внешнего мира, стоял внушительного вида лиловый «ситроен». Шофер постарался, найдя место прямо посреди грандиозной лужи. Чуть дальше, на месте более сухом, приткнулся к обочине автобус.
Гостей в замке ждали, но дня через два, потому и спешили закончить ремонт. Сейчас селить приезжих некуда, о чем не далее как вчера вечером ему специально напомнил капитан Гарнье. С потолка в казарме по-прежнему лило, и солдатам приходилось тесниться в двух маленьких комнатушках.
Шофер «ситроена», которому явно надоело ждать, посигналил. Анри Леконт улыбнулся и помахал ему шляпой. Все та же мадам Жубер требовала в любой ситуации сохранять невозмутимый вид. Голодные волки, равно как и юные девицы, ощущают чужую слабость верхним чутьем.
Между тем из дверей автобуса уже прыгали в грязь гости. Кто-то уронил чемодан… Бывший учитель вытер пот со лба. Шофер «ситроена» вышел таки наружу и теперь подбирался к задней дверце. Главный гость наверняка там.
Чемодан подняли, но крышка не выдержала, и вещи вывалились прямиком в грязь. Анри Леконт отвернулся. Хоть бы комендант пришел! Однако капитан Гарнье, проявив стратегическую мудрость, остался на основной линии обороны.
Шофер, наконец-то перейдя лужу, открыл дверцу «ситроена». Бывшему учителю внезапно почудилось, будто он слышит чей-то приглушенный голос: «Не смотри!». Он отвел было взгляд, но потом все-таки не выдержал.
Взглянул.
Посреди лужи стояла Мари-Жаклин. Нет, уже не стояла — обернулась, помахав ему ладошкой в серой перчатке. А потом шагнула — раз, другой. Ближе, еще ближе…
* * *
— Доброе утро, мсье Леконт! Как хорошо, что мы наконец-то доехали, господин Грандидье отправил нас еще затемно, чтобы не нарушать конспирацию.
Анри Леконт наконец-то смог разомкнуть уста.
— Доброе утро, Жаклин! Что вы здесь делаете? Спросил бы «какого дьявола», но вы все-таки моя бывшая ученица.
Девушка попыталась вытащить ботинок из грязи, но без особого успеха. Впрочем, это ее нисколько не расстроило.
— В Париже слишком скучно, учитель. Летний сезон кончился, скачки отменили, Жюдекс никого не режет. Позвонила папе, он позвонил какому-то министру… Я, кажется, тону. Вы меня спасете?
* * *
Подоспевшие солдаты с честью выполнили свой долг, доставив гостей вместе с багажом прямо к зданию музея. Мари-Жаклин бывший учитель извлек из грязи лично, благо гостья оказалась весом с монмартрского воробья. Автобусом же приехали четверо, мужчины разного вида и возраста и дама, возраста совершенно неопределенного.
В нижней галерее, еще вчера тщательно убранной, сразу же стало грязно. Гости столпились у выстроенных баррикадой чемоданов, небесные хляби вновь разверзлись, шоферы требовали, чтобы он где-то расписался… Надо что-то делать, причем быстро, прямо сейчас.
Спину ровнее, подбородок вверх, взгляд прямо в небесную глубину. Бывший учитель замер каменным изваянием, прикидывая с чего начать. Правильнее всего гаркнуть, дабы личный состав прикусил языки. Но этого не умел. В классе порой приходилось, и результат не впечатлял. Можно еще в воздух выстрелить, однако оружия не выдали, а просить у капитана как-то неудобно…
И тут что-то ударило по ушам, резко, с оттяжкой. Только через долгий-долгий миг он понял — свисток. Самый обычный, полицейский, зато употребили его от души, во всю мощь легких.
Тихо. Совсем! Слышно даже, как капли падают.
