У меня разрывалось сердце, но я чувствовала себя умиротворенной. Умиротворенной – потому что имела право прокричать всему свету, что я люблю Василия и Василий любит меня. Однако по неизвестной причине мне нельзя прожить эту любовь, она для меня под запретом, у меня ее украли, ничего не объяснив.
– Я смогу сегодня поговорить с Васей по-русски?
Ну почему она так прикипела к нему?
– Я не знаю, надо будет у него спросить, но, боюсь, он скоро уедет.
– Он не останется с нами здесь навсегда?
– Нет… такой вариант не планируется. Роми, не приставай к нему с этим. Обещаешь?
– Ладно, – недовольно буркнула она.
После завтрака, за которым я постаралась быть как можно более нормальной и веселой, я пошла к «Даче», оставив детей на маслобойне. Последние следы большого летнего праздника исчезали на глазах. Можно было подумать, что вчера здесь ничего не происходило. Я тоже постаралась притвориться… Хотя бы потому, что мне надо было работать и играть свою роль. Я вошла уверенным шагом в холл и сразу же отправилась на террасу у бассейна, не пытаясь найти Василия. Я здоровалась с клиентами, вместе с ними посмеиваясь над их опухшими лицами; они лениво пили свой утренний кофе, наслаждаясь отпуском, который превратился в настоящий праздник. Они поблагодарили меня за вчерашнюю вечеринку, которая им очень понравилась. «Мы о ней будем долго вспоминать», – повторяли они. Ну а я вообще никогда ее не забуду.
Василий был в кабинете, чему я не удивилась. Он стоял у открытого окна, уйдя в свои мысли. Я бесшумно приблизилась.
– Здравствуй, – прошептала я.
Он обернулся, и его губы сложились в улыбку. Его глаза сказали мне, что за ночь не произошло никаких перемен. И что мне не приснился восхитительный сон, оставивший, однако, привкус горечи. Было видно, что он плохо спал, черты лица заострились, проступили черные круги.
– С тобой все в порядке? – В его голосе слышалось беспокойство.
Я пожала плечами:
– И да и нет. Выбери то, что тебе больше подойдет.
Не в силах устоять на месте, я нервно ходила по комнате.
Мой ответ, который таковым не был, разрядил атмосферу. Наш смех был грустным, но все же помог сбросить напряжение.
– Выбираю «да»…
Он снова стал серьезным – быстро, слишком быстро.
– Сможешь утром уделить мне время? Мы не можем и дальше избегать темы будущего «Дачи».
Перед лицом действительности эмоции должны отойти на второй план. Это было жестоко. Грубо. Неизбежно.
– Ты принял решение?
– Сегодня днем у меня будет несколько встреч.
– И это все, что мне надо знать, да?
Он задумался и принялся мерить шагами кабинет. Сейчас он натягивал свою другую кожу и переставал быть Василием из «Дачи». Я подметила у него такое выражение лица в последние дни, когда он работал на свою отельную сеть. В такие минуты он полностью закрывался от всего, что его окружало, становился непроницаемым: у него имелась цель, и он должен был отдавать распоряжения. Я не знала, как себя вести. При мысли о том, что меня ожидает, беспокойство мое росло. «Мы», конечно, существовали, но с этого момента не принимались в расчет. Я дышала очень медленно, глубоко и неслышно, пытаясь тоже войти в свою роль – роль временной управляющей «Дачей» – и при необходимости привести свои доводы.
– Мне от тебя понадобится общий обзор состояния дел. Как ты работаешь. Как управляешь гостиницей, рестораном, персоналом, вообще всем. Твои цели на следующий сезон. Твои планы, если они у тебя есть. Инвестиции…
Могла ли я после слов, прозвучавших этой ночью, предположить, что уже утром буду заново переживать все страхи, одолевавшие меня перед его приездом? Тогда мне было легче им сопротивляться. Сейчас я вдруг испугалась. Сознательно ли он это делал? Не играл ли? Сердце стучало так громко, что казалось, я его слышу и оно вот-вот выскочит из груди. Отсутствие реакции с моей стороны заставило его притормозить. Он перестал расхаживать по кабинету, как будто вспомнил о моем присутствии, его плечи опустились.
– Эрмина, прости меня. Я справляюсь, как могу, в бизнесе я всегда такой: говорю все прямо, без обиняков, и не всегда внимателен к тому, как мои слова подействуют на партнера. Извини, пожалуйста… Я не устраиваю тебе экзамен и совершенно не сомневаюсь ни в твоем профессионализме, ни в качестве твоей работы, скорее наоборот… Мне просто необходимо иметь под рукой все данные, чтобы лучше подготовить развитие ситуации для тебя и всех остальных…
Я кивнула и отвела глаза, потому что они наполнились слезами. Совсем недавно я считала себя умиротворенной, а теперь…
– Посмотри на меня, прошу.
Я послушалась. Боролась я изо всех сил, но все равно утонула в его взгляде.
– Я тебе обещал, что здесь у тебя все будет хорошо. Верь мне.
Я не могла сомневаться в его искренности. Я опять кивнула, все еще не овладев собой. В его вздохе было раздражение пополам с грустью.
– Если я тороплю события, то потому, что так будет лучше для нас обоих, иначе все станет невыносимо… Я сознаю, что много от тебя требую… но ты мне доверяешь?
А что еще мне остается? Совершенно ничего. И я вовсе не хотела ссориться с ним, это было бы совсем уж нелепо.
– Приступим?
Четверть часа спустя я сбегала на маслобойню предупредить Алекса и Роми, что мне нужно поработать с Василием и им придется побыть одним. Я объяснила, где меня найти, чем заняться и чего делать нельзя. После этого мы с Василием уселись за столик у бассейна, стоявший в стороне. Я разложила бумаги, включила свой ноутбук, а он свой. Мобильный телефон ресепшена лежал между нами. Мы были готовы… или почти… Василий сел напротив меня и тут же ушел на пару минут. Вернулся с полным кофейником и двумя чашками и молча налил нам кофе.
– Боишься уснуть? – мягко подколола я.
Он улыбнулся краешком губ:
– Такой опасности нет.
Я опустила голову, очарованная, покоренная, с ощущением неожиданной легкости. Она была мимолетной, на этот счет я не заблуждалась. Но почему бы не насладиться ею? Неужели я не имею права создавать себе новые воспоминания, которые смогу лелеять до бесконечности? Василий избавил меня от опасений, хотя и не сообщил о моем будущем, и для меня сейчас наступит момент, о котором я втайне мечтала долгие годы: мы будем работать вместе, я разделю с ним заботы о родительском отеле, докажу, что и у меня гостиничный бизнес в крови. Может, не до такой степени, как у него, но я тоже накрепко сжилась с ним. Джо и Маша подарили мне мое призвание.
Обсуждаемые темы сменяли одна другую. Я была уверена в себе, в своих выкладках, в своих цифрах. Он делал заметки, останавливал меня, прося развить идею, и какая-нибудь мелочь после его анализа обретала новое значение. У него действительно была золотая голова, его талант – не просто красивая легенда, сочиненная родителями… Несмотря ни на что, я не сомневалась в собственной компетентности и легко включалась в дискуссию после его замечаний, у меня всегда находились ответы на его вопросы. Я часто попадала в яблочко, и он тогда замолкал, смотрел в упор, но как будто сквозь меня и улыбался, словно говоря «она меня сделала». Это не вызывало в нем ревности, вовсе нет. Напротив, ему нравилось, когда я отправляла его в нокдаун. Я была в восторге от вызова, который мы спонтанно бросали друг другу.
