Кто вообще догадался разместить такое уродливое здание в таком красивом парке?
В октябре в Стокгольме открылся арт-центр «Культурхюсет», а Шведская Академия сообщила о присуждении Нобелевской премии по литературе Эйвинду Юнсону и Харри Мартинсону. А на следующей неделе Бьёрн вместе с Эриком перебрался жить к Май, так ей было проще помогать сыну вести быт. И она помогала — выливала алкоголь и время от времени награждала Бьёрна пощечиной — когда сильно протестовал. Она мыла, чистила и готовила еду. А когда Бьёрн забыл, что нужно мыться, — пинками загнала в душ, сорвала с него одежду и долго скребла жесткой щеткой. А потом кухонными ножницами остригла его волосы.
Бьёрн, давно прекративший сопротивляться, молча сидел на унитазе, глядя, как на пол падают длинные влажные пряди.
В полицейском участке Алиса Лагерман собрала все личные вещи Бритт-Мари в коробку, закрыла её крышкой и отнесла в кладовку, на тот случай, если Бритт-Мари вернётся. На месте Бритт-Мари стал работать новый инспектор. Фамилия его была Хамберг, но несмотря на то, что человеком он был неглупым и приятным, Рюбэк совершенно не стремился с ним поладить.
К концу ноября Хильма и Бьёрн объявили Бритт-Мари без вести пропавшей. Полицейский, принимавший их заявление, слишком хорошо знал, кто такая Бритт-Мари, но сомневался, стоит ли им об этом рассказывать. А после того как прочёл прощальное письмо Бритт-Мари, которое захватил с собой Бьёрн, он и вовсе решил держать язык за зубами.
Это дело казалось чересчур личным. Очевидно было, что речь шла о внутрисемейных обстоятельствах.
Поиски Бритт-Мари долго не начинались всерьёз — ведь она оставила послания и мужу, и шефу, сообщив, что собирается уехать. А когда они наконец начались — то ни к чему не привели. Полиция не смогла напасть на след Бритт-Мари. Она словно провалилась сквозь землю.
Шли месяцы. Годы. Расследование нападения и убийства в Эстертуне были отложены в долгий ящик за отсутствием улик.
В 1979 году холодным пасмурным весенним днём скончался Пекка Кроок — от опухоли, которая росла в его правом лёгком с осени 1974 года и вызывала отвратительный хриплый кашель. Алиса Лагерман послала его вдове цветок и в который раз попыталась убедить комиссара Фагерберга завязать с курением.
В начале восьмидесятых отошла в мир иной Хильма, так и не узнав, что сталось с её единственным ребёнком.
Вокруг сына Бритт-Мари — Эрика — сомкнулось кольцо тьмы. Тьма эта была густой, как дёготь, и непроглядной, как январская ночь над Эстертуной. Эта тьма питалась его болью — от совершённого по отношению к нему предательства. Несмотря на то, что Эрик пытался удержать тьму в себе, она не хотела там оставаться. Она рвалась наружу, отравляя его жизнь.
Бьёрну это было невдомёк. У него появилась новая женщина. Молодая, с короткими светлыми волосами. У неё был безумный смех, а ещё она любила курить возле вентилятора в их новой квартире. Они сняли цветочные гардины с воланами, принадлежавшие Бритт-Мари, и подумывали о том, чтобы заменить диван — на нём были уродливые чёрные ожоги от сигареты, которую эта женщина уронила однажды дождливым вечером.
Новая женщина забеременела. Внутри неё проросла жизнь, которая впоследствии стала младшей сестрой Эрика. Бьёрн нашёл новую работу, работу с высокими требованиями, такую, к которой нельзя было относиться спустя рукава. Но именно так он и поступил. Он стал выпивать каждый вечер, а иногда и по утрам, идя на работу короткой дорогой через центр. Но женщина ничего не замечала. Она курила, смеялась, и округлялась.
У Эрика родилась сестрёнка, и Бьёрн снова был счастлив. У него возникло ощущение полноты, словно ему удалось воссоздать свою старую семью, вместо того, чтобы построить новую. Но по ночам, лежа в кровати, Эрик желал маленькой сестрёнке смерти.
Всё это на самом деле не так странно, как может показаться. Ни один человек не может бесследно исчезнуть — даже камень, брошенный в море, оставляет круги на воде. Всё, что происходит в мире, имеет последствия, и всякий конец — это начало чего-то нового. Исчезновение Бритт-Мари наложило отпечаток на судьбу Эрика, и эхо этого события было слышно ещё многие годы спустя. Судьба матери стала его наследием, точно так же, как судьба Элси была наследием Бритт-Мари. А от наследия никуда не денешься, как и от себя самого.
Одиннадцать лет спустя после исчезновения Бритт-Мари Болотный Убийца вновь свершил акт неукротимой ненависти, которая искала выхода. Ещё одна молодая женщина приняла смерть от его рук.
И всё началось заново: охота на зло, на Болотного Убийцу. Поиски Бритт-Мари, исчезновение которой всё ещё было покрыто тайной.
Длинная тень прошлого, как часто случается, оказалась более существенна, чем событие, отбросившее её. Несмотря на то, что годы шли, раны так до конца и не затянулись, и зло неумолимо прорастало сквозь пространство и время.
В мире ничего не менялось, а его обитатели считали, что он подвержен постоянным переменам. Им казалось, что жизнь простирается перед ними подобно свежей, нехоженой тропе.
Но история имеет свойство повторяться, она циклична — словно желает цапнуть саму себя за хвост.
Американский президент Рональд Рейган совершил визит в Женеву вместе со своей супругой Нэнси. В Женеве Рейган встречался с лидером Советского Союза Михаилом Горбачёвым. Это был первый робкий шаг на пути к окончанию холодной войны и новому, быть может, менее жестокому, миропорядку.
В новостях почти каждый день сообщали о росте озоновой дыры над Антарктидой. А если речь не шла об озоновой дыре, то говорили о новой болезни — СПИДе, которую считали Господней карой для грешников.
Тем временем над Эстертуной сгущался мрак.
Однажды холодным туманным декабрьским днем в 1985 году, Ханне Лагерлинд-Шён впервые ступила на порог полицейского управления в Стокгольме. Она не обратила внимания, как внезапно замолчали трое полицейских, обсуждавших что-то стоя у входа, и как уставилась на неё молодая женщина за стойкой рецепции.
Она так привыкла к подобной форме внимания, что давно перестала реагировать.
У Ханне было всё, чего не смогла достичь Бритт-Мари. У неё было высшее образование (в её копилке был экзамен по социальной антропологии и свежая докторская степень по бихевиоризму). А ещё на свете было очень немного людей, которые осмелились бы хоть как-то недооценить или принизить её навыки. К тому же, буржуазное происхождение подарило Ханне природную уверенность в себе, которую нельзя развить искусственно. Эта уверенность — словно доспех, надев который можно спокойно вращаться в любых кругах общества.
А ещё Ханне была красива, и этот факт тоже нельзя было сбрасывать со счетов. Даже если она сама не придавала этому значения, это влияло на её ближайшее окружение. И не всегда шло на пользу: Ханне, к примеру, никогда не могла пройти где-то незамеченной или принять участие в мероприятии, не оставив у каждого из участников неизгладимого впечатления о себе. И ещё она не могла избежать зависти. Не единожды коллеги шушукались у неё за спиной, якобы академическими успехами Ханне была обязана, в том числе, своей молодости и красоте.
