— Но мы можем подвергать генотипированию только тех, кого имеем законные основания подозревать в совершении какого-либо преступления, караемого тюремным заключением, — напомнила Будил.
— Если целью является проведение ДНК-анализа образцов — да, — быстро согласилась Мария. — И регистрация ДНК-профиля в одном из существующих полицейских регистров.
Малин с новым интересом взглянула на короткостриженую сотрудницу НКЦ. Мария ей понравилась. Не только за то, что поставила Будил на место, а скорее за свою компетентность.
— Мы могли бы провести добровольное генотипирование, — сказала Малин.
— Сначала мы отсеем потенциальных преступников путём сопоставления данных в разных регистрах. Потом направим уведомления заинтересовавшим нас лицам. Поясним, что их ни в чём не подозревают, но тем не менее нам необходимо их опросить и получить пробы ДНК в связи с проведением опроса. Так поступили коллеги из Эстерйотланда, когда расследовали двойное убийство в Линчёпинге.
— На них никто не жаловался омбудсмену? — поинтересовалась Будил.
— Ну, если я правильно помню, то да, — ответила Мария. — Но я сильно не погружалась в юридическую часть вопроса, я здесь, чтобы рассказать, какое можно найти практическое применение тому типу ДНК-профиля, который мы смогли получить. Прошу меня извинить, но сейчас я вас покину, у меня ещё одна встреча в этом здании.
Она встала, убрала ноутбук в портфель и направилась к двери. Держа спину прямо, она бескомпромиссно уставилась на Будил, поднимая на прощание руку.
— Вы знаете, где меня найти, — сказала Мария и вышла.
— Мне тоже пора, — объявила Будил, заправляя свои блестящие черные волосы за ухо. Давайте назначим совещание на завтра, в районе…
Она поскроллила пальцем экран мобильника и наморщила лоб.
— У меня завтра очень плотный график. Может быть, в двенадцать?
У Малин засосало под ложечкой.
Завтра в обеденное время они с Отто должны ехать к врачу — по поводу тех странных высыпаний. У Андреаса назначена встреча с новым начальником, поэтому он поехать не сможет. И даже если бы Малин решила просить его перенести встречу, сделать это здесь и сейчас было совершенно невозможно.
— У меня в обед встреча, — начала было она.
— Отмени, — ответила Будил, не отрываясь от мобильного.
В груди Малин росло отчаяние. Они так долго ждали талончика к врачу, и Малин прекрасно знала, что Манфред может обойтись на совещании и без неё. Малин только не представляла, как разобраться с этой ситуацией. Или, скорее, как разобраться с Будил.
В конце концов, Малин решила быть честной. Возможно, её вдохновил достойный пример Марии, которая не пожелала играть по правилам Будил.
— В это время я везу сына к врачу, — сказала Малин.
— Мы можем обсудить всё вдвоем, — поспешно вставил Манфред. — Малин, я потом тебя обо всём проинформирую.
— Тогда так, — тихо сказала Будил, что-то строча в своём блокноте.
— Что ты думаешь о возможности мероприятия по генотипированию? — поинтересовался Манфред.
— Нет никаких причин его не проводить, — ответила Будил. — Малин, может быть, ты возьмёшь это на себя?
Малин кивнула, думая, что это в любом случае будет лучше, чем ссылка в бюро находок.
Когда они уже собрались уходить, Будил проговорила:
— Не ты, Малин. Я хочу с тобой поговорить.
Манфред исчез в коридоре и закрыл за собой дверь. Малин осталась стоять перед Будил, словно подсудимый в ожидании оглашения приговора.
— Мне казалось, мы с тобой прояснили разницу между работой и личной жизнью, — с растяжкой произнесла Будил, не отрывая взгляда от шариковой ручки у себя в руках.
— Для меня не проблема сочетать работу с семейной жизнью. И я не считаю запись к врачу в обеденное время признаком непрофессионализма.
Будил отложила ручку и встретилась взглядом с Малин.
— У меня самой двое детей, — сказала она. — И я больше десяти лет растила их в одиночку. Я ни единого раза не пропустила важной встречи и никогда не оставалась дома, чтобы подтирать сопливые носы. Всё дело в отношении. Будь добра изменить своё, иначе мы не сможем работать вместе.
Малин почувствовала, как от стыда и злобы к щекам приливает кровь.
«Откуда взялся стыд?» — подумала она. Неужели ей было стыдно за то, кем она была, чем она была — женщиной с маленьким ребёнком, который иногда болеет и нуждается во врачебной помощи?
Открылась дверь, и внутрь заглянул Манфред.
— Есть новости о Ханне, — сказал он, помедлив. — Я только что получил сообщение. Её вероятное местонахождение локализовано. Малин, ты можешь подойти?
47
Они сидели перед компьютером в тесном кабинете Манфреда.
— Ещё раз, — попросила Малин, и короткая последовательность кадров замелькала сначала.
У чёрно-белого изображения с камеры наблюдения отсутствовал звук. На экране появилось помещение небольшого магазинчика товаров первой необходимости. Обзор на торговый зал шёл от кассы.
Вдоль полки с напитками взад-вперёд ходила женщина, словно чего-то искала. Она остановилась, оправила блузку и немного пригладила волосы. Потом огляделась по сторонам, явно колеблясь. Через несколько мгновений она протянула руку за бутылкой воды и медленно побрела к выходу.
Нажав на кнопку, Манфред остановил воспроизведение.
— Здесь кассирша поняла, что она собирается уйти не заплатив, — пояснил он, и снова нажал на воспроизведение.
Кассирша покинула свое место за кассой и побежала вслед за женщиной. Они обменялись несколькими словами и вернулись к кассе. Женщина порылась в сумочке, достала банкноту и заплатила. Потом пошла к двери и вышла наружу.
— Это она, — прошептала Малин. — Это Ханне.
Манфред хмыкнул.
— Кассирша не сказала, куда она отправилась?
— Нет. По её словам, Ханне выглядела сбитой с толку, когда та её остановила. Но Ханне ни словом не обмолвилась о том, куда шла. А кассирша и не спрашивала. Но когда услышала по радио об исчезновении женщины, то решила позвонить в полицию.
Они немного помолчали.
— На первый взгляд, рядом с ней никого нет, — нарушил тишину Манфред.
— Да. Но нельзя исключать, что кто-то мог ждать её снаружи. Где конкретно находится этот магазин?
— В Эстертуне, у самой площади, — ответил Манфред. — Практически на пороге полицейского участка, рядом с автобусной остановкой.
Малин указала на счётчик времени в нижнем углу кадра. Он показывал 18:23.
— Почти два часа прошло с момента её исчезновения. Этим цифрам можно доверять?
