— Он должен был предвидеть реакцию вампира.
— Думаю, отец хотел от него сбежать, прихватив меня и мою мать, поскольку отказать Тони значило рисковать жизнью, но не успел. Тони решил, что убийство будет слишком простым наказанием для такого предательства. Он призвал одного из своих магов и приказал ему изготовить магическую ловушку, в нее и угодила душа отца, когда взорвалась машина, где находились он и моя мать. Теперь Тони использует эту ловушку в качестве пресс-папье.
Руки Мака замерли. Оглянувшись, я увидела, что он стоит, вперив в меня взгляд.
— Да ладно… ты не шутишь?
— Нет. Насколько мне удалось узнать, оно размером с мячик для гольфа, значит, его легко спрятать. У Тони три дома и более десятка заведений, не считая тех, о которых я ничего не знаю. Вряд ли я смогу их все обыскать, значит, нужно сделать так, чтобы Тони сам мне его отдал.
На самом деле я была уверена, что он носит его с собой. Вполне в стиле Тони — не бросать трофеи, даже когда нужно срочно уносить ноги.
Мак так и замер, положив мне руки на плечи.
— Неужели у тебя никогда не возникало соблазна?
— Какого?
— Ты же пифия. Ты могла вернуться в прошлое и все изменить. — Он наклонился и заглянул мне в глаза. — Ты могла спасти свою семью, Кэсси.
Я вздохнула. Конечно могла.
— Ты не знаешь Тони. К тому же я считаю, что задача пифии — охранять время, а не нарушать его ход. Я могла случайно что-то перепутать, и тогда, возможно, все было бы еще хуже.
Ага, возможно… это с моим-то везением!
— И все-таки технически это было возможно, — бросив на меня пристальный взгляд, сказал Мак.
— Тогда мои родители не погибли бы, но и моя жизнь сложилась бы совсем по-другому, да и не только моя. А Тони их все равно бы убил, рано или поздно, — хмуро улыбнулась я. — Он в таких делах на редкость настойчив.
Мак смотрел на меня таким взглядом, что я смутилась.
— Большинство людей считают энергию великим даром, который дает им огромные возможности, — наконец сказал он. — Ты же могла получить все… ну, почти все, что тебе нужно. Богатство, влияние…
Я вскинула на него глаза.
— Единственное, чего я хочу, — это спокойной жизни. Когда никто не пытается меня убить, использовать или предать. И чтобы мне не нужно было никого убивать. Почему-то мне не кажется, что работенка пифии мне в этом поможет. — Честно говоря, я уже устала от допроса и хотела одеться. — Ну как, все?
— Да-да, — ответил Мак, сложил инструменты в сумку и вежливо смотрел в сторону, пока я одевалась, — А теперь скажи, с какой новости мне начать — с хорошей или плохой?
— С хорошей.
Почему бы и нет, для разнообразия?
— Я думаю, что смогу восстановить твою защиту.
Я удивленно захлопала глазами. Надо же, а я-то уже думала, что отправлюсь к эльфам без всякой защиты.
— Правда? Вот здорово!
— Ты знаешь, как она действует?
Я покачала головой.
— Немного. Мне ее передала мать, но подробностей я не помню. Мне было всего четыре года, когда она погибла. Потом я долго считала, что это обычная защита, поставленная Тони для дополнительной подстраховки.
Мак почти обиделся.
— Обычная защита! Да такой защиты ты ни у кого не увидишь! Ей сотни лет, она бесценна, даже у круга такие сокровища наперечет.
— Мак, это просто татуировка, а не произведение искусства.
— Не только. — Мак вытянул правую руку и показал нарисованного на сгибе локтя небольшого коричнево-оранжевого ястреба. — Смотри.
Он что-то пробормотал и оттянул складку кожи на локте. В следующую секунду на его ладони, раскинув крылья, сидела маленькая, отливающая металлическим блеском птичка, очень похожая на ту, нарисованную. Приглядевшись, я поняла, что это действительно та самая птица, потому что на коже волшебника ее больше не было, остался только ее четко обрисованный контур. Я взяла птицу в руки. На ней не было ни перьев, ни всего остального. По всем признакам это был цельный кусок золота. Сначала я подумала, что это какой-нибудь фокус, но Мак, выждав, пока я рассмотрю ее со всех сторон, невозмутимо взял у меня золотую птичку и приложил ее на прежнее место. Я с изумлением увидела, как она растворилась в его коже.
— Что это такое?
— Краснохвостый ястреб. Обостряет наблюдательность. Не остроту зрения, а именно способность все замечать и запоминать.
Я никак не унималась.
— Вот в твоих фолиантах черным по белому написано, что количество татуировок даже для самых сильных магов ограниченно, потому что каждая из них забирает часть энергии, особенно в те моменты, когда она активна. — Я оглядела его испещренное рисунками тело. — А как же ты умудрился завести столько татуировок?
Мак усмехнулся.
— Кэсси, я вовсе не суперволшебник, как ты, наверное, подумала. Есть два вида татуировок. Одни вживляются непосредственно в ауру и потом питаются энергией своего владельца, поэтому их не должно быть много. Но другие — такие как мой ястреб или твоя пентаграмма — получают энергию от внешних источников, и лимиты на них не установлены. Правда, многое зависит от твоих личных способностей, то есть сколько ты сможешь выдержать. Даже самая маленькая может действовать несколько месяцев, про твою я вообще боюсь предполагать.
— Значит, ты что-то вроде ходячей рекламы?
Лично я убедила бы людей полистать каталоги, а не стала бы превращаться в рекламный щит.
— А у меня нет другого выхода. Магам время от времени требуется энергетическая подпитка, мне же она нужна постоянно, если, конечно, я не решу навсегда покинуть мир магов. — Заметив мое смущение, он улыбнулся. — Несколько лет назад у меня случилась неприятность — мое заклятие не сработало, мне пробили защиту и повредили ауру. В той стычке я получил физические раны, они зажили быстро, а вот те, что оказались в моей метафизической оболочке, остались навсегда. Вот почему я не знал, что тебе назначен гейс, пока ты мне об этом не сказала. С разорванной аурой мне приходится тратить много сил, чтобы чувствовать ауру других людей.
Я потрясенно смотрела на него, приходя в ужас от его невозмутимости. Меня поразила не столько мысль о несчастье, которое случилось с Маком, сколько сознание того, что на свете существуют такие заклятия. Чем больше я узнаю о магах, тем страшнее мне становится.
— А твоя магическая защита? Она-то действует?
Я старалась смотреть Маку в лицо, чтобы не думать о своей ауре, целой и невредимой. При данных обстоятельствах это было бы не слишком справедливо.
Мак, по-видимому, уловил ход моих мыслей. Он взмахнул рукой — и между нами вспыхнули яркие красно-оранжевые огоньки, словно в холодной ночи вспыхнул веселый костер.
