Алиса отвела Эмили в сторону и подарила ей несколько клубков белой шерсти, спицы и схемы для вязания.
— Пора нам всем приниматься за работу, если мы не хотим, чтобы ребеночек ходил голым.
— Милая, я же совсем не умею вязать. Нянька пыталась меня научить, но я была безнадежна.
— Я помогу, — вызвалась Дейзи. — Я хорошо умею вязать.
Они открыли подарки от Эмили и очень обрадовались крему для рук.
— Как хорошо пахнет! И после картошки руки так и не зажили, — сказала Алиса.
Эмили была довольна.
— А я тебе ничего не приготовила, — огорчилась Дейзи. — Но зато я буду помогать тебе с ребеночком. Научусь всему и стану нянькой.
Они вдвоем поднимались по холму, а под ногами хрустела подмерзшая земля.
Занимался рождественский день, светлый и морозный. На пустоши выпал снег, холмы совсем побелели. Эмили пошла в церковь вместе со всеми. Сегодня ей не было дела до миссис Бингли. Они пели старые рождественские песни, а мистер Паттерсон извлекал музыку из органа. Звучали «Храни тебя Господь, веселый джентльмен», «В городе царя Давида», «Это случилось в полночь».
Позже Эмили и леди Чарльтон выпили хереса перед рождественским обедом. Эмили преподнесла пожилой даме свой подарок и удивилась, насколько тот ее тронул.
— Какой очаровательный подарок! Сделан своими руками. У меня тоже кое-что для вас есть, пойдемте.
Она отвела Эмили наверх, провела по длинному коридору и открыла дверь в светлую комнату. Это оказалась бывшая детская. На подоконнике стояла лошадка-качалка, на полках громоздились книжки и игрушки, а посередине комнаты размещалась украшенная кружевом колыбелька.
— Она теперь ваша, — сказала леди Чарльтон. — Надеюсь, вы переедете сюда до рождения ребенка, и мы наймем для него няню.
— Какая красота, — с трудом проговорила Эмили, зная, что, когда малыш появится на свет, она, скорее всего, уже будет жить с Клариссой.
Затем леди Чарльтон повела ее в библиотеку.
— Выберите себе что-нибудь, — предложила она. — Что угодно.
— Что вы! — испугалась Эмили.
— Я прошу вас. Мне будет приятно знать, что что-то из наших драгоценных приобретений оказалось у вас. Иначе все это продадут с аукциона или выбросит мой внук.
— Вы же говорили, что дом принадлежит ему? Я не могу забирать его вещи.
— Все эти вещи мои. Я сама приобрела их в путешествиях и хочу подарить вам что-нибудь.
Эмили медлила. Ей очень хотелось взять книгу, но коллекции тоже были хороши.
Леди Чарльтон открыла одну из витрин.
— Кажется, вас особенно интересовал Египет. Как вам этот скарабей? Это символ удачи и здоровья. — Она протянула Эмили золотого скарабея, инкрустированного полудрагоценными камнями.
— Я не могу это принять. Он слишком дорогой.
— Я настаиваю. Я хочу подарить его вам, а вы не откажете старой женщине. — Она вложила его в руку Эмили. — Муж подарил мне его в Каире. Говорили, что он происходит из гробницы фараона.
Скарабей был холодный и тяжелый. Эмили долго смотрела на него.
— Не знаю, что и сказать.
— Возможно, «спасибо»?
— Извините. Спасибо. — Неожиданно для себя она обняла леди Чарльтон, которая порозовела от смущения.
Их ждал традиционный и обильный рождественский ужин: индейка, фаршированная каштанами, жареная картошка, овощи и рождественский пудинг с веточкой остролиста, который облили ромом и подожгли перед подачей на стол.
Возвращаясь в коттедж, Эмили думала о родителях. Это было их первое Рождество без нее. Скучали ли они? Жалели о ней? Ей очень хотелось к ним, хотелось домой. Но она понимала, что не сможет вернуться. Никогда.
А еще она думала о родителях Робби, которые встречали Рождество без сына. Ей захотелось написать им. Она решила, что сделает это, когда ребенок родится, и отправит им фотографию.
Она поднесла руку к животу, и малыш толкнул ее в ладонь.
ГЛАВА XXXVI
После Рождества случилась первая сильная метель за зиму. Эмили скользила и спотыкалась всю дорогу от коттеджа до главного дома. Сквозь снег она с трудом различала тропу. Войдя в холл, девушка долго пыталась отдышаться. Леди Чарльтон спустилась по лестнице и увидела ее.
— Милая, что заставило вас прийти сюда в такую погоду?
— Я думала, что вы собирались начать работу над индийской коллекцией.
— Такая верность долгу похвальна, но глупа. А если бы вы заблудились? Или упали и замерзли до смерти?
— Я довольно крепкая, — улыбнулась Эмили, — а коттедж не так далеко от дома. Силуэт виден даже отсюда.
— Вы не представляете, какая тут плохая погода бывает зимой. Почти как в Арктике. — Леди Чарльтон вошла в гостиную и яростно дернула шнурок звонка. Дейзи появилась почти мгновенно.
— Принесите мисс Эмили чего-нибудь горячего. Она добралась сюда через метель. И, Дейзи, застелите постель в голубой спальне и затопите там камин. Пока метель не кончится, мисс Эмили из дома не выйдет.
— Но как же кошка! Я не могу ее бросить.
— Ах да, ведьмина кошка, — улыбнулась леди Чарльтон. — Поверьте, дорогая моя, она способна сама о себе позаботиться в любую погоду. Она в доме?
— Нет. Я никогда не закрываю окно, и она приходит и уходит, когда захочет.
— Уверяю, с ней все будет в порядке. Когда снег перестанет, я пошлю Симпсона посмотреть, как у нее дела.
— Леди Чарльтон, Симпсон немного моложе вас. Удивительно, как он справляется со всей работой, которой вы от него требуете.
— Она держит его в тонусе.
Леди Чарльтон не отпустила Эмили домой ни в этот вечер, ни на следующий. Девушка вынуждена была признать, что очень приятно спать в большой теплой спальне под шелковым одеялом и по утрам принимать чай из рук служанки. Это напомнило ей прежнюю жизнь. Ей очень хотелось сдаться и сказать леди Чарльтон, что она готова переехать к ней. Но коттедж не отпускал. Эмили сказала себе, что должна жить там. Что это ее место.
Когда метель утихла и свежий снег засверкал на солнце, она спустилась с холма. Коттедж походил на домик из сказки. На крыше лежало толстое белое одеяло, а кусты в саду превратились в сугробы. Подойдя к двери, она увидела цепочку следов — следы вели к двери, а потом назад. К ней приходили двое — или один человек заходил дважды. Эмили подумала, что это была Алиса, которая захотела навестить ее, но, посмотрев на следы, поняла, что они ведут не вниз по дорожке, не к «Красному льву», а вверх. Заинтригованная, она пошла по следам и поняла, что они доходят до самого дальнего из крытых соломой домиков. Там обитала семья, глава которой вернулся с войны, тот, который кричал по ночам.
