— Не совсем. Сердечные тоники точно не собираюсь. — Она улыбнулась, вынула дочь из коляски и понесла в дом. Затем выглянула в окно:
— Господи! А это еще что такое?
К коттеджу шла небольшая толпа, которую возглавляла Алиса. За ней виднелись мистер Паттерсон и миссис Сопер. Эмили открыла дверь.
— Где он?! — воскликнула Алиса. — Где этот полисмен?! Сейчас мы его!..
Она вошла в коттедж и надвинулась на мистера Брайса.
— Мы насчет Эмили, — заявила она. — Мы не позволим вам ее арестовать! Если кто верит, что она могла кому-то навредить, пусть проверит свою тупую голову. Мы собрали подписи жителей всей деревни, благодарных Эмили. Она всех спасла, между прочим. От испанки ни один человек не умер, потому что она сделала лекарство. Все поправились, а где вы еще такое видали?!
— Нигде, пожалуй. — Мистер Брайс смотрел на Алису с опаской, как на кусачего пса. — Но вынужден вам сообщить, что я не из полиции. Я отец Эмили.
— Да? Ничего себе! Я вам только что письмо отправила. Мы видели, как в деревню въехал мотор, и решили, что это за ней. Мы бы им не позволили!
Мистер Паттерсон выступил вперед.
— Миссис Керр очень ценный член нашего маленького общества, — сказал он. — Мы все готовы были свидетельствовать в суде в ее пользу, если бы до этого дошло.
— Что ж, юная леди, — заключил мистер Брайс, — рекомендаций вы получили бы предостаточно.
— Кажется, да, — улыбнулась Эмили.
ГЛАВА XLI
Полиция больше не приезжала, и Эмили ничего не услышала о судьбе тоника, который отправила на анализ. Но в конце недели в ее дверь постучал Джастин Чарльтон.
— Бабушка поправилась, хотя этого никто не ждал. Я всегда знал, что она крепкая старушка. Она чувствует себя гораздо лучше и спрашивает, где вы. Я взял у друга автомобиль. Надеюсь, у вас найдется немного времени?
— С удовольствием ее повидаю. Я так рада! Позвольте только, я оставлю девочку с Дейзи.
Она побежала к дому. Первым человеком, которого она встретила, оказалась миссис Трелони, которая с удивлением уставилась на нее:
— Вы все еще здесь?
— А почему бы и нет? — спокойно ответила Эмили.
— Я слыхала, что зелье, которое вы дали хозяйке…
— …было совершенно безвредно. Она быстро поправляется и скоро вернется, поэтому держите дом в надлежащем порядке. — Эмили с трудом скрывала свой триумф.
По дороге в Эксетер она рассказала Джастину о том, что произошло.
— Хорошо, что старушка выкарабкалась, — заметил он. — А эту негодную ведьму Трелони давно пора выгнать. Никогда ее не любил. Вечно что-то вынюхивала. — Он ухмыльнулся: — А я кое-что придумал. Давайте поселим ее в коттедж, а вы переедете в дом.
— Честно говоря, мне нравится коттедж, — улыбнулась Эмили. — Там я чувствую себя хорошо.
— Но вы же не собираетесь жить там вечно?!
— Наверное, нет, но прямо сейчас это моя тихая гавань. И вашей бабушке приятно, что я рядом. Она очень одинока, Джастин. Может быть, вы когда-нибудь вернетесь сюда? Это ведь теперь ваш дом. Вы хозяин поместья.
— Какой из меня помещик, — усмехнулся он. — Виконт Чарльтон. Смешно даже. На войне я понял, какая все это ерунда. В окопах пэры гибли рядом с кузнецами. Но если я правда нужен бабушке… — Он не договорил.
Подходя к больнице, Эмили застеснялась:
— Джастин, а леди Чарльтон знает об этом случае с полицией? Я не хотела бы зря тревожить ее и тем более намекать, что миссис Трелони пыталась обвинить меня в убийстве.
— Вы слишком добры. Она не пыталась, а обвинила вас в убийстве. И я уверен, что она радостно плясала в кухне, представляя, как вас повесят. Она жуткая старая крыса. Она всегда с удовольствием рассказывала бабушке о моих проступках… Хотя, боюсь, их действительно было многовато.
— Она, конечно, весьма неприятная, — согласилась Эмили, — и, наверное, хотела от меня избавиться из ревности. Но она предана вашей бабушке, и мне не хотелось бы волновать ее сейчас.
— Ладно. Бабушке я пока ничего не скажу. А что до Трелони… посмотрим.
Леди Чарльтон сидела в постели, держа в руках чашку чая. Она казалась очень бледной и измученной, но глаза у нее ярко блестели.
— Очень рада вас видеть, моя дорогая, — сказала она, протягивая бледную руку с заметными голубыми венами.
— Я бы приехала раньше, но была очень занята. — Эмили наклонилась поцеловать пожилую леди в щеку. — Ребенок.
— Этот молодой человек меня развлекал. — Она улыбнулась Джастину, который стоял в дверях. — Читал свои стихи. Неплохие.
— Неплохие, бабушка? Они великолепны!
— Так хорошо, что вы поправляетесь, — проговорила Эмили. — Мы очень за вас беспокоились.
— Я просто решила, что пока не хочу умирать, — ответила та. — Передумала. Хочу увидеть, как поместье станет прежним. Между прочим, как поживает ваша коттеджная мануфактура?
— Коттеджная мануфактура? — не понял Джастин.
Эмили улыбнулась:
— Деревенские женщины помогают мне готовить кремы и лосьоны на травах из садика. Мы добились некоторого успеха, и местные аптекари уже заказывают нашу продукцию повторно.
— Вам нужны рекомендации от светских людей, — заявил Джастин.
— Легко сказать. Но я застряла здесь с ребенком.
— Дайте мне образцы. Я покажу их лондонскому обществу. И можете рассказывать всем, что виконт Чарльтон мажет вашим кремом чирьи.
— Джастин, ты безнадежен! — воскликнула леди Чарльтон и засмеялась.
Строгая сестра тут же выгнала посетителей из палаты.
— Хотите чаю? — спросил Джастин. — Напротив есть кафе.
Пока они пили чай, Эмили пришла в голову мысль:
— Знаете, что я хотела бы выяснить? В суде, наверное, хранятся архивы прежних дел?
— Наверняка.
— Тогда я бы навестила отца.
— Вас интересуют старые судебные дела?
— Я хочу узнать о судьбе женщины, которая жила в моем коттедже много лет назад. Ее обвинили в убийстве, и я хочу узнать, повесили ли ее. Наши с ней судьбы очень похожи.
— Да. Женщину, которая жила в вашем коттедже, повесили. В деревне все знают.
Эмили замолчала. Выходит, Сьюзен не так повезло. У нее не было отца, который мог бы ее защитить.
— Но это случилось очень давно, — заметил Джастин. — Тогда вешали и за меньшее. Например, если кто-то посмотрел на корову, а та сдохла. В те времена было много разных интересных приспособлений. Раскаленные иглы, стул ведьмы…
— Стул ведьмы? Его использовали несколько веков назад!
