Разделить тесто на 15 частей, каждый колобок завернуть в пищевую пленку и отправить в холод на 3 часа.
По истечении указанного времени раскатать каждый кусок теста в длинный прямоугольник (примерно 25×10 см) и на его центр длинной полосой от начала прямоугольника до конца выложить вишню, отжатую от коньяка. Посыпать ягоды сахаром, свернуть в трубочки. Прямоугольники должны быть одной длины!
Поместить противень с трубочками в разогретую до 190 °C духовку и выпекать 25 минут.
Для крема густую сметану взбить с сахаром (хотя нежнее будет с сахарной пудрой и ванилью).
Выложить на блюдо 5 трубочек – это нижний ярус. Смазать кремом, далее выложить ряд из 4, потом 3, потом 2 трубочек и верхушку – 1 трубочку. Все промазывать кремом, им же смазать и пирамиду снаружи.
Если у вас есть хлопья миндаля, можно посыпать торт ими. Если нет – и ладно. Подают этот десерт с рюмочкой того самого коньяка, в котором настаивалась вишня, и чашечкой крепко заваренного черного бархатного чая…
Торт «Челита»
Этот одна из немногих счастливых историй любви, которая может стать прекрасным десертом и для вас, дорогие мои, если вы отчаялись, перестали верить в чудо, опустили руки-крылья и решили, что все сласти-мордасти давным-давно миновали.
Речь идет о Клавдии Шульженко и ее любимом супруге – Георгии Епифанове – загадочном Г. Е. Ну и, конечно, о «Челите» – прекрасном домашнем торте, который Георгий Кузьмич придумал вместе со своей мамой, усовершенствовал вместе с Клавдией Ивановной и пек всегда в один и тот же день – 21 июля, в день их знакомства.
А началась история в 1940-м довоенном году, когда Епифанов, выпускник операторского факультета института кинематографии, впервые услышал на грампластинке звонкий девичий голос, исполнявший задорную «Челиту». Помните?
Ай, ай, я-яй!
Что за девчонка!
На все тотчас же
Сыщет ответ,
Всегда смеется звонко!
Ай, ай, я-яй!
Зря не ищи ты —
В деревне нашей,
Право же, нет
Другой такой Челиты!
Георгий мог слушать эту пластинку бесконечно. Еще не видя исполнительницы, он уже любил ее. Все тяжелейшие годы войны, которые Шульженко провела в составе полевой концертной бригады практически на передовой, а Епифанов стал кавалером трех орденов Красной Звезды, ордена Отечественной войны и множества медалей, Георгий как зеницу ока хранил пластинку с веселым, жизнеутверждающим, всепобеждающим голосом любимой.
А после войны, когда Клавдия Ивановна переживала не самые простые времена брака с Коралли, его измену, воспитывала сына, рожденного в этом браке, а потом пыталась выжить и выстоять в схватке с соседями по коммуналке, ненавидевшими и унижающими ее от какой-то мещанской зависти (Коралли уже оставил семью), почти каждый месяц она получала открытки с самыми теплыми пожеланиями и одной и той же подписью «Г.Е.». Даже циник Коралли, уходя от Шульженко, посоветовал ей не выбрасывать «эти безделицы», присланные из разных уголков нашей родины (от Камчатки и Владивостока до Калининграда и Москвы), ибо было в теплых строчках, адресованных Клавдии, что-то такое высокое и чистое, что не хотелось ни трогать, ни пачкать.
Одиннадцать лет приходили эти письма. И только в 1956 году, благодаря вмешательству общих знакомых, Епифанов получил шанс познакомиться с Шульженко лично. Мама его очень волновалась. Она испекла их любимый торт «Челита», выбрала самую красивую сорочку, собрала очень трогательный букет… Епифанов, которому через месяц должно было исполниться тридцать восемь лет, герой-фронтовик, побывавший во многих переделках за свою нелегкую жизнь кинооператора, приедет под балкон дома отдыха, где находилась Шульженко, вместе со своим другом-профессором и его женой, в обнимку с букетом и тортом, но так и не рискнет подойти к Клавдии Ивановне, спрятавшись в тени дерева. Зато выручат друзья… Профессор прокричит под балконом: «Клавдия Ивановна, я люблю вас больше жизни!», а его супруга, ворвавшись в номер Шульженко и уронив торт, скажет: «Клавусь, ну ты что? Там же мы тебе привезли Георгия Епифанова!». «Г.Е.?!» – уточнит Шульженко и тоже спрячется в ванной… И все-таки через неделю, аккурат 21 июля, судьбоносная встреча состоится. Снова будет сладкая «Челита», очень земное, домашнее общение и странный вопрос, который задаст Епифанову Клавдия, когда гости соберутся уезжать: «Георгий, а можно мне с вами? Довезете меня до дома?».
Конечно же, «Г.Е.» прекрасно знал адрес, по которому регулярно слал открытки все 11 лет. Он лишь молил бога о том, чтобы дорога была длинной-длинной, а машина сломалась где-то по пути. Выходя у своего подъезда, Шульженко забрала коробочку с «Челитой» и сказала:
– Приглашаю на чаепитие, Жорж. Решайтесь! Или сейчас, или никогда!
И Епифанов остался. Остался на долгие сорок лет. До самого последнего часа.
Когда они встретились, ей было пятьдесят, а ему только тридцать восемь. Но Георгий Кузьмич всегда говорил, что видит и слышит рядом с собой маленькую девочку, свою Челиту, которую нужно оберегать и защищать. Несмотря на разницу в возрасте и пересуды за спиной, они были очень счастливы. И теперь уже Клавдия Ивановна писала ему из всех городов и весей трогательные письма, короткие смешные записки, слала весточки всегда, когда только была возможность обнаружить почтовый ящик. «…Последние лучи заходящего солнца в золотой осени всегда особенно горячи и до терпкости знойны. Знай, мой родной, …что у тебя есть женщина и друг, которая всегда тебя ждет, и будет ждать, и когда бы ты ни пришел, мы забудем о времени и обо всем…». «Мой родной, любимый Жорж! Ты вошел в мою жизнь, когда она потеряла для меня смысл и интерес. Ты вдохнул в меня жизнь. 21 июля 1956 года, когда мы встретились, – великий день для меня, день моего второго рождения для любви. Сколько мне осталось – все твое».
А вот и рецепт бесконечного счастья от великих Г.Е и его К.Ш.
Для теста
• 4 яйца
• 1½ стакана сахара
• 200 г сливочного масла
• 200 г сметаны
• 1 ч.л. пищевой соды
• 2 стакана пшеничной муки
• 1 стакан дробленых грецких орехов
• 1 стакан изюма
• 2 ст.л. какао-порошка
Для крема
• 200 г сливочного масла
• 1 банка вареной сгущенки
• сок и цедра ½ лимона
