Что Скорпионы вот-вот будут здесь.
Но пока делать было нечего. Оставалось только сидеть и ждать. А ожидание Питер переносил очень плохо. Он бросил взгляд на свою тень. Похоже, с тех пор, как он смотрел на нее в последний раз, она немного удлинилась. Или нет? Да когда же наконец кончится этот день!
Питер покосился на остальных. Толстый Тэд спал. Подбородок у него был липкий от кокоса, который он ел, пока не заснул. Прентис с Томасом разыгрывали, кажется, уже сотую партию в крестики-нолики, рисуя их на земле прутиком. Джеймс сидел рядом, пытаясь поймать ярко-зеленую лесную муху, которая кружила у него над головой.
Питер придвинулся поближе к Джеймсу, стараясь не разбудить Динь-Динь, дремавшую в его лохматой рыжей шевелюре, и вполголоса спросил:
— Слушай, сегодня ведь полнолуние?
— Да, а чего? — рассеянно ответил Джеймс, снова взмахнул рукой — и опять промахнулся.
— А то, что весь океан будет подо мной как на ладони! — ухмыльнулся Питер.
Джеймс оставил муху в покое и уставился на Питера.
— Слушай, не надо! — сказал он.
— Надо-надо! — возразил Питер. — Мне до смерти надоело сидеть тут, в деревне.
— Всем надоело, — возразил Джеймс. — Но ты же обещал Воинственной Креветке, что…
— Ничего я не обещал! — перебил его Питер. — Я просто кивнул. Кивок — это еще не обещание. А Воинственной Креветке совсем не обязательно знать, что я туда летал. Ну, разве что я и в самом деле увижу Скорпионов. А тогда он мне еще спасибо скажет!
— А как же отравленные стрелы? — спросил Джеймс. — Креветка же сказал…
— А как они могут меня застрелить, если они меня даже не увидят? — поинтересовался Питер.
— И когда же ты собираешься лететь?
— Ночью, — ответил Питер. — Только никому не говори, ладно?
— Ладно, не скажу, — нехотя согласился Джеймс. — Но все-таки, по-моему, это плохая идея.
— Да я осторожненько! — улыбнулся Питер. — Я ведь всегда осторожен, разве нет?
— Ну да, конечно! — фыркнул Джеймс.
Глава 8
Костры погасли
В четверти мили от западного берега острова Моллюск вздымалась неровная стена из пальмовых стволов, заостренных вверху, точно копья, и крепко связанных вместе так, что получилась внушительная крепость. Над одним из углов крепости возвышалась живая пальма, на вершине которой была устроена платформа, служившая наблюдательным пунктом. На платформе восседал сильно загорелый человек, одетый в нечто, что и лохмотьями-то назвать было трудно. Во рту у него торчали три с половиной зуба, волосы свисали до плеч. Поттс Орлиный Глаз — его прозвали так за то, что он мог за полмили разглядеть, как ящерица ловит муху, — много времени проводил на наблюдательном посту, высматривая приближающиеся опасности.
Но сейчас Поттса беспокоило не столько то, что он видел, сколько то, что чего-то не хватало.
Он уже с полчаса размышлял, чего же именно ему не хватает, и внезапно его осенило.
— Дыма не видно… — пробормотал Орлиный Глаз. И завопил: — Эй, Сми! Дыма не видно!
Очень толстый человечек с очень толстой и красной физиономией, прикорнувший в тени под стеной, вскинулся и утер слюни с небритого подбородка. Это и был Сми. В море он исполнял обязанности первого помощника, а на суше превратился в капитанского лакея.
— Чего? — крикнул он наверх, Орлиному Глазу.
— Дыма не видно! — повторил Орлиный Глаз.
— Дым? Где дым? — не понял Сми.
— Нету! Нету дыма!
— Где нету дыма? — Сми был окончательно сбит с толку.
— Нигде! — ответил Орлиный Глаз.
Сми немного поразмыслил об этом, потом наконец все понял. Он вскочил и трусцой побежал в капитанскую хижину, хлипкое сооружение, сплетенное из прутьев, с крышей из пальмовых листьев.
— Капитан! — окликнул он, робко постучавшись в то, что сходило за дверь.
— Входи, Сми! — откликнулся хриплый голос.
Сми вошел в хижину, которая принадлежала долговязому, худощавому человеку с длинными, спутанными черными волосами и острым стальным крюком вместо левой руки. Его люди называли его капитан Крюк, хотя некогда он был известен как капитан Черный Ус, самый грозный пират семи морей. Под носом у него действительно росли великолепные усы, обильно смазанные маслом и закрученные кверху. Если их распрямить, они достигали десяти дюймов в длину. В данный момент его внимание было сосредоточено на собственных длинных ногах, точнее, на толстых, желтых ногтях, которые загибались вперед и вниз, образуя нечто вроде когтей. Он скоблил ноготь большого пальца вулканической пемзой, пытаясь хоть чуть-чуть его укоротить.
— Разрешите обратиться, сэр? — сказал Сми. — Орлиный Глаз говорит…
— Ничего не получается, Сми, — перебил капитан Крюк, даже не взглянув в его сторону. — То ли ноготь слишком твердый, то ли камень слишком мягкий, но у меня ничего не выходит. Встань-ка на колени и укуси его.
— Кого укусить, сэр?
— Ноготь, идиот!
— Но, капитан…
— Живо!
Сми содрогнулся, боязливо подошел и опустился на одно колено. Он уставился на уродливый желтый коготь, отросший на грязном большом пальце капитана.
— Но, капитан…
— Ты только надкуси с краю. А уж потом я его отломаю.
Сми зажмурился, задержал дыхание и сделал, как велел капитан. У него было всего пять зубов, и только два из них смыкались. Он крепко стиснул их и услышал треск. На вкус капитанский ноготь был как… Ох, об этом лучше не думать!
— Великолепно! — воскликнул Крюк. Он осмотрел свой ноготь, затем деловито оторвал его. — Отличная работа, Сми!
Сми сплюнул на песчаный пол и наконец доложил:
— Капитан, Орлиный Глаз говорит, что со стороны туземцев не видно дыма!
— Как? — удивился капитан Крюк, подняв глаза от своего ногтя.
— Туземцы погасили костры!
— Но они же никогда не гасят свои костры!
— Я думаю, сэр, в этом-то все и дело!
— Молчать, Сми! — рявкнул Крюк. — Можно подумать, я не знаю, в чем дело! — Он немного поразмыслил, затем распорядился: — Выслать разведчиков! Мне нужно шесть человек, способных красться сквозь джунгли бесшумно, как змеи. Они перейдут через гору, на ту сторону острова…
— Но…
— Никаких «но», Сми! На ту сторону. Подберутся как можно ближе к деревне и выяснят, что там затевают дикари. Ничего хорошего, за это я могу поручиться! Должно быть, западню готовят, собираются напасть на наших славных ребят!
— Но…
— Молчать, идиот!
— Слушаюсь, сэр, — сказал Сми и повернулся, чтобы уйти.
