Он наспех, кое-как установил во всю ширь третью, последнюю афишу Махмуда Эсамбаева и уже также торопливо устанавливал баннер «Маршал», когда с крыши раздалась грозная очередь крупнокалиберного пулемета. Он и тогда не обернулся, продолжал укреплять афишу, как услышал:
– Тота! Тотик! Родной!
Тут он обернулся. Дада и двое детей – в разбитом проеме окна.
– Тота! Тотик, что вы делаете? Оставьте! Идите сюда. Прошу.
– Уйди! Убери детей! – махнул рукой Тота.
– Бах-бах-бах! – громыхнул на всю округу пулемет.
Все замерли.
– Эй, ты, козёл! – голос сверху. – Возьми из канавы грязь и припиши «Мы не будем танцевать».
– Ха-ха-ха! – оттуда же дружный хохот.
– Тота, Тота, идите домой, беги-и! – закричала Дада.
– Уйди! Убери детей! – вновь крикнул ей Болотаев.
– Домой он не пойдет и не побежит, – голос сверху. – Лишь на карачках.
– Лучше по-пластунски, ха-ха-ха, – другой голос. – А вначале напиши «Не будем танцевать!»
– Будем! Будем танцевать! – Тота в ответ.
– Тота, не смей! – завизжала Дада.
Но он уже развел по-орлиному руки, крикнул:
– Танец «Маршал», что значит – Свобода! – и закружился в бешеном ритме танца, разбрызгивая мокрый снег. Вдруг, как скошенная трава, резко упал, схватившись за ногу.
– Тота, Тота, – кричала Дада.
Он с трудом встал. Вновь та же позиция орла, но взлететь уже не смог. Выстрела Дада не услышала, лишь увидела, как разлетелись веером его вьющиеся, поседевшие кудри.
– Тота, Тота! – заорала она, рванула через окно, повисла на подоконнике, спрыгнула со второго этажа. Хромая, побежала к мужу.
– Тота, Тотик, – упала перед ним на колени, схватила его голову. – Тотик! Не-е-ет!
Она вскочила! Разъяренная! Злая!
– Суки! Варвары! Идите сюда, если мужчины! – В её руках блеснула заточка. – Идите сюда, мрази… – Она со злостью вонзила финку в землю. – Идите сюда! – скинула тужурку.
– Дада! Дада! Мама Дада! – кричали её дети из окна.
– Мы будем танцевать! Мы будем танцевать! Маршал! Свобода! – И она стала, как Тота, в орлиную позу, закружилась в вихре танца. Пулеметная очередь… Она ещё дышала, и, как всегда, её и теперь преследовал этот крик: «Дада! Дада! Дада!»
* * *
В письме Тамары Кобиа-гар был абзац, который я, по понятным причинам, перенёс на эту страницу.
«…По словам той же Натали Морозовой, ей на руки попалась уникальная фотография. Вид сверху. Видимо, из логова снайперов. Сделана на следующее утро. Всё в белом. Только запорошенная снегом кровь, как на холсте художника, отделяет лежащие фигуры слабыми тенями. В вихре небесного танца они летят…
Эту фотографию у Морозовой на день-два попросил один местный журналист для репортажа. Пропала. Где похоронены и похоронены ли вообще Тота и Дада, неизвестно, но вы, Канта Хамзатович, может быть, сможете поставить им памятник, точнее, сохранить в памяти, используя эти «Записки» Тоты Болотаева».
* * *
– Простите, мадам. Вы прибыли из Тбилиси? Эти дети с вами? Я офицер пограничной службы Швейцарии. Пожалуйста, ваши документы и документы детей… Следуйте, пожалуйста, за мной.
– Так, пограничный контроль вон там. У всех.
– Мадам Ибмас. Я сожалею. У вас и у детей особый случай… Следуйте, пожалуйста, за мной.
– Пожалуйста… Батака, Малика, пойдёмте за дядей. И не бойтесь. Теперь мы в Швейцарии. Это не Россия, тем более не Чечня.
Тут же, в погранзоне, отдельный кабинет со стеклянными стенами.
– Добрый день. С приездом! О, какие милые дети! – их приветствует высокий, пожилой офицер. – Садитесь, присаживайтесь. Мадам, вы, видимо, не в курсе, но, пока вы летели, у нас здесь разразился международный скандал.
– И что случилось?
– МИД России выдвинуло официальный протест – обвинило нас в краже детей, граждан Российской Федерации.
– Ах, даже так?.. А почему МИД России и вся российская общественность не выдвинула официальный протест, когда на глазах у этих детей по-варварски, как зверей, издевательски уничтожили их родителей. Прямо в центре города. Средь этих руин. Напротив театра! Им запретили танцевать, жить, дышать! Ах! Вы смотрите?! А теперь гуманизм! Вспомнили о детях… Я этих детей лично отыскала, выкупила, вывезла!
– Успокойтесь, успокойтесь, мадам Ибмас, – ходит вокруг неё офицер. – Может, воды?
– Сестра Дады, – тронула Малика тётю. – Не плачьте, тут ведь не стреляют. И солдат без оружия.
– Ой, дети мои, – опомнилась Амёла. – Малика, Батака. Конечно, не стреляют. Здесь даже в лесу свиней не стреляют. Поэтому свободно и счастливо живут… Садитесь, садитесь, дорогие мои. – Она завозилась с детьми и тут же обратилась к офицеру: – Так в чём проблема и вина этих детей и моя?
– Дело в том, что на выходе вас, точнее детей, ожидает посол России… Дело нешуточное.
– И что? – подбоченилась Амёла Ибмас. – Вы предлагаете мне на колени перед ним встать, а детей с повинной вернуть, в плен, в детдом, в колонию? Всё в ваших руках, господин офицер.
– Вы гражданка Швейцарии и этим всё сказано. Но дети?
– Это мои племянники. Их мать моя родная сестра, и это я докажу документально в суде.
– Ваши интересы как гражданки Швейцарии есть мои интересы. И это есть интересы Швейцарии. Вместе с тем есть некоторые протокольные вопросы: эти дети сироты? Кто у них опекун?
– Круглые сироты. Опекун отныне я.
– Вы в состоянии их обеспечивать, растить, учить?
– Я в состоянии… Но дети в этом не нуждаются. Им их отец оставил на счетах наших банков огромное состояние… На основании справки нашего банка эти дети как наследники получили визу и ВИП-приглашение.
– Да, я в курсе… А дети будут претендовать на гражданство Швейцарии. Они навсегда останутся здесь?
– Насчет гражданства – не знаю. Им решать, когда вырастут. Но я собираюсь дать им здесь хорошее образование, а потом обязательно я вместе с ними вернусь на Кавказ. Знаете, какие там красивые места, особенно красивы горы.
– Так у нас тоже Альпы.
– Там всё нетронуто, первозданно… Да и дети эти – россияне. Словом, вырастут, сами решат.
– Верно, – согласился офицер. – У меня к вам предложение. Может, чтобы не было скандала, а потом всё уляжется, мы вас вывезем через служебный выход? Там посол. Россия – большая страна.
– Россия – большой агрессор… И я выйду, как гражданка свободной страны, как и все, с этими сиротами через общий выход. И перед всеми, и этим послом всё расскажу.
– Да, кстати, там уже много, очень много корреспондентов. Даже из России.
