Книга Маршал, страница 2. Автор книги Канта Ибрагимов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Маршал»

Cтраница 2

Интересно, а нынешнее поколение чеченских детей, в частности твои дети, такие же послушные или глобализация и Интернет тоже господствуют в современной Чечне? Впрочем, это так, к слову. А тогда, летом 1977 года, я помню, как ты был зол. Ведь физфак ЧИГУ – учитель физики – это полный отстой. Не то, что конкурса нет, недобор. А чеченцы, вообще, на физфак по доброй воле не шли – учиться тяжело, да и не престижно.

Первые три экзамена – математика и физика (письменно и устно) – ты не сдать не мог. А вот последний экзамен, одинаковый для всех, – сочинение (русский язык и литература) – ты решил провалить в знак протеста и пойти в армию. Откуда я всё это знаю? Ты говорил. Напомню. Я хотела стать врачом. В Грозном медицинского вуза не было, но на республику выделялись места в мединституты других регионов. Среди остальных много мест было в грузинские вузы… Вот и я, как и ты, три экзамена сдала и, как сейчас помню, пришла на последний – сочинение. Этот экзамен все абитуриенты сдавали вместе. В огромном спортивном зале были расставлены столы, и нас вызывали по списку, по алфавиту. И надо же такому случиться – я оказалась прямо за тобой. На доске были написаны четыре темы сочинения, на выбор. Последняя тема – свободная.

Почти у всех были шпаргалки: такие маленькие фотки, которые продавались прямо перед спортзалом. Все списывали. Преподаватели делали вид, что не видят. Вдруг к тебе подошёл один из них и по-чеченски сказал: «У тебя что, нет шпаргалки?» – «Нет», – ответил ты. Преподаватель отошел. Я тебе сразу же предложила шпаргалку. У меня были на первые три обязательные темы, но ты небрежно отказался. Чуть позже и этот преподаватель принес тебе шпаргалку, но ты сказал, что пишешь сочинение на свободную тему, которая примерно называлась так: «Молодые строители коммунизма в легендарных творениях Л.И. Брежнева».

Я не знаю, что ты писал и как писал, но ты так завелся, что даже через три положенных часа не сдавал работу, так погрузился в текст, и я до сих пор с удивлением помню, как преподаватель говорил тебе: «Всё, хватит. Достаточно». На что ты ответил: «Ещё немного. Я не до конца раскрыл тему».

Списки с оценками вывесили через день. Я получила хор/хор, был жесткий конкурс, и я ещё не знала, прошла отбор или нет. А вот твой случай уникальный. У физиков недобор. Всего двадцать пять (кажется) человек и почему-то красным выведено «5». Смотрю, фамилия Ибрагимов Н.Х., а более Ибрагимовых нет. В тот же день ты рассказывал нашим одноклассникам, а потом об этом услышала и я, что филолог, профессор Дулейран, сказал твоему отцу, что сыну надо было поступать не на физический, а филологический факультет.

К чему я всё это? Даже не знаю. Просто после этого мы никогда не виделись и вряд ли увидимся… Но ты нас всех удивил. Стал писателем. И мой предыдущий опус о том, что это случилось неслучайно. И мы с подружками – одноклассницами, нас немного осталось в контакте Инета, когда общаемся, почему-то постоянно речь заводим о тебе и литературе. Признаюсь, в этом нам повезло. Не из каждого класса и даже школы вышли персоны, о которых можно было бы вспоминать, поговорить.

Только, пожалуйста, не возгордись. Хотя в нашем возрасте это уже не грозит. И следя за твоими интервью, мне кажется, у тебя звёздная болезнь не появилась и впредь вряд ли появится. Поэтому я пишу тебе это пространное письмо с просьбой. А заодно кое-что выложила, что подогревает память.

Впрочем, о просьбе… Наш одноклассник Миша Хазин сообщил в группе, что общается с тобой, был в Грозном, был на кладбище у консервного завода. Что вы вместе долго искали могилы его бабушки и близких родственников. Не нашли. Обратились по объявлению к местной фирме, и они всё нашли. А ты, Канта Хамзатович, даже через местные органы сделал копии справок о смерти тех лет и даже восстановил копии «домовых книг» с пропиской. Знаю, что это нелегко. Но если возможно, помоги. В любом случае спасибо. Жизнь позади! Прощай, Коля! Прощайте, Канта Хамзатович.

P.S. По правде, послесловие – это то, что я наговорила до сих пор. А только теперь то, о чём хотела попросить. А если честно, то я и не знаю, в чём моя просьба. Просто я высылаю тебе записи. Это – не дневник, а именно записи, сделанные несистемно, хаотично. Сделал их мой первый муж, который погиб в Грозном во вторую военную кампанию, в 2000 году. Ты его знаешь, должен помнить и знать – Тота Болотаев [3].

Тота, или как его все называли – Тотик, учился в параллельном классе. Это был прирожденный артист, танцор: тонкий, мягкий, пластичный, очень симпатичный и очень замкнутый и нелюдимый. Его мать была актрисой театра. В одиночку она растила сына. Они жили в одной комнате в общежитии «Актёр». Почему-то ты к нему относился не очень хорошо. В седьмом-восьмом классе ты, все говорили, ни за что его побил, и даже твой друг Руслан Бекмурзаев тогда тебя назвал дикарем, варваром… Кстати, говорят, вас с Русланом только двое осталось в Грозном из нашего класса и вы до сих пор дружите. Большой ему привет!

И ещё, из нашего класса больше половины уже нет. Даже до пенсии мало кто дожил.

Однако я о Тоте Болотаеве. Приведу ещё один эпизод из нашей жизни. После восьмого класса нас летом повезли в винсовхоз «Авангард», что за Тереком, подвязывать лозу виноградников, делать обрезку и прочее. Как-то в полдень нагрянула гроза. Мы побежали в лагерь. После обеда дождь перестал. А вечером, как обычно, танцы: мелодии и ритмы зарубежной эстрады. Ну а ты, тоже как обычно, о национальном – лезгинка! Ты везде был первый – в физике, математике, в беге и баскетболе, а вот танцевал как топор. Мы все хохотали. Но выходил Тота! Как я с ним танцевала! Ведь мой отец мечтал, чтобы я всё чеченское знала, и я училась лезгинке.

Ты, как тебе захотелось, врубил «Бони М», под них танцевать много ума не надо (но это так, к слову, прости) и пригласил меня, а я сказала, что забыла в винограднике свою сумку. И мы с тобой пошли за ней. Оказалось, далеко, к тому же мы чуточку заплутали. А когда уже возвращались, были густые сумерки, а у канала, что вдоль лагеря протекал, нас ждал Тота, точнее меня. Он что-то сказал, ты его с ходу, без слов, ударил и ушёл. Тота от боли присел. Я присела рядом, погладила его и даже слегка поцеловала его каштановые кудри.

…После вступительных экзаменов в вузы наши пути разошлись навсегда. Отца у меня уже не было. Как семье погибшего военнослужащего нам с мамой предложили либо двухкомнатную квартиру в поселке под Благовещенском, либо комнату в коммуналке под Тбилиси.

Я никак не ожидала встретить Тоту в Тбилиси. Он меня с цветами ждал около мединститута. Мы поженились. Было трудно. Бедно. Но самое невыносимое – Тота был очень ревнив, и почти каждый день, даже увидев бутылку виноградного вина, он меня мучил, напоминая о том походе за моей сумкой в виноградники… И если бы тогда ты меня хотя бы пальцем тронул или что недопустимое сказал? В общем, через полгода мы разошлись. Мы с мамой уехали в Таллин. Там я продолжила учёбу в мединституте. Там же я познакомилась со вторым мужем. Он был нашим преподавателем, на пятнадцать лет старше меня. Человек был замечательный, добрый…

Когда рушился СССР, муж получил приглашение на работу в Америку, а потом мы переехали на постоянное жительство в Канаду. Супруг занимался автогонками. В аварии погиб.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация