– А кого она ищет? – спросил Тота.
– Разве она вам не сказала?
– Просила вам не говорить.
– Знаю, – хладнокровна Амёла. – А каков ваш ответ маме? Вижу, что отрицательный. Бедная мама, – она тяжело вздохнула, – всю жизнь она его ищет и ждёт. Всю жизнь.
– Как она?
– Плохо. Так боюсь за неё… Вдруг что.
Болотаев даже не ожидал, что такая напористая и твердая мадам Ибмас может обмякнуть, заплакать, а так и случилось, и он не знал, как её успокоить, и ляпнул:
– Вам надо замуж…Э, и мать так хочет.
– А за кого?! – Это было сказано так резко, что Тота встрепенулся. – Извините, – после паузы уже привычным голосом продолжила она. – Всё непросто, господин Болотаев. – Она перешла на деловой тон. – Давайте о деле. Хлопок уже в России. Вот вам телефон. Зовут Хайдар.
Когда через несколько дней Тота приехал на комбинат в Подольск, его чуть ли не с оркестром приветствовали. Однако Тота знал свою роль и знал, что эта лафа с левым хлопком может в любой момент закончиться.
Тем не менее не важно, какими средствами, но вроде он решил поставленную задачу и не только Бердукидзе при личной встрече, но даже Рудольф Голубев выразил благодарность и премию – пять тысяч долларов.
После такого поощрения, хотя бы для приличия, Тота посчитал нужным ознакомиться с организационно-технологическим процессом текстильного комбината, раз он числится, точнее, уже работает замом, а заодно надо бы воочию увидеть этот хлопок и его производные. Последнее – чистое, белое, широкое полотно изумительной ткани – ситца, – где стоит марка ГОСТа – 100 % хлопок, просто поражает, и Болотаев интересуется у директора:
– А дальше что?
– Будем продавать ткань.
– Кому, зачем?
– Швейным комбинатам – они будут шить бельё, одежду…
– Будем шить мы, – перебил Болотаев.
– Как мы будем шить?
– Шить будут они. Но по нашим договорам, по нашему заказу и для наших потребителей.
Конечно, не как на словах и легко и быстро, а затратив много времени и труда, Тота Болотаев создал прекрасную схему, которая после его поездок в Среднюю Азию уже начиналась прямо у арыков хлопковых полей и, проходя через массу смежных организаций и предприятий, поступала в виде спецодежды до конечного потребителя.
По деньгам и прибылям эта сфера не могла конкурировать с такой высокодоходной отраслью, как нефтегазовая. Однако по всем показателям хлопок, которым плотно занимался Болотаев, был важной диверсификационной составляющей от возможных рисков и играл роль значительного финансового подспорья для компании, а сам Болотаев, по первоначальному договору, когда от него такой прыти никто не ожидал, получал 30 % от чистой прибыли. На эти деньги он первым делом купил в Москве квартиру и уже подумывал, что через полгода-год он достойно откроет счет в самом крупном швейцарском банке, как его вызвал Бердукидзе:
– Болотаев, когда твой левый хлопок закончится?
– А почему он должен закончиться? – удивился Тота. – В Узбекистане солнце жаркое, люди трудолюбивые, и воры, как и везде, есть. И хотя последних нещадно сажают, детей на солнцепёке эксплуатируют, да все есть хотят, а посему и хлопок должен быть… А что?
– Подольский комбинат надо банкротить.
– Да вы что?! – изумился Тота. – Зачем?
– А затем, что это, по совковой схеме, градообразующее, так сказать, предприятие. И оно обязано, если работает, содержать школу, детсад, Дом культуры, ЖКХ, дороги и так далее и тому подобное. И сколько бы ты хлопка из Узбекистана ни возил – итог Советского Союза тебе известен?..
– Известен, – опечалился Тота. – Значит, это и мой итог? В смысле в компании?
– Наоборот, – улыбается Бердукидзе. – Раз ты смог этот засранный комбинат оживить и не просто деньги и дело сделать, а выжать всё что возможно и, казалось бы, невозможно в столь короткий срок… Словом, ты нам нужен и займешься своим профилем – нефтью, руководителем департамента добычи нефти. Это как раз твоё.
Да, это действительно было то, над чем Болотаев занимался в кандидатской, а теперь и в докторской диссертациях. Однако в исследованиях Болотаева под добычей нефти понимается нефть из буровой скважины, то есть из недр земли. А вот в понятии компании «Сибнефтегаз», у которой буровые, конечно же, есть, добыча – это приобретение нефти у мелких нефтедобывающих компаний. Это покупка подешевле нефти из Казахстана и Туркмении. Не гнушаются покупкой левого продукта, в том числе и прямо из трубы.
Эту терминологию и сам процесс может понять только специалист, а Болотаев им как раз и является; поэтому сразу вошёл, как говорится, в тему, тем более что здесь тропинки почти все уже проторены и нужен только контроль, чтобы сбой не случился, а нефть и нефтепродукты к потребителю текли и обратно, конечно, точнее, валюта текла, и не хилая.
О такой работе можно было только мечтать. По контракту Тота получал в месяц десять тысяч долларов. Плюс ежеквартальные бонусы. А если к тому же приобрести ещё и акции компании, то и дивиденды по ним как работнику компании гарантированы, тем более что Болотаеву позволили приобрести привилегированные акции, которые доступны только для особо приближенных и нужных.
Словом, жизнь Болотаева вполне наладилась, это в плане денег. И он знает, что всё это благодаря Амёле Ибмас. Впрочем, из-за неё всё это также быстро и закончилось…
Декабрь 1994 года. Обстановка в Чечне и вокруг республики накалилась до предела. Уже в самом центре Грозного произошло крупное боестолкновение между правительственными войсками и так называемой оппозицией. Тота уже спешно собирался в Грозный, как позвонила мать:
– Нет. Если что, я сама выеду. А ты сюда не суйся.
«Как «не суйся»?! – думает Болотаев. – Ведь там помимо матери ещё и Дада. Беременная Дада. Как уехала, ни разу не объявилась, не позвонила». Только сосед Тоты по микрорайону пару раз по межгороду звонил, сообщил, что Иноземцева живет. Скоро. Тяжело ходит.
– Я тебе и для неё деньги пришлю, – обещает Тота, но, понимая, что не только деньги там сейчас необходимы, спрашивает: – Там хоть спокойно?
– Пока терпимо, – говорит сосед, – но все о войне говорят. Почти все уехали. В нашем подъезде только я с матерью и твоя Дада… Даже не знаю.
– Я деньги пришлю, – пытается откупиться Тота. Он даже не знает, что делать и как быть, но что-то говорить надо. – Я на днях буду там. Присмотри за ней. Пусть она мне позвонит.
– А как она позвонит? – смеётся сосед. – Всего один переговорный пункт. И я сюда еле добираюсь. Ещё полдня в очереди стою…
Тут связь оборвалась, и Болотаев слышит частые гудки, но он, как бы успокаивая соседа, а более себя, в трубку кричит:
– Я на днях приеду. Вот кое-что улажу и примчусь. Всех вас вывезу оттуда.
Он действительно через несколько дней вылетел, но не в Грозный, а совсем в другую сторону, в Цюрих. Правда, за это решение он себя то корил, то искал оправдания. А как иначе? Если госпожа Ибмас позвонила и сказала, что её мама очень хочет его видеть. Тота помчался в Швейцарию. В Швейцарии – рай земной. А в Чечне уже война. Там родная мать!
