– Полагаю, этой информации нам пока что достаточно. Ты согласна со мной, Клаудиа?
Она закрыла блокнот и взяла с пола сумочку. Набросила ремешок на плечо и подошла к кровати.
– Спасибо, что поговорили с нами, синьорина Сантелло.
Клаудиа наклонилась, взяла девушку за руку, легонько пожала ее и отошла, освобождая место для Брунетти.
– Ваш отец в курсе происшедшего? – спохватился комиссар.
– Он ненадолго уехал во Флоренцию, – проговорила Франческа голосом, медленно соскальзывающим в сон. – По работе. Там скоро фестиваль, и он аккомпанирует на прослушиваниях.
– Вы рассказали ему, что случилось? – спросил Брунетти.
– Я упала и сломала руку, – проговорила девушка в полудреме и нашла в себе силы добавить: – Мне не хотелось его пугать.
Она улыбнулась уголками губ – при мысли то ли об отце, то ли о том, что уберегла его от тревоги, – и уснула.
С полминуты постояв у ее кровати, полицейские ушли. У сидящей на посту медсестры Брунетти поинтересовался, навещает ли кто-нибудь девушку. Да, сегодня утром была ее тетя. Она придет и завтра, а послезавтра заберет синьорину Франческу домой.
– Она рассказала, что родители девочки развелись и ее мать теперь живет во Франции, – сказала медсестра, пожимая плечами. – В какие времена мы живем, комиссарио!
Брунетти поблагодарил женщину за помощь. Полицейские вышли на улицу и направились в квестуру.
Они были уже на середине кампо, когда Гриффони заговорила:
– É mia! Конечно, он имел в виду другую женщину. Франческе он бы выкать не стал. Она еще совсем юная, и к тому же, черт побери, он пытался ее убить! Тут не до формальностей!
– И кто же эта другая женщина? – спросил Брунетти.
– Со мной можешь не юлить, Гвидо, – сказала Клаудиа с нескрываемым раздражением. – Я считаю, что твое предположение может подтвердиться.
– Всего лишь может? – уточнил он, изо всех сил стараясь «не юлить».
Гриффони улыбнулась и ущипнула его за предплечье.
– Ладно! Очень даже может.
Немного не доходя до моста дел’Оспедалетто, они повернули налево и зашагали вдоль канала. Брунетти даже не заметил, что сам выбирает дорогу, а Гриффони послушно следует за ним, как рыба-лоцман за акулой.
Возле следующего моста они остановились, и Клаудиа спросила:
– Что ты намерен предпринять?
– Отправлю Вианелло по месту жительства синьорины Сантелло. Пусть расспросит соседей. Может, неподалеку околачивался кто-то подозрительный? – ответил Брунетти и добавил: – Было бы хорошо, если бы девушка находилась под присмотром, но Альвизе отстранили от работы, людей не хватает, и я ума не приложу, как это организовать.
– Почему бы не попросить его? – предложила Клаудиа.
– Кого? Альвизе?
Гриффони кивнула.
– Я не очень хорошо его знаю, но он надежный человек и может исполнять простые приказы. И будет только рад поработать. Так что если сказать, что это особое поручение – следить за тем, чтобы с пострадавшей в больнице ничего не случилось, – Альвизе бегом туда побежит!
– Но его же отстранили, и, насколько я понимаю, он не получает жалованья, – произнес Брунетти. – Я не могу рисковать, выводя его на задание, и уж точно не заставлю делать это бесплатно.
Гриффони ненадолго задумалась, потом сказала:
– Гвидо, я не думаю, что это проблема.
– Конечно, проблема! Как мы заплатим Альвизе? Пройдемся по отделам с предложением сброситься?
Брунетти поймал себя на мысли, что их разговор становится все более нелепым. Может, попросить денежку и у лейтенанта Скарпы, чтобы виче-квесторе наверняка узнал об их проделках?
Гриффони скользнула по комиссару взглядом, хотела что-то сказать, но передумала и стала смотреть на воду в канале. Не найдя там ответов, женщина снова сосредоточилась на своем спутнике.
– А что, если синьорина Элеттра не успела подать докладную об отстранении Альвизе? Ну, до того, как перестала работать?
– Она не перестала работать, – с нажимом произнес Брунетти, пытаясь внести в разговор хоть немного здравого смысла. – Синьорина Элеттра бастует.
Интересно, так ли чувствовала себя кэрролловская Алиса в лесу из слов, из которого она не знала дороги?
Гриффони спорить не стала, поэтому комиссар решил усилить аргументацию.
– Тем более что платят ему из Рима, а не из Венеции, – пояснил Брунетти. – Как и всем нам.
Ну, это она и сама знает!
– Но приказ о прекращении выплат на счет Альвизе должен поступить из Венеции, разве нет? – спросила Гриффони. – За подписью лейтенанта Скарпы, завизированной виче-квесторе. – И, истолковав молчание комиссара как согласие, добавила: – Есть способы это обойти!
Правой рукой Брунетти поскреб подбородок: после утреннего бритья под нижней губой уже наметилась щетина. Комиссар легонько прошелся по ней ногтем, и ему показалось, что он слышит, как отдельные щетинки распрямляются, стоит их зацепить.
– Обойти? – повторил он.
Лицо Гриффони оставалось подозрительно бесстрастным, когда она сказала:
– Если бы приказ так и не передали в Рим, а Альвизе перевели в другую должностную категорию, никакого перерыва в выплатах не было бы.
– Если бы его перевели? – Брунетти сохранил сослагательное наклонение, к которому так часто прибегали в разговоре между собой эти две дамы – комиссар Гриффони и синьорина Элеттра. – В другую должностную категорию?
Клаудиа вскинула брови и обе руки, словно подчеркивая безграничное количество смыслов этой фразы.
Брунетти всмотрелся в ее лицо. Сильно ли оно изменилось с тех пор, как Клаудиа и синьорина Элеттра подружились? И это едва уловимое лукавство во взгляде, раньше он его не замечал…
Вопрос сам сорвался с его губ:
– Это она все сделала?
– Да.
– А что сказали ему? – поинтересовался Брунетти.
– Что, пока идет разбирательство, его переведут на другую работу. – Клаудиа отвела взгляд, но ее смущение длилось недолго. – Сейчас Альвизе помогает в архиве.
– Как именно?
– По мере своих возможностей, – последовал короткий ответ.
Брунетти посмотрел на дома на другой стороне канала. Ставни на окнах самого большого здания выгорели на солнце, некоторые из них скособочились. Водосточная труба была плохо закреплена, и на фасаде темнели следы от дождевой воды.
– Сможешь сказать Альвизе, чтобы он отправлялся в больницу и несколько раз в день проверял, как там пострадавшая? – спросил комиссар. – Разумеется, он должен быть в штатском. Ему это понравится.
