Он замер на последней ступеньке и перевел взгляд с Флавии на огромный букет у двери.
– Ты принесла цветы домой?
– Нет. Когда я пришла, они уже тут лежали. Ты впускал кого-нибудь в палаццо?
– Нет. И Сильвана тоже. Никто не приходил.
– А жильцы сверху? – спросила Флавия, указывая пальцем, словно Фредди не понимал, что означает это слово.
– Они живут в Лондоне.
– Значит, никто не приходил?
– Насколько я знаю, нет. Кроме нас с Сильваной, в доме сейчас нет других жильцов.
Фредди спустился на лестничную площадку второго этажа, подошел к цветам. Тронул их ногой, как будто это был пьяница, заснувший под чужой дверью, или подозрительный сверток. Ничего не произошло. Фредди посмотрел на Флавию, пожал плечами, потом наклонился и поднял розы с пола. За ними его почти не было видно.
– Желтые розы, – произнес Фредди, просто чтобы что-нибудь сказать.
– Мои любимые, – проговорила Флавия и тут же поняла, что это неправда.
– Занести их в квартиру? – спросил Фредди.
– Нет! – торопливо воскликнула она. – Не хочу, чтобы они были в моем доме! Отдай эти розы Сильване. Или вынеси их на улицу.
Уловив в собственном голосе панику, Флавия снова прижалась спиной к стене.
– Подожди здесь, – сказал ей Фредди, прошел мимо нее и стал спускаться по лестнице.
Женщина слышала его затихающие шаги. Фредди прошел через холл. Парадная дверь открылась, закрылась, и снова шаги…
– Зайдешь со мной в квартиру? – спросила Флавия у Фредди и, заметив его изумление, пояснила: – Чтобы посмотреть, все ли в порядке. Хочу знать наверняка…
– Что никакой другой двери, кроме парадной, не открывали?
Женщина кивнула.
– Такое уже случалось, Флавия? – спросил Фредди.
– Пару раз, но в театрах. Сперва розы охапками бросали на сцену, а сегодня я нашла в своей гримерной несколько десятков букетов.
Он посмотрел на ее пустые руки.
– Ты их там и оставила?
– Я не хотела брать с собой эти цветы. И сейчас не хочу, – сказала она, и это прозвучало так, словно она испугана.
На какое-то время Флавия замерла в нерешительности, потом посмотрела на друга, и ее прорвало:
– Бога ради, Фредди! Помоги мне!
Он пересек лестничную площадку, обнял Флавию за плечи сперва одной рукой, потом обеими, и она, всхлипывая, прильнула к его груди.
– Фредди, как он сюда проник? Откуда узнал, где я живу? Кто это вообще такой?
Он не знал, что сказать, а прикосновение к ее телу, такому знакомому, породило в его душе вихрь эмоций, которые маркиз когда-то испытывал к этой женщине: любовь, ревность, гнев, страсть, а еще те, которые сохранились даже после того, как она его бросила: уважение, дружба, желание ее защитить, доверие. Фредди любил свою жену и был увлечен Флавией, но не настолько, чтобы не думать об остальном. Теперь у Флавии двое взрослых детей, у него самого – трое и стабильный брак. Благополучие семьи всегда было главным для него.
Фредди слегка отстранился, продолжая одной рукой обнимать ее.
– Флавия, дай мне минутку. Я зайду в квартиру и все проверю! – сказал он и добавил: – Если цветы лежали по эту сторону двери, там, скорее всего, никого нет. Логично?
Фредди улыбнулся и пожал плечами. «Телохранитель в шелковом халате! – подумала Флавия. – Сейчас он снимет тапочку и отшлепает негодяев!»
Она посторонилась. Он нашел нужный ключ и четырежды повернул его в замке, прислушиваясь к звуку отодвигаемых стальных ригелей. «Если там кто-нибудь и есть, он заперся изнутри», – сказала себе Флавия. Фредди открыл дверь и потянулся, чтобы включить освещение. Сделал пару шагов и остановился. Флавия вошла в квартиру следом за ним.
– Мне показалось, ты хочешь, чтобы я тут осмотрелся, – сказал Фредди, словно опасаясь, что в ее присутствии растеряет всю свою храбрость.
– Это моя проблема, – сказала Флавия.
– Это мой дом, – отозвался Фредди, каким-то внутренним, хозяйским чутьем уловив, что посторонних в квартире нет.
Флавия удивила его, засмеявшись.
– Мы вместе не больше пяти минут – и уже ссоримся! – сказала она.
Фредди повернулся и с недоумением посмотрел на нее, словно спрашивая себя, уж не разыграла ли она его по актерской привычке. Но у Флавии было мокрое от слез лицо и стеклянный взгляд человека, пережившего сильное потрясение.
– Постой тут, – сказал Фредди. – И не закрывай дверь!
Он прошел по комнатам, даже заглянул под кровати во всех трех спальнях. Проверил платяные шкафы и гостевую ванную, распахнул двери на террасу. Там тоже никого не оказалось и, как и во всей квартире, не было следов пребывания чужаков.
Вернувшись в холл, Фредди увидел, что певица все еще стоит у входной двери, прижавшись к стене затылком и спиной, с закрытыми глазами.
– Флавия! – позвал он. – Никого нет!
Она попыталась улыбнуться – не вышло.
– Фредди, спасибо. И прости, что я на тебя накричала.
– У тебя были на то основания, Флавия. А теперь идем со мной: посидим втроем, поговорим, выпьем по бокалу!
– А потом?
– А потом вернешься к себе – и спать.
– Почему? Ты не хочешь, чтобы я осталась на ночь в вашей квартире?
Взгляд Фредди не утратил тепла и сердечности, когда он покачал головой и с деланым раздражением произнес:
– Я думал, Флавия, ты сама обо всем догадаешься. Если ты не вернешься туда сегодня, то больше никогда не сможешь заснуть в этой квартире.
Он прошел к двери и указал на замок.
– Если ты закроешься изнутри, даже пожарные сюда не войдут, а уж они способны открыть любой замок в этом городе. – И, предугадав ее вопрос, добавил: – На террасу тоже никто не залезет. Разве что спустится сверху, с нашего этажа, но думаю, это маловероятно.
Флавия понимала: все, что говорит Фредди, – правда и она реагирует так бурно, потому что ужасно устала после спектакля, да еще испытала стресс – когда испугалась, увидев перед дверью цветы. Ей уже случалось испытывать страх, но тогда в происходящем была логика: Флавия знала, чего именно боится. Однако эти розы… Что они означают? Скорее всего, это дань ее таланту, благодарность за хорошее выступление. Почему же тогда она, Флавия, ощущает в этих цветах угрозу и что-то еще более зловещее, сродни сумасшествию? Откуда у нее вообще такие мысли?
Глубоко вздохнув, она посмотрела на Фредди.
– Я уже и забыла, какой ты добрый. И терпеливый, – сказала она, легонько касаясь его руки. – Спасибо за приглашение, но будет лучше, если я поскорее лягу. Слишком много всего произошло: сперва спектакль, затем – желтые розы, которыми была усыпана вся сцена и гримерка, после – встреча с поклонниками и теперь – это!
