– Как бы там ни было, – продолжает Дженна, пропуская мой сарказм мимо ушей, – он был не на виду, а засыпан кучей всякого хлама, птицы устроили там гнездо. – Девочка забирает у меня бумажник и вытаскивает из потрескавшегося пластикового кармашка единственную фотографию, на которой хоть что-то можно разглядеть. Карточка выцвела и сморщилась, но даже мне виден слюнявый рот улыбающегося младенца. – Это я, – говорит Дженна. – Если бы вы собирались бросить ребенка… то сохранили бы его фотографию? По-вашему, это логично?
– Я уже давно не пытаюсь разгадать, почему люди поступают так или иначе. А что касается бумажника, то он еще ничего не доказывает. Твоя мама могла обронить его, когда убегала.
– И он волшебным образом взлетел на дерево? – Дженна качает головой. – Кто положил его туда? И зачем?
Я тут же думаю: «Гидеон Картрайт, вот кто».
У меня нет никаких причин подозревать этого человека; понятия не имею, почему в моей голове вдруг всплыло его имя. Насколько мне известно, Гидеон уехал в Теннесси вместе со слонами, неплохо устроился на новом месте и, наверное, до сих пор живет там счастливо.
Но… Во-первых, именно Гидеону Элис – предположительно – доверила тайну своего неудачного брака. А во-вторых, погибшая женщина приходилась ему тещей.
Что наводит меня на следующую мысль: может быть, смерть Невви Руэль не была несчастным случаем, во что меня заставил поверить Донни Бойлен? А вдруг это Элис убила Невви, засунула свой бумажник на дерево, чтобы выглядеть жертвой грязной игры, а потом сбежала, пока ее не записали в подозреваемые?
Я смотрю через стол на Дженну. Будь осторожней со своими желаниями, дорогая.
Если бы у меня сохранились остатки совести, я почувствовал бы ее укол, когда соглашался помочь девочке найти мать, поскольку прекрасно понимал, что дело вполне может закончиться обвинением в убийстве. С другой стороны, я ведь могу разыгрывать свои карты, держа их близко к груди: пусть малышка верит, что мы занимаемся поиском пропавшего человека, а не потенциального убийцы. К тому же я действительно окажу Дженне неоценимую услугу. Мне хорошо знакомо изматывающее душу чувство, которое вызывает неизвестность. Чем раньше девочка узнает правду, тем быстрее сможет забыть о прошлом, перевернуть эту страницу и двинуться дальше.
Я протягиваю Дженне руку:
– Ну что же, мисс Меткалф, теперь у вас появился частный сыщик.
Элис
Я изучала все аспекты памяти, и, по-моему, наилучшая аналогия для объяснения ее механизмов такова: представьте, что мозг – это центральный офис вашего тела. Каждый полученный вами за день опыт – это папка, которая ложится на стол, чтобы ее спрятали до поры до времени, пока она однажды не понадобится в качестве справочного материала. Помощник управляющего, который приходит по ночам, когда вы спите, чтобы расчистить завалы входящей корреспонденции, – это часть мозга, называемая гиппокампом.
Именно гиппокамп и расставляет все эти папки по местам, придерживаясь определенной системы. Так, что у нас тут? Ссора с мужем? Отлично. Положим ее к трем прошлогодним. А здесь воспоминание о фейерверке? Перекрестная ссылка на вечеринку Четвертого июля, где вы побывали не так давно. Помощник пытается отправить каждое воспоминание туда, где лежит как можно больше папок со сходными впечатлениями, потому что так будет легче извлечь их в случае необходимости.
Но иногда вы просто не можете вспомнить что-то пережитое. Допустим, вы ходили на бейсбол, а потом кто-то говорит, что через два ряда позади вас плакала женщина в желтом платье, но вы ее абсолютно не помните. Есть только два сценария, при которых такое возможно. Либо соответствующую папку вообще никогда не заводили: вы были полностью сосредоточены на игре и не обратили внимания на плачущую женщину. Либо гиппокамп оплошал и отправил это воспоминание туда, где его быть не должно. Допустим, связал его с воспитательницей из детского сада, которая тоже носила желтое платье, а на этой полке архива вы папку никогда не найдете.
У вас бывает, что в сновидениях вдруг появляется человек из прошлого, которого вы едва помните и чье имя не сможете воспроизвести, даже если от этого будет зависеть ваша жизнь? Это означает, что вы попали на эту дорожку по счастливой случайности и нашли на ней спрятанное сокровище.
Вещи, которые вы делаете изо дня в день – эти папки гиппокамп тасует постоянно, – образуют прочные связи. Доказано, что у лондонских таксистов очень большие гиппокампы, потому что им приходится обрабатывать значительное количество пространственной информации. Однако нам неизвестно, является ли данная особенность врожденной или же этот орган способен увеличиваться от постоянных нагрузок, как мускулы в результате тренировок.
Существуют также люди, которые вообще ничего не забывают. А те, кто подвержен посттравматическим стрессовым расстройствам памяти, вероятно, имеют гиппокампы меньшего размера, чем обычно. Некоторые ученые полагают, что под воздействием кортикоидов – гормонов стресса – гиппокамп может атрофироваться, и это ведет к амнезии.
У слонов гиппокамп увеличен. Вы наверняка слышали присказку, что эти животные ничего не забывают, и я считаю это правдой. В Кении, в Амбосели, исследователи проводили эксперимент: включали запись трубного зова слонов с целью выяснить, действительно ли слонихи способны распознать по голосу более сотни других особей своего вида. Когда звучал призыв из стада, с которым тестируемые самки имели какие-то связи, они издавали ответный зов. А если животные слышали незнакомый голос, то сбивались в кучу и пятились.
Был там один весьма любопытный момент. Во время эксперимента умерла престарелая самка, голос которой успели зафиксировать на пленку. Дважды потом – через три и через двадцать три месяца – ученые включали запись трубного зова, который она издавала. В обоих случаях соплеменники откликались и приближались к громкоговорителю, что предполагает наличие у них не только способности к осмысливанию сигналов или памяти, но и абстрактного мышления. Семья слонихи не просто помнила голос умершей. Могу поспорить, что, когда слоны подходили к колонке, они надеялись увидеть ее там.
По мере взросления память слоних улучшается. Недаром же семья полагается на самку-матриарха как на источник информации, она – бродячий архив. Эта особь принимает решения за все стадо. Опасно ли здесь? Где и чем мы будем питаться? Куда отправимся на водопой? Такая слониха может знать пути миграций, которые не использовались стадом на протяжении всей ее жизни, и тем не менее важные сведения каким-то образом были переданы ей и закодированы в памяти.
А сейчас расскажу вам свою любимую историю о памяти слонов. Это случилось в ЮАР, в Национальном парке Пиланесберг, где я собирала материал для докторской диссертации. В девяностые годы двадцатого века с целью контроля над популяцией слонов в Южной Африке проводились массовый отлов и выбраковка животных: сотрудники парков отстреливали часть взрослых особей, а малышей перевозили туда, где их не хватало. К несчастью, слонята при этом получали психологические травмы и вели себя на новом месте не так, как от них ожидали. В Пиланесберге перемещенный таким образом молодняк никак не мог собраться в стадо и начать нормальное существование. Юные особи нуждались в руководстве самки-матриарха. Поэтому американский дрессировщик Рэндалл Мур привез в Пиланесберг двух взрослых слоних. Много лет назад их, осиротевших после отстрела животных в Национальном парке Крюгера, отправили в Соединенные Штаты.
