Прошло десять лет. Ой, сколько намучилась бедная женщина. Почти как мы с тобой: зарплаты копеечные, мужики пристают, одиночество и беспросветность… И вот однажды она узнала из газет о том, что ее дочь Ханна возвращается из Европы и в Каире состоится ее свадьба с молодым дипломатом. Даляль захотела любой ценой попасть на свадьбу дочери. Но она бедна как церковная мышь, у нее нет даже приличного платья. Но в торжественный момент Даляль появляется в роскошном белом платье. Никому не известная дама кажется самой красивой в толпе гостей Омар-бея. Но Даляль пришлось украсть деньги на покупку этого платья…
– И ее арестовывают? Да?
– А вот не скажу! Сегодня пойдешь и сама посмотришь!
– Сегодня не смогу. Подменяю коллегу в городской больнице на дежурстве. Уже пообещала. Теперь терпеть аж до вторника.
Я тихонько отошла от двери кухни, понимая, что я-то уж точно ни до какого вторника дотерпеть не смогу. Значит, придется идти в кино сегодня. Правда, взрослый сеанс начинается в 9 вечера, да и Люба предупредила, что до 18 лет туда не пустят… Но это же, наверное, к ученикам школы относится, а я еще детсадовка. Нас вообще везде пускают, и бесплатно! Маме говорить ничего не буду. Она обычно в 9 вечера меня с балкона домой зовет. Если в первый раз не прихожу, то потом зовет еще три раза. Наверное, к третьему ее крику кино закончится, и я успею!
Фильм оказался двухсерийным. Но зато каким! Я обязательно потом всем-всем про него расскажу!
В зале почти не было свободных мест, но на первом ряду, где любила сидеть я, совсем никого не было. В кинотеатр я прошла совершенно спокойно, рядом с другими зрителями. Строгая контролерша покосилась на меня, так что мне пришлось взяться сзади за плащ какой-то толстой тетеньки. Потеряв ко мне тут же всякий интерес, контролерша продолжала отрывать корешки у синих билетиков…
Самым противным в фильме был Омар-бей. Настоящий капиталист. Если фараон был таким же противным, то мне понятно, почему бедные евреи от него в Песах сбежали. А вот красавица Даляль и правда была очень похожа на мою Мирру – глазищи в половину лица. И все время плакала. А когда плакала, прижимая руки к груди, становилась еще красивее. Надо будет обязательно сказать Мирре, чтобы она тоже чаще плакала, тогда ею будут все восхищаться, и будут ее жалеть, а самый красивый мужчина, может даже и из Египта, как в кино, влюбится в нее с первого взгляда и сделает своей женой.
Но самым красивым в кино было, конечно, белое платье. Если бы у меня было такое платье, то никакая Марина Иванич не смогла бы со мной сравниться по красоте, а Саша Калашников кусал бы свои локти, если бы достал, а я бы на всех утренниках танцевала только с Аркашкой Иванченко и улыбалась загадочно, как Эдита Пьеха в телевизоре.
Две серии пролетели незаметно. Спать мне совсем не хотелось. Я плакала и смеялась со всеми зрителями вместе, переживала за главных героев, очень жалела погибшего мужа Даляль и радовалась, когда инженер, которого она обокрала, простил ее и даже помирил с Омар-беем.
Беда разразилась тогда, когда кино закончилось.
Зрители повалили толпой из зрительного зала, но тут же замерли на пороге кинотеатра, потому что небольшая площадь перед ним вся была уставлена милицейскими и пожарными машинами, а по самой площади бегала целая толпа народа с фонариками и даже овчарками на поводках.
– Проходим, товарищи, проходим! Не создаем толпу! – командовал в мультяшный громкоговоритель какой-то толстый дяденька в милицейском пальто.
– Командир, а что случилось?
– Человек пропал! Ребенок!
Я тут же вспомнила, как у нас недавно «пропадала» Светка Дейдей. Правда, тогда не было такого количества машин и людей. Наверное, в этот раз у нас завелся всамоделишный маньяк и бандит. Мне стало жутко. И хоть наш двор находился сразу за площадью у кинотеатра, ноги словно приросли к асфальту и я не могла сделать ни одного шага. Вдруг маньяку будет мало одного ребенка? Вдруг и меня он заберет? А мама с бабушкой и не знают, где я…
Я села на землю и горько заплакала.
– Девочка, ты чего? – наклонился ко мне главный милиционер с рупором. – Граждане! Чей ребенок???!!! Товарищи, вышедшие из кинотеатра, кто девочку забыл? Мало нам одной пропажи, так еще со второй возись!
«Ин-на-а-а-а!!!!» – раздался над площадью дикий крик. Через толпу, сквозь строй милиционеров с собаками и людей с фонариками, бежала моя плачущая, испуганная мама.
«Мамуля-я-я-я-я!» – заорала я и, заревев еще больше, теперь уже от радости, рванула к ней. Уже подбегая к маме, я заметила еще и бабушку, которая курила, лихорадочно затягиваясь и держась за сердце, прямо у нашего любимого столетнего клена.
Утром защищать меня от неминуемой расправы родителей пришел весь двор. Правда, я об этом узнала много позже от Анны Ароновны. Оказалось, что меня действительно искал весь город. Выяснилось, что три года назад в соседней Днепропетровской области какие-то бывшие бандеровские бандиты похитили внука секретаря обкома и требовали, чтобы их друзей отпустили из ссылки. Никто об этом не знал, но когда обнаружили мое исчезновение, бабушка тут же вспомнила секретное сообщение КГБ и сильно испугалась. Меня искали почти 4 часа. Даже в голову никому не пришло, что я в это время могу смотреть кино…
Беспокоясь, что бабушка опять станет вспоминать про «белые колени», а то и того хуже – опять заболеет инфарктом, я честно просидела дома у Беренштамов весь тревожный день, настукивая на печатной машинке очередные рецепты ее знаменитой еврейской кухни.
Самым главным секретом был ее знаменитый бегрир, которым восхищались давным-давно все женщины нашего двора, а вот секрет Анна Ароновна не выдавала до сегодняшнего дня. Что такое «бегрир», вы поймете, если когда-нибудь вырезали на Новый год из салфеток снежинки. Это такие же красивые, ажурные, словно связанные крючком еврейские блинчики, печь которые Анна Ароновна была большой мастерицей.
Бегрир от Анны Ароновны
250 граммов манной крупы, 4 столовые ложки муки, 1 чайная ложка дрожжей, щепотка соли, чуть больше полутора стаканов теплой воды, 15–20 граммов разрыхлителя, 1 столовая ложка растительного масла + для жарки, две трети стакана меда, 100 граммов сливочного масла.
Одной из «изюминок» этих блинчиков является тесто, которое традиционно готовится из манной крупы с добавлением пшеничной муки. Также в тесто обязательно добавляют одновременно и дрожжи, и разрыхлитель и, что еще более непривычно, обжаривают блинчики только с одной стороны. Такой необычный подход к приготовлению дает очень аппетитный результат. Каждый блинчик состоит словно из тысячи пузырьков и получается очень воздушным, практически прозрачным. Такие необычные, ажурные блинчики, конечно, интересны уже сами по себе, но к ним прилагается еще и традиционный медовый соус (растопленный на медленном огне мед, можно с цедрой, можно с корицей), в сочетании с которым они становятся просто восхитительными на вкус! По традиции, каждый обжаренный блинчик перед подачей обмакивают в соус, и благодаря своей пористой текстуре, бегрир впитывает его, как губка. Сказать, что получается вкусно, – ничего не сказать. Потрясающе вкусно! Обязательно попробуйте!
