Эйвери немедленно отозвался:
ЭЙВЕРИ: Отлично. Но я тебя размажу. В гольфе я практически Леброн Джеймс.
Про Леброна Джеймса
[55] я слышала, но все равно написала в ответ:
МАРГО: Кто?
ЭЙВЕРИ: Ясно. Пусть будет Майкл Джордан.
МАРГО:???
ЭЙВЕРИ: ТОГДА ТАЙГЕР ВУДС
МАРГО: Он же ненастоящий.
В этот момент в нашу веселую перепалку вмешался Сэмми.
– Ладно. Признаюсь. Мне холодно и скучно. Я пошел домой, – сказал он, захлопывая ноутбук. – Вечером придешь?
О да. Лучше бы я провела время с Сэмми. Мы посмотрели бы какой-нибудь ужастик, его мама приготовила нам вкусняшки. Ее мангу
[56] снится мне в сладких снах.
[57] Жаль!
– Нет. Прости. Сегодня никак.
– Семейные посиделки?
Наверное, настала пора рассказать про Эйвери. Все равно рано или поздно Сэмми про нас узнает. Лучше от меня.
– Вообще-то нет. Мы с Эйвери Грином договорились сыграть в мини-гольф. Так что…
Не знаю, что прозвучало абсурднее: про Эйвери или про мою внезапно вспыхнувшую любовь к гольфу. Наверное, сейчас на меня обрушится шквал издевок – после моих-то насмешек в адрес бейсболки. Или Сэмми догадается, что я стараюсь ради дела.
Однако в ответ прозвучало:
– А. О’кей. Ладно… Ма-а-арго.
Он ушел, неловко махнув мне на прощание. Хм. Странно. Впрочем, это же Сэмми, он всегда немного себе на уме. Я закрыла Инстаграм. Надо все-таки доделать дурацкую домашку, прежде чем идти к Дженджи. Она просила вернуть ноутбук – в ДПБ намечалось очередное мероприятие.
Высидев полчаса в душном автобусе и неловко перекинувшись с Дженджи парой слов, я наконец освободилась и поехала к себе готовиться к «свиданию». Эйвери в этот раз настоял, что заберет меня из дома. Родители твердо решили на него посмотреть. Я сказала, что у нас ничего серьезного и знакомиться с ним нет нужды. Однако они настояли на своем. Все вокруг вечно от меня чего-то требуют. Что за жизнь?..
– Здравствуйте, миссис Мертц, мистер Мертц.
Эйвери пожал им руки. Родители ошарашенно застыли. Этот уверенный в себе лощеный красавчик разительно отличался от забитого тощего ботаника, которого они успели представить в роли моего ухажера.
– Вы, должно быть, Эйвери, – радостно улыбнулась мама.
– Ох какая крепкая рука! – воскликнул папа.
В заблестевших глазах так и читалось: «Ура, будет с кем поговорить о футболе. Какое счастье!»
– Да-да. Все, мы пошли, – буркнула я, подталкивая Эйвери к дверям.
– Может, чаю перед уходом? Эйвери, хочешь чаю? – спросила мама.
– Разумеется! Я принес печенье.
Я заметила у него в руках коробку с макарунами. Ну, естественно. Если Эйвери покупает печенье – то исключительно дорогое и пафосное.
– О-о-о, макаруны! – протянул папа, слегка перестаравшись с французским акцентом.
– Простите. Ни на чай, ни на печенье времени у нас нет! Мы торопимся.
– Эй! – окликнула мама. – Можете не торопиться, комендантский час отменен. Сегодня суббота.
– Что, правда? Ты совсем не будешь за меня переживать? Даже из-за всяких маньяков?
– Нет, – мама безразлично пожала плечами.
Отлично, мама! Не думала, что ты так отчаялась.
– Рад знакомству, – бросил через плечо Эйвери, когда я потащила его за руку. – Вашей дочери, видимо, не терпится продуть мне в гольф.
Родители рассмеялись:
– Идите!
* * *
Когда мы подходили к его машине, я толкнула Эйвери в грудь.
– Как тебе удается ладить с родителями?
Он пожал плечами.
– Когда у тебя ни братьев, ни сестер, то… быстро привыкаешь говорить по-взрослому.
– Я тоже единственный ребенок в семье, но взрослых очаровывать не умею, – сказала я, вспоминая, сколько раз тетка изумленно спрашивала у матери: «Она у вас всегда такая грубиянка?»
Эйвери наклонил ко мне голову, прищурил глаза и улыбнулся.
– Не верю.
– Правда!
– Разве у тебя не бывает взрослых клиентов? Значит, с ними ты находишь общий язык.
В ответ я тоже прищурилась. В чем-то он, пожалуй, прав. При необходимости я умею включать «взрослый голос».
– Знаю, тебе нельзя говорить о работе, поэтому…
Он пожал плечами и открыл передо мной дверь. Я хотела возмутиться: что за устаревшие манеры? Может, он еще приданое с меня потребует? Но потом я заглянула Эйвери в глаза и решила не устраивать сцен. Наверное, он хочет быть… не знаю… милым? Конечно, само это действо – открывать перед женщиной двери – лежит в основе патриархального уклада и корнями уходит в самую глубь веков (надо будет почитать подробнее, когда вернусь домой). Но… В то же время жест полон заботы и внимания. Что в нем страшного? Я начинала понимать, отчего у Эйвери было столько подружек.
Застегивая ремень безопасности, я напомнила себе, что в этот раз надо постараться. Вчера я изрядно облажалась, но наши фальшивые отношения нужно чем-то подпитывать. Найти, что ли, общие интересы? Я вспомнила про Нетфликс.
– Надеюсь, ты готов к тому, что тебя размажут? Потому что, как говорит Шиффер: «Я играю исключительно ради выгоды. И победы». – Я вспомнила навязчивую фразочку из дурацкого шоу.
Эйвери растерялся:
– Что? Какая еще Шиффер? Это такая актриса, да?
– Да, из «Измени мне»!
Я ведь знаю, что он обожает это шоу. Зачем притворяться? Неужели ему стыдно?
Эйвери покачал головой:
– Я такое не смотрю. Но моей маме нравится.
– Твоей маме?
– Она такие передачи обожает. Смотрит целыми днями. А еще вечно забывает выйти из моего аккаунта на Нетфликсе. Мне потом в рекомендациях вылезает всякая чушь вроде «Соблазна на пляже». И я такой: «Нет, Нетфликс, «Соблазн на пляже» мне точно не покатит»
[58].
