– Если я что-то прячу, то прячу надежно. Еще никогда, ни разу такого не было, чтобы спрятанную мной фотографию или видео нашли, – сказала я, ткнув в сторону миссис Блай вилкой, на зубцах которой висел кусок яичницы.
– Ты обещала удалить ее совсем. Отовсюду. А она все еще лежит! И смотрит на меня!
В чем-то миссис Блай права. В обычных обстоятельствах я давно бы стерла фотографию. Прошло две с половиной недели после нашего разговора в таверне «У Пита». Если буду тянуть и дальше, миссис Блай опять заявится ко мне домой, только на сей раз… не знаю, вытащит меня из душа?
– Я планирую завершить работу на этой неделе. Все фотографии с мистером Фрэнджем будут стерты к пятнице. Договорились?
Миссис Блай протяжно вздохнула. Она рассчитывала услышать другой ответ. Но ей оставалось смириться.
Я думала, тема закрыта, но тут она сказала:
– Мы с Тоби стараемся наладить отношения.
Миссис Блай снова шмыгнула носом. Я вытащила салфетку и протянула ей.
– Осталось совсем чуть-чуть, – заверила я.
Она закивала. Я умею успокаивать людей.
В чате «Ярость» за ночь появилось пятьдесят восемь новых сообщений. Однако пришлось отложить его и взяться за дело миссис Блай. Настала пора ехать в Брайтон. Я собрала кое-какую информацию про мистера Фрэнджа. В ленте у него были в основном посты про школу: учебные эксперименты, комедийный ролик для британского конкурса, фотографии трофеев по фэнтези-футболу
[68] и так далее. Недавно он выложил новое видео с урока: примитивный эксперимент с гальванической батарейкой, медной проволокой и гвоздем, из которых смастерил магнит. На заднем фоне я заметила настоящий электромагнит на сорок пять вольт. Наверное, Фрэндж хотел показать ученикам, на что способна более мощная штука. Учителя физики обожают свои игрушки.
В процессе блужданий по соцсетям я обнаружила, что мистер Фрэндж возглавляет комитет выпускного бала. В Рузвельте за подготовку праздника отвечает студенческий коллектив. Их задача – найти подходящее место и собрать средства на оплату зала. Видимо, в Брайтоне другие порядки. У них что, вообще нет студенческого самоуправления?
Как бы там ни было, это хороший шанс добраться до мистера Фрэнджа. Комитет заседал по средам. Можно прийти под видом местной выпускницы. Мистер Фрэндж, судя по всему, не из тех, кто помнит учеников в лицо. По крайней мере, такое сложилось впечатление.
В среду я прогуляла два последних урока, чтобы вовремя доехать до Брайтона. Полистав их ежегодник, я решила, что пойду на заседание комитета под именем Элисс Браун. Элисс училась в выпускном классе, и, судя по всему, увлекалась волейболом и поэзией. Самое главное, мы были немного похожи
[69], особенно если надеть очки в толстой оправе.
Элисс была членом комитета, но никогда не училась у Фрэнджа. Оно и к лучшему. Назовусь ее именем, а там будет видно. Все равно нет времени придумывать другую легенду. Надеюсь, что отдаленного сходства хватит.
Уверенно расправив плечи, я подошла к Школе Брайтона. Мне доводилось бывать здесь и прежде: например, я ходила на встречу выпускников, чтобы взломать компьютер их талисмана. Поэтому в здании я ориентировалась неплохо. Однако, к удивлению, на входе обнаружился охранник – из тех, которые должны отпугивать потенциальных стрелков и из-за которых школа больше похожа на тюрьму. У охранника были седые волосы и приятное лицо.
Глядя на меня, он прищурился. Не узнал. Конечно, я ведь не из местных!
Я решила, что поворачивать обратно поздно, поэтому ринулась в бой, включив обаяние. Подошла прямиком к охраннику. Мимоходом глянула на бейджик: «офицер Дж. Харрис». Я не знала, как к нему обращаются здешние ученики: «офицер Харрис», или, может, «офицер Джей». Пришлось импровизировать.
Я нагло уселась на край стола и спросила:
– Как вам моя новая стрижка?
Охранник опешил. Бедняга впервые видел и меня, и мою стрижку. Однако он явно из тех мужчин, для которых не заметить новую прическу или платье преступление.
Офицер Дж. Харрис промямлил в ответ, совсем как женатик, позабывший про годовщину свадьбы:
– Очень… красивая. Тебе идет.
Он боялся, что, ответив на заигрывания, нарвется на обвинения в домогательстве.
– Для весны самое то, – добавил несчастный охранник, старательно отодвигаясь от меня вместе со стулом.
– Спасибо, что заметили, – обиженно буркнула я и сползла со стола, делая вид, будто по-прежнему возмущена его черствостью.
Я вошла в кабинет Фрэнджа перед самым началом заседания. Думала проскользнуть незамеченной, но меня шумно встретили:
– Элисс! Ты что здесь делаешь?
Черт! Видимо, Фрэндж все-таки ее знал. Хотя не так близко, иначе не принял бы меня за нее.
– Простите, я знаю, что пропустила несколько встреч. Но я ведь могу участвовать?
– Разумеется, можешь. Но… разве у тебя не мононуклеоз?
Вот что бывает, когда горят дедлайны. Готовишься второпях и приходишь в чужую школу под видом «девочки с мононуклеозом», про которую, естественно, слышал каждый встречный. Я умудрилась выбрать единственного человека, прославившегося на всю округу.
– Не-а, – легкомысленно бросила я и зашагала в задней парте, надеясь беззаботным видом унять любые подозрения. – Оказалось, у меня просто аллергия на фоне застарелого бронхита. Вдобавок нашли инфекцию мочеполовых путей. Это, конечно, не мононуклеоз, но знали бы вы, как неприятно.
В классе захихикали. Мистер Фрэндж испуганно округлил глаза.
– Ясно. Что ж… С возвращением!
Увидев его вживую, я поняла… что по-прежнему ничего не понимаю. Лицо – землисто-бледное, усы топорщатся и как будто крашеные, волосы и вовсе похожи на парик. Какой из него герой-любовник?
Я села рядом с сутулой девицей, у которой была густая челка. Та скептически глянула на меня.
– Ты что, брови выщипала?
– Угу. Надо же было чем-то заняться.
Сутулая пожала плечами:
– Тебе идет.
Вранье. У Элисс брови во сто раз красивее моих. Значит, Сутулой верить нельзя.
Мистер Фрэндж тщетно призывал класс к порядку.
– Ладно, давайте начнем. Но сперва одно важное дело. Я должен собрать у вас телефоны. Верну в конце занятия.
Мистер Фрэндж поднял пластиковую коробку.
