Мы встретились в «Нудл-таун», сети ресторанов, где подавали «классические домашние блюда из лапши со всего мира»
[83]. Заведение совсем не в моем вкусе, но там было дешево, а на столах хватало места для тетрадей с книжками, поэтому я не стала спорить.
Мне надо было подготовиться к экзаменам по тригонометрии и латыни. Большую часть времени мы и впрямь занимались в полной тишине, изредка прихлебывая остывший рамен со вкусом лука. Однако затем, словно из ниоткуда, появилась рука Эйвери и нагло закрыла мне учебник.
– Какого черта? – возмутилась я.
– Извини! – Эйвери вскинул ладони. – Просто подумал: вдруг захочешь отвлечься и поговорить.
– Ага, так всегда говорят. «Отвлекись, сделай перерыв, расслабься, выкинь лишние мысли из головы, и решение придет само собой». Спасибо за совет, но со мной это не прокатит. Знаешь, что работает в моем случае – и вообще у женщин?
– Что?
– Пахать как проклятая и не отвлекаться по пустякам.
Эйвери демонстративно возвел глаза к потолку и сказал:
– Ясно… спасибо, что соизволила со мной поужинать. Обещаю не трогать тебя до конца вечера.
– Благодарю. Можно я займусь делом?
– Ага, – соврал Эйвери, чтобы тут же спросить: – Один вопрос?.. Извини.
– Эйвери! Хоть минуту можешь помолчать?
– Знаю. Прости. У меня есть новости про грядущий прием. Тебя надо внести в список гостей, значит, нужен твой паспорт. И мама очень хочет знать, что ты наденешь, чтобы выбрать платье другого цвета… Я толком не понял… В общем, хочу предупредить, что мама сделает все, чтобы тебе понравиться. У нее идея фикс. И еще. У тебя, случайно, нет аллергии? На таких мероприятиях во многие блюда кладут креветки.
– О господи, – вырвалось у меня.
Неужели богачи и впрямь едят одни креветки?
– Все пройдет быстро. Обещаю. Папа хочет, чтобы я произнес пару слов, и я коротко выскажусь. Думаю, часам к десяти или одиннадцати мы уже освободимся. – Эйвери замолчал. Наверное, увидел у меня в глазах панику. – И… не пугайся так. Можешь не идти, если не хочешь.
– Нет! Извини. Просто я не горю желанием фотографироваться на фоне твоей шикарной мамы. Но я пойду. Я всегда держу слово.
Я ткнула в Эйвери указательным пальцем. Ужасно неприличный жест.
Эйвери кивнул.
– Да, спасибо тебе. Правда. Для меня это много значит. – Он помолчал и добавил: – Ты меня выручаешь.
Какие бы ни были у него отношения с родителями, Эйвери и впрямь приходилось несладко. Когда он говорил о них, то терял свою фирменную уверенность и в глазах мелькала тоска. А еще… злость, что ли. Хотя в целом он неплохо владел собой. Меня это радовало. (И, если честно, немного заводило.)
Эйвери поднял голову, и ямочка на щеке стала глубже.
– Можно кое о чем тебя попросить? Это важно.
– Конечно, – сказала я.
Про домашнюю работу, судя по всему, придется забыть.
Эйвери поднял меню с сотней разновидностей лапши.
– Наверное, стоит оценить здешнюю кухню. Выставить оценки всей пасте, от лучшей до зити.
[84]
Я и без того потратила прорву времени на пустой разговор. К чему эти игры? Но называть зити гадостью. Что за ересь?!
– Постой-ка. Я люблю зити!
– Из всей пасты она самая невкусная, – отмахнулся Эйвери. – Но что насчет остальной? Куда ты поставишь падсию,
[85] например? Или тортеллини?
[86] А самое главное, чему отдашь первое место? «Волосам ангела»
[87] или яичной лапше?
За одну минуту он умудрился наговорить всякой чуши.
– «Волосы ангела»? Кто их вообще заказывает?!
Эйвери выхватил у меня блокнот и вырвал оттуда листочек, собираясь составить список.
– Давай-ка с самого начала, – велел он и дважды щелкнул ручкой в знак того, что настроен очень серьезно.
Вдруг он замер. Перевернул листок.
– А почему он весь исписан… Причем одним словом? «Дай дай дай», – настороженно спросил Эйвери, будто заподозрив во мне серийного убийцу.
– Ой. Пустяки. Это… для дела, которым я сейчас занимаюсь.
Больше ничего не скажу.
Эйвери пожал плечами, собираясь перевернуть листок обратно, но потом все-таки, словно против воли, спросил:
– Ты же не на Криса Хайнца работаешь, а?
Стоп. Это к чему сказано? Лапша на вкус стала горше мела. Я выплюнула ее обратно в тарелку.
– Тебе что, волос попал? – спросил Эйвери.
Я пропустила вопрос мимо ушей.
– Эээ… Почему ты… – Я отчаянно пыталась сформулировать фразу. Сама мысль о том, чтобы работать на Хайнца, выбила меня из колеи. – Почему ты спрашиваешь?
– Ну… видишь ли, я уважаю, что ты хранишь конфиденциальность клиентов, но если ты на него работаешь…
– Я скорее выколю глаза этими палочками, чем буду на него работать. Я терпеть его не могу! – выпалила я.
Соседи вокруг обернулись.
– Извини. Не знал.
– Тебе эта фраза «дай дай дай» о чем-нибудь говорит?
– Ну… она весьма в духе Криса. Его коронное высказывание. Он все время ее повторяет. Я в прошлом году играл с ним в футбол, и всякий раз, когда он забивал гол, то орал: «Дай, дай, дай, сучки». Или когда выставлял ящик пива на вечеринке. Или… не знаю, ел пиццу. Короче, любое крутое, на его взгляд, действие всегда сопровождается этой фразой. И таким жестом, будто он подбрасывает купюры. Другие ребята в команде тоже переняли его привычку.
Я закрыла ноутбук и уставилась в блокнот. Дай, дай, дай. Это не подпись Кори. И не песня «АББА». И не звукозаписывающая студия. Это коронная фраза Криса Хайнца.
Значит, изначально за сайтом стоял именно он. Он фактически подписал своим именем каждую страницу.
Извините, я на секундочку отвлекусь.
17. Твою мать!!!!!!!
ЭТО БЫЛ КРИС ХАЙНЦ!
