– О! Вообще-то нет. Если подходить формально, – выпалила Шонта.
Я плюхнулась обратно на жесткий пластиковый стул.
– Что значит «формально»?
– Он говорил, что в первый раз поцеловался с Мелиссой Макнолл. Во втором классе. Не знаю, правда это или нет. Крису пришлось целовать ее на спор. Он долго отнекивался, но его заставили. И она такая: «Фу! Крис! Какой ты слюнявый!», и убежала. Над ним стали смеяться. Он расплакался и тоже убежал домой.
– Крис сам так рассказывал? – опешила ботаничка номер три, не меньше моего поразившись тому факту, что, оказывается, это чудовище когда-то было ранимым мальчиком.
– Да. Знаю. В шестом классе Крис был… нормальным. По крайней мере, пока за ним не начали бегать девчонки.
– Видимо, половое созревание испортило ему характер.
Все закивали, хотя я не знала, о чем именно они думают: «Да, он тот еще козел» или «Вау, какие у него плечи». Впрочем, одно другому не мешает.
– Ладно, спасибо, что уделила время, – сказала я, снова вскакивая и резво бросаясь к выходу.
Уже девять из десяти, осталось всего ничего!
Следом я решила найти Шарлотту Шеффилд, она жила с Крисом по соседству. Если кто и поможет мне с кличкой первого питомца, то только она. Можно перехватить ее перед пятым уроком биологии.
Я пошла к задней двери, чтобы избежать толкучки в центральном коридоре. Увы, по дороге пришлось пройти мимо завсегдатаев клуба «Сад без наград», которые сидели за столиком в углу. Среди них, разумеется, были Клэр Джубелл и Эйвери Грин.
Когда я опомнилась, было уже поздно. Мы столкнулись лицом к лицу. Надо хотя бы поздороваться.
– Привет, ребята! Чем занимаетесь? – спросила я.
– В основном обедаем, – ответил Эйвери. – А еще наслаждаемся местной атмосферой. Не знаю, как все, а лично я обожаю полы из виниловой плитки и запах прогорклого кетчупа.
Он по обыкновению изящно сгладил неловкость после моего тупого вопроса. Отличный из него получился бывший парень!
Остальные промолчали. Я открыла было рот, и тут у нас с Клэр произошла та неловкая ситуация, когда двое начинают говорить одновременно, потом хором извиняются, снова пытаются начать – и так без конца и края.
– Скажи, ты ведь…
– Ну ладно, я…
– Ой! Прости!
– Нет, ты прости! Говори.
– Нет. Ты первая. Правда. Извини.
Последовали пять секунд тишины; наконец Клэр отважилась разорвать порочный круг и сказала:
– Хотела напомнить, что жду тебя в выходные в «Гаэтано»!
Она улыбнулась.
Ах да! У нее день рождения.
Я думала, раз мы с Эйвери расстались, то приглашение отменяется. Надо отдать Клэр должное – она молодец. Однако я не стала ее мучить.
– Извини. Не могу. Совсем забыла, у меня… работа.
Эйвери тайком усмехнулся, но тут же сделал вид, будто просто вздохнул, повернулся и махнул кому-то рукой.
– Ох как жалко! – протянула Клэр с искренним огорчением.
Не похоже, будто она притворяется. (Хотя на самом деле она должна радоваться. Я испортила бы ей праздник.)
– Да, знаю. Увы. В любом случае спасибо, что позвала. Правда. Очень мило с твоей стороны.
Так оно и было. Клэр и впрямь, как я успела убедиться, милый по натуре человек. Впрочем, как бы там ни было, мне пора бежать, пока я еще сильнее не вляпалась.
– Рада была вас видеть. Надеюсь, увидимся в столовой… Или в коридоре. Или на выпускном вечере…
– О! Здорово! Ты идешь? – удивленно перебила Клэр.
Какой черт дернул меня ляпнуть про выпускной?
– Да, как это ни странно. Я иду на выпускной вечер.
– Говори проще, – вставил Эйвери. – «Вечером» его называют только люди старше сорока.
Ого. Старомодный зануда дает мне советы по молодежному сленгу? Когда мир успел перевернуться?
– Спасибо за совет. Постараюсь! И… до встречи!
Наконец-то мне дали уйти.
– Здорово! Надеюсь, на выпускном увидимся! – крикнула Клэр мне в спину.
«Мы»? То есть она идет вместе с Эйвери? Я оглянулась, пытаясь понять, какого рода отношения их связывают. Они сидели рядом. Не держались за руки, но ели из одной тарелки. Впрочем, друзья тоже делятся едой, правда? Я боялась, Эйвери будет переживать из-за нашего разрыва, но он вроде неплохо держался. Если честно, именно Клэр идеальнее всех подходила на роль его девушки. Она милая. Общительная. До отвращения хорошенькая. Так что все хорошо.
Лучше. Просто. Не. Бывает.
* * *
Я все-таки поймала Шарлотту перед кабинетом биологии. Однако ничего полезного не выяснила. Она не помнила про соседских собак и болтала исключительно о своем собственном лабрадоре, Руфусе, «лучшем мальчике на свете», на которого «я обязательно должна подписаться в Инстаграме». Она вконец помешалась на своей собаке. Реально чокнутая.
Итак, тупик. Обидно. Но не страшно. Все равно узнаю.
В каждом деле (практически в каждом) бывает переломный момент, когда меня накрывает чувством, будто вся проделанная работа – бесконечные размышления, звонки с разговорами, сведение таблиц и взлом техники – лавиной несется к финишу. Очень волнительное ощущение. Оно оправдывает мои не совсем честные методы и порой сомнительные поступки. Сейчас был именно такой момент.
Я вдохнула поглубже и велела себе не расслабляться. Скоро все закончится. Главное – узнать кличку первого питомца Криса.
23. Собака без клички
Как мне выяснить кличку долбаного питомца?!
Три дня! Три дня я убила на то, чтобы облазить аккаунты Криса, его матери, всех прочих родственников, их друзей и знакомых в надежде, что кто-нибудь из них писал про первую собаку.
У Криса сменились три питомца. Нынешнего питбуля звали Роджер, до него жил золотистый ретривер Коби. А перед этим – еще одна собака. Она мелькала на детских фотографиях, но, как НИ СТРАННО, У НЕЕ НЕ БЫЛО КЛИЧКИ! Иначе почему никто не назвал ее по имени? Ни разу! Однажды мать Криса написала под фотографией: «Жил-был мальчик, и у него была собака по кличке… Ой! Нет! Как же его звали?»
Словами не передать, в каком я была бешенстве. До выпускного бала оставалось всего два дня, и если я не выясню кличку, то на операции «Две подруги Мертц»
[117] можно ставить крест. Дурацкий вопрос сведет на нет всю проделанную работу. А еще надо встретиться с Келси и окончательно обсудить с ними план; договориться с Сэмми, когда тот за мной заедет, и хоть немного вздремнуть накануне выпускного, потому что я уже походила на зомби.
