– Тем не менее… – продолжила я, перехватывая ее взгляд, чтобы Шеннон убедилась в серьезности моих намерений. – Ты обратилась ко мне первой. Если не хочешь, чтобы я предпринимала какие-то шаги, скажи. Я позвоню Кэролайн и заявлю, что все отменяется. Я брошу это дело.
Шеннон игралась с пакетиком сахара. Кажется, она меня даже не слышала. Я негромко напомнила о себе:
– Шеннон?
Она выронила пакетик.
– Прости. Задумалась.
– Не торопись, – сказала я.
Шеннон потерла глаза и наконец заговорила:
– Итак, два месяца назад ты предлагала пойти в полицию. Я отказалась. Теперь ты предлагаешь обратиться к адвокату? Который все равно передаст дело в полицию?
– Точнее, в офис окружного прокурора из Олбани, тот будет вести следствие вместе с полицией… но в целом да, ты права. По сути, мы вернулись к тому, с чего начали, – сказала я, запихивая в рот очередную булочку.
Шеннон рассмеялась и уронила голову на руки. Наверное, ей многое довелось пережить. Она наняла меня, чтобы убрать сайт по-тихому. Мести, тем более громкой, она не хотела. Это я настаивала на том, чтобы парни получили по заслугам. Сама Шеннон предпочла бы другой вариант.
Она неожиданно хлопнула ладонью по столу.
– Ладно. Я с вами.
– Точно? – переспросила я. – Ты должна очень хорошо представлять, что это значит. Налетят журналисты, будут…
– Знаю, Марго. Поверь, я сама не раз об этом думала. – Она скорчила выразительную гримасу, словно ей осточертело плакать. – Я думала, если ты уберешь сайт, я смогу жить дальше, но… Вряд ли.
– А как же твоя мама?
– Я хожу к психотерапевту. Она советует все рассказать маме. Так что я и сама собиралась признаться.
Она вытянула руку и отщипнула краешек от моей булочки.
Я старалась сдержать улыбку, но не смогла.
Кажется, я тихонько фыркнула, потому что Шеннон вдруг рассмеялась и спросила:
– Что бы ты делала, если бы я отказалась?
– Честно? Без понятия.
* * *
В следующие выходные десять девушек вместе со мной собрались в тесном офисе Кэролайн на Сент-Пол-стрит.
Интерьер был оформлен в стиле «скоро в тюрягу». На потолке темнели разводы от дождя, оконный кондиционер то и дело грохотал, отчего Кэролайн пинала его туфлями на десятисантиметровом каблуке. Я прониклась уважением к вымышленной Мелани П. Стратт (у нее, по крайней мере, были собственные канцелярские принадлежности). Оглядевшись по сторонам, я поняла, что не одна испытываю сомнения.
Однако стоило Кэролайн заговорить, как все расслабились. Она была умной, прямолинейной и прекрасно разбиралась в законах. А самое главное – разозлилась до чертиков.
– Плохо то, что судебные разбирательства по делам с приставкой «кибер» всегда затягиваются, – пояснила Кэролайн. – Надо очень настойчиво и терпеливо гнуть свою линию. Разжевывать каждому, с кем имеешь дело, почему это преступление, а не, скажем так, пикантное недоразумение.
Кондиционер загремел, и она от души его пнула. Эбби Дурбин испуганно поежилась – видимо, потому, что сидела ближе всех.
– Есть и надежда – прецеденты уже были. Подобные случаи встречаются даже в средней школе. Девочка переписывается с мальчиком. Тот выкладывает ее фотографии в интернет без спроса, чем наносит непоправимый вред репутации. Я объясняю мальчику, в чем он не прав.
Татьяна подняла голову.
– Хотите сказать, у нас есть шанс?
– Да. Это не значит, что мы обязательно выиграем. Все зависит от того, насколько молодой и технически подкованный попадется судья. Но я сделаю все, что в моих силах, лишь бы придушить этих мелких засранцев. Клянусь! – провозгласила Кэролайн и так драматично саданула ладонью по столу, что Келси Чагг испуганно ахнула.
– А можно что-нибудь сделать прямо сейчас? Хотелось бы, чтобы мои фотки… поскорее удалили, – попросила Шеннон.
– Разумеется. Как только мы с вами здесь закончим, я тут же отправлю Крису Хайнцу, Кайлу Киркланду и Питеру Буковски уведомление о пресечении противоправной деятельности. А потом позвоню родителям и расскажу, в какое дерьмо вляпались их детишки
[142]. Во всех красках и подробностях. Велю немедленно удалить сайт. По опыту скажу, что этого хватает.
С каждым нашим новым вопросом мы все сильнее проникались к ней доверием. После стольких месяцев травли, позора и оскорблений мы вдруг ощутили прилив сил. Юные женщины больше не хотели прятаться. Они поняли, что дело само не рассосется. Они собирались драться.
После разговора Кэролайн выпроводила всех из офиса, а меня попросила остаться.
– Я уже говорила, что диск, который ты мне передала, содержит огромное количество улик, но… но использовать их мы не можем. – Кэролайн переступила с ноги на ногу. – И еще… ты говорила, был еще один парень, который разработал оболочку для сайта.
– Да, так и есть.
– Он не хочет дать показания против остальных? Это сыграло бы нам на руку.
Я пожала плечами.
– Понятия не имею. Мы не разговариваем.
Я зашагала к двери. Думала, Кэролайн меня остановит, но та больше не сказала ни слова, и я вышла на улицу.
Встреча прошла лучше, чем я ожидала. Кэролайн держалась очень уверенно и всерьез заинтересовалась делом. Девушки сплотились, как единая команда. Надо радоваться, но из головы не шел Сэмми. У него на руках были все улики, и он мог предоставить их законным путем. Возможно, скостить себе наказание. Но я сомневалась, что он этого заслуживает.
* * *
В тот вечер за ужином я почти ничего не ела, размазывая картофельное пюре по тарелке и вылепляя из него разные фигурки (гору, холмик, ботинок, больше похожий на скалу. Короче, получались одни горы). Я безмолвно взывала о помощи.
Наконец мама спросила:
– Солнышко, хочешь поговорить?
Я снова размазала пюре в лепешку и поинтересовалась у родителей, как мне поступить с Сэмми. Если я дам ему шанс, не получится ли так, будто я его простила?
– Возможно. Но что в этом плохого? – сказал папа, прожевав кусок мясного рулета.
Вмешалась мама:
– Если он даст показания и будет сотрудничать со следствием, то здорово поможет делу. Кажется, эти ваши домогательства… или как их называют? – довольно трудно доказать, да?
– Да. Наверное, ты права.
Я постучала вилкой по тарелке. Значит, надо поговорить с Сэмми. Я думала, мы больше никогда не будем общаться. Однако родители в чем-то правы.
– Хм… И почему я раньше не обращалась к вам за помощью?
