Хуже того, даже если вы наймете его личным тренером, это вряд ли поможет. Большинство движений, которые выполняет Джокович, когда подает мяч, совершаются бессознательно. Годы тренировок позволили ему довести их до автоматизма, и, избавленный от необходимости думать о них, он может переключиться на какие-то другие важные факторы.
На корте это является преимуществом, но в учебном классе становится катастрофой.
Психолог Ричард Кларк, работающий в сфере образования, потратил десятки лет на изучение данной проблемы. В своих исследованиях он использует сложную методику когнитивного анализа задач. Сначала Кларк с помощью анкет, содержащих множество вопросов, выведывает у экспертов подробности о тех шагах, которые они совершают в процессе профессиональной деятельности. Затем он снимает их работу на видео и анализирует сделанные записи, сравнивая с ответами в анкетах. Эксперты, интересующие Кларка, относятся к самым разным сферам деятельности: это и теннисисты-профессионалы, и медсестры, и судьи… К какому же выводу он пришел? Эксперты в своих анкетах умалчивают о 70 процентах шагов, которые необходимо совершить на пути к успеху, просто потому, что редко задумываются о них, так как выполняют их неосознанно.
Интересно отметить, что если профессионал все же обращает внимание на те действия, которые обычно выполняются автоматически, то зачастую это приводит к сбоям в его работе. В теннисе данный феномен называют чокингом. Это состояние, когда спортсмен слишком волнуется, из-за чего направляет свое внимание внутрь, начиная отслеживать каждый шаг, вместо того чтобы выполнять привычные движения автоматически.
Посмотрим, как мог бы вести себя Джокович в состоянии чокинга, играя на тай-брейке в пятом сете финала Уимблдонского турнира под пристальным взором миллионов телезрителей: вместо того чтобы просто подбежать к краю корта и послать эйс вдоль боковой линии, он вдруг поймал бы себя на мысли, что считает, сколько отскоков от площадки сделал мяч, проверяет, правильно ли держит ракетку перед подачей, и напоминает себе о том, что при выполнении замаха плечи следует держать ровно. Необходимость принять во внимание и обработать весь этот огромный объем информации наверняка отразится на качестве игры Джоковича. Вот почему чокинг зачастую оборачивается поражением.
Здесь стоит отметить, что в большинстве случаев источником чокинга оказывается не какое-то внешнее давление на игрока: он просто слишком много думает.
В 2008 году исследователи из Мичиганского и Сент-Эндрюсского университетов провели эксперимент с участием гольфистов разного уровня подготовки. Сначала все спортсмены выполнили серию паттов на крытом паттинг-грине, и неудивительно, что более опытные из них показали в данном упражнении лучшую результативность по сравнению с новичками.
Затем ученые предложили участникам эксперимента описать свои действия при выполнении паттов в виде короткого эссе. «Фиксируйте каждую деталь, которую сможете вспомнить, — было сказано в инструкции, — сколь бы незначительной она вам ни казалась».
Смысл задания заключался в следующем: пролить свет на то, что происходит, когда гольфисты размышляют о совершаемых действиях, пытаясь осознать свое бессознательное поведение. После этого короткого письменного упражнения спортсмены опять вышли на газон, и их результаты снова были зафиксированы.
Что же обнаружили ученые? Вербализация процесса оказала крайне негативное влияние на игру опытных гольфистов. И неудивительно. Деконструировать доведенный до автоматизма процесс — это последнее, что нужно профессионалам, уже научившимся выполнять сложные комплексы необходимых движений.
А вот начинающие спортсмены отреагировали на письменное упражнение иначе. Оно пошло им на пользу. Когда автоматический процесс, который можно было бы разрушить, еще не сложился, выполнение требуемых действий по списку является как раз тем, что нужно новичку для овладения незнакомыми ему ранее навыками.
И это подводит нас к последнему барьеру, препятствующему нам перенимать опыт у экспертов: они непонятно объясняют. За долгие годы практики профессионалы научились трансформировать чрезвычайно сложные идеи в лаконичные абстракции. Кроме того, они используют узкоспециальный жаргон, который стал для них почти родным языком, но для остальных звучит как абракадабра. Если вам случалось переставать понимать, казалось бы, человеческую речь в общении с автомеханиками, врачами или продавцами хозяйственных магазинов, то только потому, что профессиональный опыт мешает взаимопониманию.
Попросту говоря, эксперты мыслят по-другому. Они используют различные приемы, сами того не осознавая, избегают размышлений о собственном поведении и даже представить себе не могут, как можно не знать того, что известно им. Попросите профессионалов деконструировать свой успех, и они забудут упомянуть о 70 процентах ведущих к нему действий. А что касается тех 30 процентов действий, о которых профессионалы все-таки не забудут упомянуть, то они рассказывают о них таким языком, что большинство людей их попросту не поймут.
Так как же нам учиться у тех, кто знает свое дело лучше остальных?
О чем спрашивать эксперта
Вы стоите у гейта, ожидая посадки в самолет в окружении других путешественников, когда раздается объявление: ваш рейс задерживается. Техническая неисправность. Авиакомпания ищет другой самолет с новым экипажем. Сколько времени потребуется, неясно. В общем, ждите дальнейших инструкций.
Эта новость первоначально вызывает у вас чувство тревоги. Ведь вам нужно успеть на стыковочный рейс, поскольку на утро запланирована важная встреча. Вы судорожно штудируете сайт Orbitz, надеясь найти способ добраться другим самолетом, но тут замечаете появление нового лица. Вам кажется, что вы знакомы с этой женщиной, но не можете вспомнить, кто она. И вдруг вас осеняет: это же она, автор нескольких бестселлеров, создатель подкаста, который вы постоянно слушаете, настоящий эксперт в своей (и вашей!) сфере деятельности, общепризнанный авторитет. И вот она здесь, рядом с вами, собирается лететь тем же рейсом, что и вы.
Вы бы, наверное, растерялись и засмущались, если бы эта женщина сама не выглядела такой растерянной. Ваш рейс отложен неизвестно насколько, но присесть подождать некуда: пассажиров слишком много, а терминал чересчур маленький. Вы стараетесь не пялиться, но не можете не заметить, что она обводит взглядом стены в поисках свободной розетки. Свободных нет, но одна из них занята вами, и, когда женщина приближается, вы решаетесь рискнуть.
— Не хотите воспользоваться этой? — говорите вы, отсоединяя зарядку от своего телефона.
— Вы уверены? — спрашивает она, и вы быстро киваете в ответ. — Очень великодушно с вашей стороны. Спасибо вам. Мой телефон уже сдох.
Тут человек, сидевший рядом с вами, срывается с места и убегает. И вдруг вы вспоминаете о том, что собирались поискать альтернативный рейс, но не успеваете вернуться к прерванному занятию: женщина, улыбаясь, садится рядом.
В этот момент вас осеняет. Телефон у нее отключен, рейс отложен, и заниматься тут совершенно нечем, кроме как разговаривать. Многие с радостью заплатили бы тысячи долларов за то, чтобы просто побеседовать с таким экспертом, как она. И вот такая возможность падает вам буквально с неба.
