Габриэль напрягся, в ярости уставившись на экран. На женщину, которой не терпелось установить личность Джейн. И тем самым вынести ей смертный приговор.
— …как вы можете слышать, здесь по-прежнему раздаются крики. Страсти накаляются. Телеоператора одной из компаний сбили с ног, когда он пытался подобраться ближе к линии оцепления. Один нарушитель уже прорвался, и полиция не намерена повторять свои ошибки. Но это все равно что запереть ворота конюшни, когда лошадь уже сбежала. Или, в данном случае, когда она уже вбежала.
— Есть какие-то идеи насчет того, кто этот Рэмбо?
— Как я уже сказала, все отказываются от комментариев. Но мы слышали, что сейчас полиция в паре кварталов отсюда проверяет автомобиль, припаркованный не по правилам.
— Они думают, что это машина Рэмбо?
— Вероятно. Есть свидетель, который видел, как мужчина вылезал из этого автомобиля. Думаю, даже Рэмбо нужно средство передвижения.
— Но каков его мотив?
— Можно рассматривать два варианта. Первый — неизвестный хочет прослыть героем. Возможно, он знаком с кем-то из заложников и пытается провести собственную спасательную операцию.
— А второй вариант?
— Второй жутковатый. Что этот человек — подкрепление. Явился поддержать преступницу.
Ошеломленный внезапной догадкой, Габриэль откинулся на спинку кресла.
— Так вот что это значило, — тихо произнес он. — «Жребий брошен».
— Это что-то значило? — обернулся к нему Эйб.
Габриэль резко вскочил.
— Мне необходимо увидеться с капитаном Хейдером.
— Это зашифрованный сигнал, — объяснял Габриэль. — Джейн Доу позвонила на радио, чтобы передать в эфир эту фразу. Чтобы все ее услышали.
— Сигнал к чему? — не понял Хейдер.
— Призыв прислать подкрепление.
Хейдер фыркнул.
— Почему бы ей просто не сказать: «Ребята, выручайте!». Зачем этот шифр?
— Вы ведь оказались не готовы к такому развитию событий? Никто из вас не ожидал этого. — Габриэль взглянул на Стилмана, чье лицо от долгого пребывания в этом трейлере-парилке покрылось блестящей пленкой пота. — Незнакомец спокойно пересек ваше оцепление, с рюкзаком, напичканным бог знает каким оружием. Вы не были готовы к этому, вам даже в голову не пришло, что кто-то может войти внутрь здания.
— Мы всегда учитываем такую возможность, — возразил Стилман. — Потому и устанавливаем оцепление по периметрам.
— Тогда как получилось, что он прошел в здание?
— Потому что он точно знал, как это сделать. Одежда, вооружение. Все было тщательно продумано, агент Дин. Этот человек хорошо подготовился.
— В отличие от бостонской полиции. Вот почему они воспользовались шифром. Чтобы застать вас врасплох.
Раздраженный Хейдер уставился в открытую дверь трейлера. Хотя они уже запаслись двумя вращающимися вентиляторами, а день клонился к вечеру, в трейлере было по-прежнему нестерпимо жарко. Стоявшие на Олбани-стрит полицейские покрылись потом и покраснели, а репортеры постепенно расползались по своим фургонам с кондиционерами. Все ждали развития событий. Затишье перед новой бурей.
— Теперь просматривается хоть какая-то логика, — заявил Стилман. Слушая доводы Габриэля, он все больше хмурился: — Проследим последовательность событий. Джейн Доу отказывается вступать в переговоры. Она даже со мной не хочет говорить. А все потому, что она не готова — ей прежде нужно заручиться поддержкой. Укрепить свои позиции. Она звонит на радио, и в эфир передают ее зашифрованный сигнал. Спустя пять часов появляется незнакомец с рюкзаком. Он приходит, потому что его вызвали.
— И с радостью берет на себя миссию самоубийцы? — возразил Хейдер. — Неужели у кого-то есть настолько преданные друзья?
— Этот поступок вполне в духе морского пехотинца, — заметил Габриэль.
— Боевое братство? Сомнительно все это.
— Я так понимаю, вы никогда не служили.
Хейдер вспыхнул и стал еще более красным.
— Вы хотите сказать, это какая-то военная операция? Тогда каким будет следующий шаг? Если вы видите в этом логику, тогда скажите, что у них значится по плану.
— Переговоры, — сказал Габриэль. — Похитители укрепили свои позиции. Думаю, скоро они заговорят.
— Разумное предположение, агент Дин, — одобрил его чей-то голос. — Возможно, вы правы.
Все обернулись и увидели только что переступившего порог коренастого мужчину. Как всегда, агент Джон Барсанти был в застегнутой на все пуговицы рубашке с шелковым галстуком; и, как всегда, одежда сидела на нем мешковато. На удивленный взгляд узнавшего его Габриэля он ответил приветственным кивком.
— Мне очень жаль Джейн, — сказал он. — Мне сообщили, что вы оказались замешанными в этом безобразии.
— А мне никто не сообщал, что вы тоже замешаны в нем, Джон.
— Мы просто наблюдаем за ситуацией. Готовы оказать помощь в случае необходимости.
— К чему было посылать человека из Вашингтона? Почему не привлекли бостонского наблюдателя?
— Потому что дело явно идет к переговорам. А здесь нужен человек с опытом.
Некоторое время агенты молча смотрели друга на друга. Вряд ли только опыт был причиной появления здесь Джона Барсанти, подумал Габриэль. ФБР не стало бы посылать человека из аппарата руководства для наблюдения за ходом местных переговоров по освобождению заложников.
— Так кто в итоге руководит операцией? — поинтересовался Габриэль. — ФБР? Или бостонская полиция?
— Капитан Хейдер! — раздался возглас Имертона. — У нас звонок из больницы! На одной из изолированных линий!
— Они готовы к переговорам, — констатировал Габриэль. Все складывалось так, как он предсказывал.
Стилман и Барсанти переглянулись.
— Начинайте, лейтенант, — уступил Барсанти.
Стилман кивнул и подошел к телефону.
— Я включил динамик, — сказал Имертон.
Стилман глубоко вдохнул воздух, потом нажал на кнопку соединения.
— Алло, — спокойно произнес он. — Говорит Лерой Стилман.
Ответил мужской голос, такой же спокойный. В нем угадывался легкий акцент южанина.
— Вы из полиции?
— Да. Я лейтенант Стилман из бостонского управления полиции. С кем я говорю?
— Вы уже знаете моя имя.
— Боюсь, что нет.
— Почему бы вам не спросить у фэбээровца? Он ведь рядом с вами в трейлере, верно?
Стилман обернулся к Барсанти. «Откуда ему известно, черт возьми?» — читалось в его взгляде.
— Прошу прощения, сэр, — продолжал Стилман. — Я действительно не знаю вашего имени, но мне бы хотелось знать, с кем я говорю.
