— С Джо.
— Хорошо. С Джо. — Стилман еле слышно выдохнул. Пока все идет нормально. По крайней мере есть имя.
— Сколько человек с вами в трейлере, Лерой?
— Давайте поговорим о вас, Джо…
— Но ФБР наверняка там. Я прав?
Стилман промолчал.
Джо расхохотался.
— Я знал, что они объявятся. ФБР, ЦРУ, военная разведка, Пентагон. Да, все они знают, кто я.
Габриэлю не составило труда прочитать мысль Стилмана по выражению его лица: «Мы имеем дело с человеком, одержимым манией преследования».
— Джо, — снова обратился к террористу Стилман, — нет смысла затягивать это дело. Может, обсудим, как нам уладить его без шума?
— Мы хотим, чтобы здесь установили телекамеру. Нам нужно обратиться к средствам массовой информации в прямом эфире, у нас есть что сказать. А еще мы хотим показать вам видеокассету.
— Подождите. Давайте сначала поближе познакомимся.
— Я не хочу с вами знакомиться. Пришлите сюда телекамеру.
— Это будет непросто. Мне нужно согласовать этот вопрос с руководством.
— Оно стоит рядом с вами, верно? Почему бы вам не обернуться и не спросить у них, Лерой? Попросите свое руководство, чтобы дело пошло.
Стилман замолчал. Джо имел четкое представление о том, что происходит.
— Мы не можем разрешить прямой эфир, — наконец произнес он.
— Даже невзирая на то, что я предложу взамен?
— О чем идет речь?
— О двух заложниках. Мы выпустим их в знак нашей добросовестности. Вы присылаете оператора и репортера, и мы попадаем в прямой эфир. Как только наше сообщение попадет на телевидение, мы выпустим еще двух заложников. Итак, мы отдаем вам четверых, Лерой. Четыре жизни в обмен на десять минут телеэфира. Я обещаю вам шоу, от которого у вас волосы на голове зашевелятся.
— Зачем вам это нужно, Джо?
— Это нужно для того, чтобы нас выслушали. Никто не хочет нас слушать. Никто не верит нам. Мы устали жить в бегах, мы хотим вернуть себе право на жизнь. У нас нет другого выхода. Только так люди в этой стране узнают, что мы говорим правду.
Хейдер провел пальцем по шее — это был знак Стилману прервать разговор.
— Подождите секунду, Джо. — Стилман прикрыл трубку рукой. И вопросительно взглянул на Хейдера.
— Думаешь, он узнает, живой это репортаж или запись? — спросил Хейдер. — Если мы все как следует обставим…
— Этот человек неглуп, — перебил его Габриэль. — Даже не думайте затевать с ним игру. Вы только разозлите его.
— Агент Дин, может, вы выйдете отсюда?
— Они хотят только внимания прессы, и все! Дайте им возможность высказаться. Пусть общаются с публикой, если это все, что им нужно!
— Так вы готовы пойти на сделку, Лерой? — раздался из динамика голос Джо. — Мы ведь можем поступить и по-другому. Вместо живых заложников получите мертвых. У вас десять секунд, чтобы принять решение.
— Я вас слушаю, Джо, — произнес Стилман. — Проблема в том, что я не могу вот так запросто организовать прямой эфир. Мне нужно получить согласие от телеканала. А если вы запишете свое заявление? Мы передадим вам видеокамеру. Говорите все что хотите, сколько хотите…
— А потом вы похороните эту пленку? Ее даже никто не увидит.
— Это мое предложение, Джо.
— Мы оба знаем, что вы можете сделать гораздо больше. И все, кто сейчас рядом с вами, тоже это знают.
— Прямой эфир не обсуждается.
— Тогда нам больше нечего сказать. До свидания.
— Постойте…
— Да?
— Вы серьезно? Насчет освобождения заложников?
— Если вы не нарушите условия. Нам нужен оператор и корреспондент, они будут свидетелями того, что здесь происходит. Только настоящий репортер, а не какой-нибудь коп с фальшивым удостоверением журналиста.
— Сделайте это, — попросил Габриэль. — Возможно, это и есть выход.
Стилман прикрыл трубку рукой.
— Прямой эфир не так-то просто обеспечить, агент Дин. Это всегда сложно.
— Черт возьми, если это все, о чем они просят, устройте им это!
— Лерой! — вновь прозвучал голос Джо. — Вы еще там?
Стилман набрал в грудь воздуха и произнес:
— Джо, вы должны понять. Нам понадобится время. Мы должны найти репортера, который согласится это сделать. Кто решится рискнуть своей жизнью…
— Есть только один журналист, с которым мы будем говорить.
— Постойте. Вы ведь не называли имени.
— Он знает суть вопроса. Он подготовлен.
— Мы не можем гарантировать, что этот журналист…
— Питер Лукас из «Бостон Трибьюн». Позвоните ему.
— Джо…
Раздался щелчок, затем длинный гудок.
Стилман посмотрел на Хейдера.
— Мы не можем посылать гражданских. Заложников станет больше.
— Он сказал, что сначала отпустит двоих, — сказал Габриэль.
— Вы верите этому?
— Одной из них может оказаться моя жена.
— Откуда мы знаем, согласится ли этот репортер?
— Сделать самый громкий репортаж в своей жизни? Ни один журналист не упустит такую возможность.
— Думаю, здесь интересен другой вопрос, на который пока нет ответа, — заметил Барсанти. — Кто такой этот Питер Лукас, черт возьми? Журналист «Бостон Трибьюн»? Почему именно он?
— Давайте позвоним ему, — предложил Стилман. — Возможно, он знает.
12
«Ты жива. Ты должна быть жива. Я бы знал, почувствовал бы, если бы это было не так».
Разве нет?
Габриэль сидел на диване в кабинете Мауры и, обхватив голову руками, пытался думать о том, что еще можно предпринять, но страх заглушал всякую логику. В морской пехоте ему удавалось сохранять хладнокровие даже под пулями. Сейчас он не мог сосредоточиться, его преследовал образ убитого охранника, чей труп он недавно видел на секционном столе.
«Говорил ли я когда-нибудь, как сильно я тебя люблю?»
Он не заметил, как открылась дверь. Только когда Маура села в кресло напротив и поставила на кофейный столик две чашки, он поднял голову. «Какая она собранная, уравновешенная», — подумал Габриэль, глядя на Мауру. Как не похожа она на его дерзкую и темпераментную жену. Такие разные женщины и тем не менее сумели подружиться. Это оставалось для него загадкой.
Маура показала ему на кофе.
— Вы ведь любите черный?
— Да. Спасибо. — Он сделал глоток, потом отставил чашку. Кофе ему совсем не хотелось.
