Глассер и Барсанти переглянулись. Их красноречивые взгляды были ответом на вопрос Габриэля.
— Вы не передавали ее отпечатки в СИВС, — ответил за них Габриэль. — Этой информацией могла бы воспользоваться бостонская полиция.
— Ею могли воспользоваться и другие, — возразил Барсанти.
— Черт возьми, кто эти другие, о которых вы все время говорите? — вмешалась Джейн. — Я была заложницей этой женщины в больнице. К моей голове было приставлено дуло пистолета. Вы хотя бы немножко думали о заложниках?
— Конечно, думали, — заявила Глассер. — Но мы хотели, чтобы все вышли оттуда живыми. В том числе и Алена.
— Прежде всего Алена, — добавила Джейн. — Поскольку она была вашим свидетелем.
Глассер кивнула.
— Она видела то, что произошло в Эшбурне. Вот почему те двое появились в больничной палате.
— Кто их послал?
— Мы не знаем.
— У вас есть отпечатки пальцев человека, которого она застрелила. Кто он?
— Этого мы тоже не знаем. Он бывший военный, а Пентагон не дает сведений о своих.
— Вы же департамент юстиции. И даже вы не можете получить доступ к этой информации?
Глассер отошла от окна и села в кресло напротив Джейн.
— Теперь вы понимаете, с какими трудностями мы сталкиваемся. Мы с агентом Барсанти вынуждены вести это дело в обстановке максимальной секретности. Мы не хотели привлекать к себе внимания, потому что они тоже ее искали. Но мы надеялись найти ее первыми. И подобрались совсем близко. Из Балтимора до Коннектикута, потом до Бостона агент Барсанти следовал за ней по пятам.
— Как вам удавалось отслеживать ее передвижения? — спросил Габриэль.
— Поначалу это было легко. Мы просто шли по следу, который оставляла кредитка Джозефа Роука. Он снимал наличные в банкоматах.
— Я постоянно пытался связаться с ним, — признался Барсанти. — Оставлял ему на мобильном голосовые сообщения. Даже попросил его старую тетушку из Пенсильвании передать ему кое-какую информацию. Наконец Роук перезвонил мне, и я попытался уговорить его встретиться. Но он мне не доверял. Потом он застрелил полицейского в Нью-Хевене, и мы потеряли его след. Вот тогда, я думаю, они и расстались.
— Откуда вы узнали, что они путешествуют вместе?
— В ночь массового убийства в Эшбурне, — объяснила Глассер, — Джозеф Роук останавливался на ближайшей автозаправке. Он расплатился кредиткой, потом спросил служащего, нет ли у них машины техпомощи, поскольку он подобрал на дороге двух женщин, у которых возникли проблемы.
Воцарилось молчание. Габриэль и Джейн переглянулись.
— Двух женщин? — переспросила Джейн.
Глассер кивнула.
— Камера видеонаблюдения на автозаправке зафиксировала автомобиль Роука. Сквозь лобовое стекло просматривается женщина на переднем сиденье. Это Алена. Именно в эту ночь их пути пересеклись, и Джозеф Роук стал ее соучастником. В ту самую минуту, когда он посадил девушек в свою машину, впустил их в свою жизнь, он стал меченым. Спустя пять часов после остановки на заправке его дом подожгли. И тогда он понял, что попал в большую беду.
— А вторая? Вы сказали, что он подобрал на дороге двух женщин.
— О ней нам ничего неизвестно. Только то, что она ехала с ними до самого Нью-Хевена. Это было два месяца назад.
— Вы говорите о съемке из патрульной машины. На ней зафиксирован момент убийства офицера полиции.
— Да, на пленке видно, как над задним сиденьем автомобиля Роука поднимается чья-то голова. Но мы видели только затылок, лицо ни разу не мелькнуло. Так что никакой информации об этой женщине у нас нет. Лишь несколько рыжих волос, оставшихся на сиденье. Мы полагаем, что ее уже нет в живых.
— А если она все-таки жива, — добавил Барсанти, — тогда она остается нашим последним свидетелем. Только она видела, что произошло в Эшбурне.
— Я могу назвать ее имя, — тихо произнесла Джейн.
Глассер нахмурилась.
— Что?
— Это я о том сне. — Джейн взглянула на Габриэля. — Я помню, что сказала мне Алена.
— Ее преследуют кошмары, — пояснил Габриэль. — О захвате здания больницы.
— И что в этом сне? — спросила Глассер, не отрывая взгляда от Джейн.
Джейн сглотнула.
— Я слышу, как барабанят в дверь, потом в комнату врываются люди. И она наклоняется ко мне. Хочет мне что-то сказать.
— Алена?
— Да. Она говорит: «Мила знает». Это все, что она сказала. «Мила знает».
Глассер внимательно посмотрела на Джейн.
— Мила знает? В настоящем времени? — Она перевела взгляд на Барсанти. — Наша свидетельница еще жива.
29
— Я удивлен, что вы пришли, доктор Айлз, — сказал Питер Лукас. — Я так и не смог вам дозвониться. — Его рукопожатие было кратким — прохладное деловое приветствие, что было вполне объяснимо, поскольку Маура так и не удосужилась ответить на его звонки. Он провел ее через вестибюль «Бостон Трибьюн» к посту охраны, где ей вручили оранжевую бирку посетителя.
— Не забудьте сдать, когда будете уходить, мэм, — напомнил охранник.
— Да уж, это в ваших интересах, — добавил Лукас, — иначе этот парень будет гнаться за вами, как охотничий пес.
— Приму к сведению, — отозвалась Маура, прикрепляя бирку к блузке. — У вас тут охрана серьезнее, чем в Пентагоне.
— Вы знаете, сколько недовольных бывает после каждой газетной публикации? — Он вызвал лифт и, обернувшись, взглянул на ее серьезное лицо. — Ох-хо-хо. Думаю, вы тоже из их числа. Поэтому и не отвечали на мои звонки?
— Статья, которую вы написали обо мне, многим испортила настроение.
— Из-за меня или из-за вас?
— Из-за меня.
— Я неправильно вас процитировал? Исказил ваши мысли?
Поколебавшись, она призналась:
— Нет.
— Тогда почему вы на меня сердитесь? Я же вижу, что сердитесь.
Она посмотрела ему в глаза.
— Я была слишком откровенна с вами. И напрасно.
— Знаете, а мне было интересно брать интервью у женщины, которая откровенна, — признался он. — Приятное исключение.
— Вы представляете, сколько звонков я получила? По поводу моей теории о воскрешении Христа.
— А! Вы об этом.
— Звонили даже из Флориды. Люди возмущены моим богохульством.
— Вы ведь всего лишь высказали свое мнение.
— Когда ты все время на виду, это бывает опасно.
— Ну, это как посмотреть, доктор Айлз. Вы фигура публичная, и, если говорите что-то интересное, это сразу привлекает внимание. По крайней мере, вам есть что сказать, в отличие от многих других, кого мне приходится интервьюировать.
