На сегодняшний день непризнанное Государство Ва занимает два эксклава
[16] на востоке Бирмы/Мьянмы у китайской и у тайской границы общей площадью 35 тыс. км2. Эта территория является частью знаменитого Золотого треугольника. Первоначально территория данного государственного образования занимала лишь северный эксклав, прилегающий к китайской границе на протяжении 133 км. Но в середине 1990-х гг. территория Государства Ва приросла ещё одним, меньшим по размерам, эксклавом в районе бывшего шанского княжества Монгъянг у бирманско-тайской границы, после того как вооружённые силы Ва сыграли решающую роль в разгроме т. н. Объединённой армии Шан, на тот момент крупнейшего повстанческого формирования на территории одноимённого штата. Вождём Объединённой армии Шан был знаменитый наркобарон Кхун Са, он же Чжан Шифу, этнический китаец, в 1960–1980-е гг. державший в своих руках значительную часть наркоторговли в Золотом треугольнике. Интересно, что разгром сил Кхун Са был согласован руководством вооружённых сил Государства Ва с… руководством правительственных войск Бирмы/Мьянмы.
Флаг данного государства представляет собой красное полотнище с синей каймой по верхнему и нижнему краю и девятиконечной белой звездой посередине.
Государство Ва обладает самыми крупными вооружёнными силами среди непризнанных стран – 30 тыс. солдат, т. е. 5 дивизий плюс 20 тыс. военнослужащих вспомогательных войск и резервистов. Вооружение включает в себя не только лёгкое стрелковое оружие, но и артиллерию, миномёты и даже средства ПВО. Всё поставляется из Китая либо непосредственно производится на территории Государства Ва. В настоящее время Армия Государства Ва не находится в состоянии войны с войсками Бирмы/Мьянмы. Основной валютой Государства Ва является китайский юань. Наряду с языком ва на территории государства широко распространён и изучается в школах китайский язык. Политическое устройство страны также скопировано с Китая. Даже глава страны – Бао Юсян (не китаец, а этнический ва, настоящее имя – Та’ Лок Панг) – известен под титулом председателя, в точности как в КНР. Электрическое снабжение также осуществляется с территории Китая. Столицей Государства Ва является город Пангсхан (на языке ва – Пангкхам) вблизи китайской границы. Официально в Бирме/Мьянме Государство Ва считается Самоуправляющейся территорией Ва в составе штата Шан. Экономической базой существования Государства Ва является торговля оружием, контрабанда наркотиков и редких животных, а также казино и проституция, особенно в г. Монгла и в столице Ва г. Пангкхаме.
Было бы неверно полагать, что Китай стремится аннексировать Государство Ва, раз оно от него зависит. Подобный шаг оттолкнул бы все страны региона от Китая и заставил бы объединиться против него под покровительством третьей силы, например США. В Китае это хорошо понимают и поэтому стремятся не к аннексии Государства Ва, а стараются использовать «фактор Ва», да и других зависимых от КНР повстанческих формирований для вмешательства во внутренние дела Бирмы/Мьянмы с целью оказания давления на её правительство.
49 «Беженцы»
Суть данного заблуждения состоит в том, что беженцы – это глубоко несчастные люди, вынужденные покинуть родные места обитания вследствие преследований по расовому, национальному или религиозному признаку.
На самом деле на сегодняшний день это далеко не так, вернее, совсем не так. «Беженцы» давно уже стали объектом различных манипуляций со стороны третьих сил, успешно спекулирующих на сострадании к «униженным и оскорблённым» и использующих фактор беженцев в качестве инструмента давления на те или иные страны.
Как говорится, беженцы беженцам рознь. Если взять, к примеру, ситуацию с беженцами рохинджа в районе Кокс-базара (юго-восток Бангладеш), то международная помощь носит во многом показательный и символический характер. Лагеря беженцев как были, так и являются рассадниками наркомафии, радикальных исламистов, проституции, антисанитарии и болезней, не говоря уже о том, что создание этих самых лагерей в 2017 г. сопровождалось насильственным изъятием земель у коренных бенгальцев. В результате местные жители не хотят видеть рохинджа, по сути, своих единокровных братьев, на своей земле. Правительство Бангладеш, с одной стороны, вынуждено содержать рохинджа в лагерях, периодически проводя вооружённые рейды против контролирующих лагеря боевиков, дабы беженцы – вернее, бандиты из их числа – не распространились по всей стране и не заразили её население своими радикальными идеями. Арабские страны, чьи СМИ громогласно осуждают «геноцид рохинджа», ничего не делают, чтобы хоть как-то реально помочь беженцам, например, взять их к себе. Напротив, правительствам стран Аравийского полуострова категорически необходим очаг напряжённости на границах двух цивилизаций – исламской и буддийской, – тем более что Бирма/Мьянма с её газовыми месторождениями – потенциальный конкурент. За спиной у арабских стран Персидского залива стоят США, которым конфликт в штате Аракан необходим для того, чтобы лишить Китай активно создаваемого им транспортного коридора к Индийскому океану. Последнее подтверждается тем, что после 2017 г. место боевиков рохинджа заняли… боевики Армии Аракана, являющиеся араканцами-буддистами, воюющими против бирманской армии.
Если взять ситуацию с каренскими и качинскими беженцами в Таиланде, то там дело обстоит иначе. Напомню, что во второй половине XX в. Таиланд держал твёрдый проамериканский курс во внешней политике и поддерживал каренских повстанцев в соседней Бирме, строившей «буддийский социализм». Повстанцы бегали с оружием в руках по джунглям и воевали за самостийность, при этом совершенно не представляя себе, как эта самая «незалежнiсть» будет выглядеть, поскольку никогда не имели в прошлом опыта строительства государства. В итоге около 100 тыс. каренских и порядка 10 тыс. качинских беженцев оказались в лагерях для перемещённых лиц вдоль бирманско-тайской границы. Правительство Таиланда, в котором на национальных окраинах тоже пышным цветом алел сепаратизм, беженцев из лагерей не выпускало, постаравшись создать им там наиболее комфортные условия, отчасти со своей помощью, отчасти привлекая многочисленные международные и волонтёрские организации. Вследствие этого в лагерях к началу XXI в. выросло целое поколение людей, которые привыкли жить на подачки от разных фондов и совершенно не желают работать. После того как правительству Бирмы/Мьянмы удалось в целом нормализовать отношения с каренскими повстанцами к 2012 г., возник вопрос о репатриации беженцев. Как оказалось, возвращаться они не хотят, но не потому, что их будут преследовать, как они сами любят заявлять, а оттого, что они просто не хотят жить за счёт собственного труда, ибо привыкли к бесплатным миссионерским школам, раздачам продуктов питания и одежды и т. д.
Автору этих строк данная ситуация знакома не понаслышке. Мне лично довелось общаться с качинскими беженцами в Таиланде, и они отнюдь не походили на «униженных и оскорблённых». В отличие от рохинджа, каренские и качинские беженцы в Таиланде живут по местным меркам в очень комфортных условиях. Удаётся даже зарабатывать, просто позируя в национальных костюмах перед туристами, которые, начитавшись западной прессы или политкорректных путеводителей вроде «Lonely Planet» про «кровавый режим бирманской военной хунты», боятся ездить в Бирму/Мьянму (или которым лень оформлять online-визу в эту страну).
