– Правда?
– Правда – то, что твой пес действительно может в этом поучаствовать, или правда – что я слишком много болтаю?
– Что он может поучаствовать.
– Врунишка. Ты чересчур широко открываешь глаза и отводишь взгляд.
Любой парень, считающий себя умнее девчонки, – идиот. А эта девочка умная, как моя мама, что не может не пугать.
– Программа, где собака слушает читающего ребенка, называется «Почитай Руфусу», – продолжила она. – Я читала о ней в газете, в разделе образования. Кстати, я хочу быть учителем английского языка днем и писателем по ночам. А ты?
– Испытателем водных горок.
– Это последнее, что я ожидала от тебя услышать. Но готова официально заявить: ты начинаешь мне нравиться. Это просто потрясающе. Ты – мой герой. – По крайней мере, мне показалось, что именно это она и сказала. Потому что после слов «ты начинаешь мне нравиться» все остальное стало как в тумане. – Перестань стучать ногой. Это дико раздражает.
– Прости.
– И хватит уже извиняться. Тебя не заставляют ничего говорить. Да, я люблю покомандовать.
– Я вообще ничего не говорю.
– Флип, – вдруг сказала она. – Нужно так его назвать.
– Почему?
– Потому что это его имя. Гляди. Флип! Видишь? Он наклоняет голову.
– Он наклоняет ее, что бы ты ни говорила, – возразил я.
– Флип, Флип, Флип, Флип, Флип.
Пес лизнул Радугу в губы, и та расцвела в самой чудесной улыбке, как мамина подруга Лаура на той фотографии. У нее она тоже была не вымученной, а самой настоящей.
Девочка встала со скамейки и собралась уходить:
– Мне пора заниматься. Завтра утром папа первым делом устроит мне контрольную по алгебре.
– Это даже хуже того, что меня ждет – опрос по первым пяти главам «Убить чертового пересмешника».
– А ты хотел, чтобы вы анализировали на английском «Звездный десант»? Тебе хотя бы «Перья» понравились, значит, ты не безнадежен. Да, и не забудь про собачий сертификат. Может, я помогу тебе организовать программу «Почитай Руфусу» у нас в библиотеке. Мама точно не будет против.
Мы уже удалялись друг от друга, так что нам приходилось кричать.
– Эй, мне очень жаль твою собаку, – сказал я.
– Ничего, мы заведем новую, как только я достигну ста одиннадцати процентов.
– Кстати, как тебя зовут?
– Галлея, как комету.
– Ничего себе!
– Ага.
– А меня, типа, Бен. Ну, чтобы ты знала.
– Я, типа, знаю. Мне мама рассказывала, тем более что твое имя записано в читательском билете.
– А о чем твой рассказ?
Она крутанулась на месте и с улыбкой подпрыгнула:
– Я не настолько хорошо тебя знаю, чтобы все рассказывать!
– Значит, завтра после школы я увижу тебя в библиотеке?
– Мне надо будет к врачу! Слушай, мы, наверное, выглядим как дураки: пятимся назад и при этом кричим! Ты сейчас врежешься в старика в кресле-каталке! Бен?
– Да?
– Сто одиннадцать! Столько книг я планирую написать! И столько лет собираюсь прожить! Пока, Флип!
Чуть позже я написал своему другу Чаки.
БК: Кто тебе сказал, что подмигивание означает безмерное восхищение и уважение?
ЧМ: Рэйберн, а что?
10. Призван удивлять
– Он отлично поладит с детьми, – сказала женщина из офиса «Почитай Руфусу».
Мама подтолкнула меня локтем и продолжила заполнять бумаги. Она выступит поручителем моего обучения на куратора программы «Почитай Руфусу», поскольку я еще несовершеннолетний.
– Мы с одной девочкой, моей подругой, хотим начать с моей библиотеки, – сказал я.
– Звучит здорово, – одобрительно проговорила женщина. – Вам с Флипом нужно будет посетить несколько занятий, чтобы получить сертификат. А также выполнить некоторую домашнюю работу. Ты готов?
– На сто одиннадцать процентов, – ответил я.
– Он абсолютно предан тебе, Бен, – заметила женщина. – Давай еще раз повторим. Я хочу сделать фото и разместить его на сайте, если ты не против.
Я начал читать Флипу «Книгу воспоминаний» Н. Т. Кастильо-Кормье. Пес тут же навострил свои маленькие ушки и, склонив голову устремил на меня большие золотистые глаза. А как только я подмигнул ему он подпрыгнул ко мне и лизнул в губы; от языка пахло арахисовым маслом.
– Посмотри потом в учебнике, как отучить его лезть в лицо читающему – сказала женщина и щелкнула камерой телефона. – Продолжай.
Книга рассказывала о мальчике, который, обнаружив проход в будущее, переместился на сто сорок миллионов лет вперед.
– Он открыл дверь и обнаружил, что Земля заледенела. Небо, несмотря на солнце, стало черным. А само солнце было в десять раз больше обычного, хотя совершенно не грело. Он обернулся, собираясь вернуться домой, но дверь исчезла. И теперь все, кого он знал и любил, остались лишь в его воспоминаниях.
На обратном пути мы ехали в переполненном вагоне метро. Я приоткрыл рюкзак, и Флип, высунув свою маленькую голову, смотрел по сторонам. Тут ко мне обратилась девушка с соседнего сиденья:
– Так бы и раздавила его в объятиях.
Я крепче прижал к себе рюкзак. Поезд остановился, девушка встала и попрощалась со мной.
– Распоряжайся своей новообретенной властью с умом, Путешественник, – посоветовала мама. – А о какой подруге ты говорил? Та, которая собирается помогать тебе с программой «Почитай Руфусу» в библиотеке.
– Да просто одна девочка.
– Ладно. И как долго вы знакомы?
– Где-то с прошлой зимы. Мам, она же из библиотеки. Расслабься, ради бога.
Она обхватила меня за шею, поцеловала в лоб и вернулась к чтению. Изучала по работе книгу о том, как заставить травмированных детей снова говорить. Кстати, именно так мы и познакомились.
Но думать о тех временах, до жизни с мамой, мне вовсе не хотелось. Поэтому я вставил наушники и стал слушать саундтрек к «Трансформерам». Попутно мечтая о будущем и о том, как все мы соберемся в библиотеке: я, Флип, детишки из программы «Почитай Руфусу» и Галлея, как комета.
11. Я пишу – значит, я существую
Среда выдалась без Рэйберна. По школе ходили слухи, что он совершил что-то незаконное, да еще и прибыльное. Эту сплетню пустила Анджелина, и с ее слов выходило, что она считает его чуть ли не самым восхитительным человеком на земле.
– Однажды он станет таким богатым! – говорила она.
