– Люси говорила мне, что первыми жертвами стали пожилые супруги из Брисбена. Она нашла информацию. Ты считаешь, с ними произошло именно это?
– Она права. И в то же время не совсем. Очевидно, что тут поблизости нигде нет трехъярусной пыточной башни, и Зеленые Ботинки, похоже, задушили. – София взяла со скамейки отвертку и с ее помощью отогнула воротник на трупе, чтобы было лучше видно. – Учитывая плотность слоя пепла на его щеках и глубину ран на шее, я бы сказала, что ему на голову надели мешок с пеплом, плотно завязали и сняли, когда он умер.
– Следы на снегу выглядели так, будто кто-то метался по небольшому пространству, – сказал я.
– Именно. При недостатке кислорода у человека очень быстро нарушается ориентация. Он, вероятно, пытался сорвать с себя мешок, похоже, был в панике. Могу представить, как он метался в отчаянии.
– И что тут средневекового? – Эрин поняла, что переборщила с резкостью, и, извиняясь, подняла руки. – Я не пытаюсь выразить сарказм, простите, мне интересно. Я просто думаю, что задушить человека может любой, завязав ему на голову мешок. Зачем возиться с пеплом?
– Согласна. Наверное, преступник был в затруднительном положении, спешил. Может, начало светать. Или ему помешал кто-то из гостей курорта. В случае с супругами из Брисбена убийца никуда не торопился. Я сказала вам, это была не пыточная башня, но вроде как современная ее инкарнация. Жертвы нашли запертыми в машине, у них в гараже, руки прицеплены пластиковыми стяжками к рулю. На крыше машины имелись вмятины, как будто на ней кто-то стоял, а на полу валялась воздуходувка для уборки листьев. Убийца, вероятно, насыпал в салон пепел через стеклянный люк в крыше, а потом запустил внутрь воздуходувку и взболтал его. То же самое произошло с женщиной, которую доставили к нам на «скорой». Связана стяжками, заперта в туалете с окном, а вместо воздуходувки для листьев – фен. Вот как он предпочитает расправляться с жертвами. Медленно. Все это домыслы, разумеется.
– Из подкаста, – вставила Эрин.
– Из подкаста.
– Наверное, это вызывает ощущение, что ты тонешь в воздухе, – сказал я.
Никому не пожелал бы задыхаться во сне, как бывает со мной, и в детстве, пока мы куда-нибудь ехали в маминой машине, бо́льшую часть времени я спал. Из книг и журналов мне известно про ныряльщиков, которые тонули, не дотянув какие-то сантиметры до поверхности воды, чувствовали, что вот-вот будут спасены, вырвутся на воздух, но не успевали. Не могу представить себе, каково это – вдохнуть воздух и не получить из него кислорода.
– Если, по-твоему, тут поработал тот же убийца, значит и приспособления он использовал похожие? И дело не только в пепле. Тебе кажется, следы на шее могут быть от пластиковых стяжек?
– Да. Порезы на коже ровные, очень похоже, что они от пластика, а не от веревок. Веревки немного разрывают кожу, а леска глубже врезалась бы в ткани. Но здесь, взгляните… – София указала на приоткрытый рот трупа, вынула свой телефон (заряд батареи: 85 %) и посветила внутрь фонариком. Неудивительно, что журналисты прозвали убийцу Черный Язык; язык мертвеца был облеплен черным пеплом и превратился в толстого слизня, укрывшегося за грязными зубами. – Это скорее внешний эффект, чем реальная причина смерти. Мешок в любом случае сделал бы свое дело и привел к удушью. Пепел нужен был лишь для того, чтобы оставить метку.
– Зачем ему это? – спросила Эрин.
– Я много чего навидалась в реанимации, так что готова привести несколько объяснений. Могу поспорить, Эрн, ты понимаешь, о чем я думаю. Ты же пишешь о таких вещах. Каков основной принцип действий убийцы-психопата, его modus operandi?
[9]
– Ну… – начал я, – полагаю, наиболее распространено убеждение, что психопатам нужно поступать строго определенным образом. Это обязательная часть всего процесса, для них имеет значение, что и как они сделали. Но раз сам процесс настолько важен, не думаю, что психопат стал бы тратить силы на убийство, не повторяя по порядку всех положенных по его извращенной логике действий, если только в момент совершения убийства ему кто-то не помешал. Иначе никакого смысла. И непохоже, что здесь кто-нибудь разводил костры. Так слишком легко выдать себя. Не знаю, чем нам все это поможет.
– Вообще-то, можно обойтись и вовсе без огня, фокус в том, чтобы поднять частицы пепла в воздух. А золу продают большими мешками в магазинах для садоводов. Я предполагаю, что пепел был привезен с собой. Убийца готовился. И думаю, моя вторая теория более правдоподобна.
У меня внутри все опустилось, когда я догадался, что она собирается сказать и как хорошо это согласуется с теориями Эрин и Майкла, однако нас прервал скрежет металла – дверь открыл настежь Кроуфорд. Лицо красное, весь взмокший и на взводе. В одной руке он держал свинченную дверную ручку с проушиной и висящим в ней замком, а в другой сжимал тяжелый полицейский фонарь. Его взгляд метался между нами тремя. Рот пытался сформулировать какие-то слова, но, казалось, его хозяин никак не мог выбрать, каким образом ему лучше выразить свою ярость, поэтому он просто заорал:
– Вон!
Мы, как нашкодившие дети, опустив головы, засеменили мимо него на улицу, попутно бормоча: «Простите, начальник».
Буря немного утихла с тех пор, как мы пришли сюда, гостевой дом снова появился из снежной мглы и теперь больше, чем когда-либо, напоминал пряничный домик, только что украшенный помадкой.
Кроуфорд угрюмо шагал вслед за нами вниз по склону. Редактор говорит мне, что нельзя шагать угрюмо, но ему явно не приходилось оказываться в ситуации, когда в паре шагов у него за спиной с пыхтением топает полицейский Кроуфорд, так что я остаюсь верным выбранному наречию. На подходе к парковке я протянул ключи от фургона Эрин, она понимающе кивнула, повернулась к Софии и прошептала, чтобы наш конвоир не услышал:
– Какая у тебя вторая теория?
– Черный Язык дает о себе знать. Хочет, чтобы мы поняли: он здесь.
Глава 24
Рифленая задняя дверь фургона скручивалась и уезжала внутрь крыши. На приступке стоял пустой стаканчик от кофе. Ключ легко вошел в замок. Я повернул его на девяносто градусов. Момент наступил важный, и я замер, глядя на столпившихся вокруг трех остальных участников действа. Эрин заламывала руки от беспокойства, поможет ли ей то, что мы увидим внутри, завоевать мое доверие, а мне – сказать ей то, чего не сказал Майкл. София надменно скривила губы в ожидании, когда раскроются секреты Майкла. Кроуфорд пребывал в нетерпении. Он попытался своим самым авторитетным тоном скомандовать, чтобы мы прямиком шли в отель, но я решил, что особой страсти в воспрепятствовании нам полицейский проявлять не будет. И оказался прав: получив отпор, Кроуфорд потащился за нами, намереваясь удержать от очередных глупостей. А я? Я был готов к разочарованию. Как я уже говорил Майклу, меня могло бы поразить только нечто, приближающееся по экзотичности к космическому кораблю.
