«Да забудь ты про деньги, черт бы их побрал, неужели ты не видишь, что кто-то нами манипулирует, вопрос, кто?» – пронеслось в его голове.
Он наклонился к ней и мягким вкрадчивым тоном произнес:
– Я организовал машину на завтра, чтобы с утра сразу в Кантхо. Айнху скажем, что я тебя беру с собой, ну, как бы на туристическую прогулку по местам…
Она расхохоталась:
– Ты что, думаешь, я тупа как пробка? Да с какой стати я тебе буду верить? Ты же просто охотник за головами! Проныра! Гад!
– Чудный вечер, не правда ли? – вмешался чей-то сладкий голос.
Додж Гамильтон со стаканом в руке лучезарно улыбался им. Ему не ответили.
– О, простите, я, кажется, некстати?
– Ну что вы, – ответила Вилли, подставляя стул вездесущему англичанину.
Он явно нуждался в товарище по несчастью, и Вилли идеально подходила на эту роль. Они могли бы продолжить обмен соболезнованиями по поводу разбитых сердец и потерянных отцов.
– Нет, правда, если я некстати…
– Прошу вас, останьтесь, – Вилли стрельнула глазами в сторону Гая, – мистер Барнард как раз собирался уходить.
Гамильтон перевел взгляд с Гая на предложенный стул.
– Что ж, если вы настаиваете…
Он неуверенно сел, поставил свой стакан на столик и, глядя на Вилли, произнес:
– Я хотел спросить вас, мисс Мэйтленд… не пожелали бы вы дать мне интервью?
– Я? Почему вдруг я?
– Я хочу поменять направление своей истории о Сайгоне, пусть это теперь будет поиск дочерью родного отца, это намного трогательнее. Этакое путешествие в глубины душевных…
– Не годится, – встрял Гай.
– Почему? – спросил Гамильтон.
– Не хватает… страсти, что ли, – на ходу придумывал Гай, – любовной чертовщинки. Не захватывает…
– Еще как захватывает! Пропавший отец и…
– Гамильтон, – Гай приблизился к нему, – я сказал, нет.
– Кажется, спросили меня, – сказала Вилли, – это все-таки мой отец.
Гай прищурился, глядя на нее.
– Вилли, – тихо произнес он, – подумай немножко.
– А я и подумала. Можно отлично использовать прессу, чтобы расшевелить непробиваемую систему.
– Скорее она станет еще более непробиваемой. Вьетнамцы ни за что не будут выставлять на всеобщее обозрение свое грязное белье. Что, если они знают, что произошло с твоим отцом и что там не все было чисто в конце? Им не нужно, чтобы об этом трезвонили все лондонские газеты. Да они тебя запросто выкинут отсюда.
– Поверьте, – сказал Гамильтон, – я не болтлив.
– Неболтливый журналист, занятно… – пробормотал Гай.
– Ни слова не будет напечатано, пока она сама не покинет страну.
– Вьетнамцы не идиоты, они разузнают, над чем вы работали.
– Ну, тогда я сочиню еще один рассказ и прикроюсь им.
– Не поняла, простите… – вежливо произнесла Вилли.
– Все гораздо сложнее, чем вам кажется, Гамильтон, – сказал Гай.
– Мне приходилось иметь дело с щекотливыми темами, и, если что-то нельзя печатать, я этого печатать не буду.
Вилли встала из-за стола:
– С меня хватит, я иду спать.
Гай посмотрел на нее снизу:
– Ты не можешь идти спать, мы не закончили разговор.
– С тобой я точно разговор закончила.
– А как же насчет завтра?
– А как же моя статья?
– Гамильтон, – сказала она, – вам ведь нужно чье-то грязное белье для вашей статьи? Почему бы вам тогда не взять интервью у него. – Она показала на Гая, развернулась и ушла.
– У вас действительно что-то есть?
Гай лишь улыбнулся в ответ. Все с той же улыбкой на лице он в лепешку смял рукой пустую пивную банку.
«Боже правый, избавь меня от козлов в этом мире, – думала Вилли, заходя в лифт, двери закрылись, – и прежде всего от Гая Барнарда».
Закрыв глаза, она прислонилась спиной к стенке лифта, ожидая своего этажа. Лифт тащился черепахой, как и все в этой стране. Стоял удушливый запах пота и алкоголя. Через шум тросов откуда-то сверху из шахты доносилось едва уловимое повизгивание. Летучие мыши. Она видела, как они порхали по двору прошлой ночью. Дивно! Мыши и Гай Барнард. Что еще нужно женщине для счастья? Вот если бы можно было пользоваться его знаниями местных реалий и при этом не иметь дела с его личностью. Ведь он был не дурак и знал ходы и выходы, имел связи, хоть и сомнительные, но такие нужные! Ах как жаль, что ему нельзя доверять!
И все же она прикидывала: а что, если принять его предложение? Глубоко в душе ей хотелось работать плечом к плечу с человеком, который заставлял ее сердце биться быстрее. Дурной знак. Она попалась на его крючок.
Да нет, она, конечно, влюблялась и до этого и знала, на какие выкрутасы способны гормоны, как могут они извести истосковавшееся по ласке женское тело.
«Я просто не буду больше о нем вспоминать. Подумаешь, оказалась не в то время не в том месте, не при том стечении обстоятельств. И уж точно не с тем человеком».
Лифт заскрежетал, останавливаясь. Двери разъехались в стороны, открыв пустынную дорожку, идущую снаружи вдоль этажа. Ночь подрагивала под удаленное гуканье дискотеки, пока Вилли шла через полумрак к своему номеру. Весь этаж казался безжизненным. Свет в окнах не горел, занавески опущены. Она вздрогнула и резко осмотрелась, когда дикий визг эхом пронесся по двору гостиницы и растворился в темноте. За перилами дорожки появились тени летучих мышей и привидениями пронеслись над землей. Руки ее все еще дрожали, когда она коснулась своей двери и стала нащупывать в сумочке ключи. В этот момент боковым зрением она уловила фигуру человека, и шестое чувство, предостерегая об опасности, заставило ее обернуться.
В конце дорожки из тени вышел человек. Когда он миновал промежуток, освещенный фонарем с улицы, она увидела приглаженные черные волосы и совершенно неподвижное, словно восковое, лицо. Тут в глаза ей бросился какой-то предмет в его руке. Это был нож. Сумочка сама выпала из ее рук, и она бросилась бежать. Впереди, минуя огромный кондиционер, коридор делал поворот. Если она побежит дальше, то сможет скрыться на лестничной клетке. От человека ее отделяло метров тридцать. Ему конечно же была нужна ее сумочка. Но после поворота шаги за спиной не смолкли. О боже, он гнался вовсе не за кошельком, а за ней! Лестничная клетка маячила в самом конце, а там, этажом ниже, спасительная танцплощадка и люди! Она припустила изо всех сил. И тут застланными ужасом глазами она увидела, что путь закрыт – еще один человек стоял в конце дорожки, видно было только белое пятно его лица. Она завертелась на месте, и тут что-то с визгом пролетело мимо нее и плюхнулось на пол. Нож! Она подхватила его и выставила перед собой, переводя взгляд с одного преследователя на другого, а они все приближались. Крик, вырвавшийся из ее горла, смешавшись с музыкой дискотеки, эхом пролетел по стенам отеля и растворился в ночи. Стая летучих мышей пронеслась через тьму.
