— Как насчет КАСа? — спросил Николай.
— Управляемый полет на шаттле в любом случае лучше для перевозки больного, — возразила Эмма.
Возвращение на корабле аварийного спасения — тяжелый полет, а из-за погодных условий можно приземлиться там, куда медицинскому транспорту путь будет заказан.
— Забудь о КАСе, — решительно заявил Григгс. — Мы не покинем станцию.
— Если его состояние станет критическим… — начал было Николай.
— Эмма поможет ему продержаться до прибытия «Дискавери». Черт, эта станция — настоящий орбитальный госпиталь! Эмма должна удержать его в стабильном состоянии.
— А если не получится? — возразил Николай. — Человеческая жизнь дороже экспериментов.
— Это крайний случай, — возразил Григгс. — Если мы все улетим на КАСе, месяцы проделанной работы пропадут даром.
— Послушай, Григгс, — сказала Эмма. — Я, как и ты, не хочу оставлять станцию. Я изо всех сил старалась попасть сюда и не намерена сокращать время своей работы здесь. Но если моему пациенту понадобится немедленная эвакуация, значит, я буду этого требовать.
— Извините, Эмма, — проговорила Диана, вплывая в люк. — Я только что получила результаты последнего анализа крови Кеничи. Думаю, вам следует взглянуть.
Она передала Эмме распечатку с компьютера. Эмма уставилась на результаты: «Креатинкиназа: 20.6 (норма 0–3.08)».
Это не просто панкреатит, не просто желудочно-кишечное расстройство. Высокий уровень креатинкиназы означает, что поражены либо мышцы, либо сердце.
«Рвота иногда бывает симптомом сердечного приступа».
Эмма посмотрела на Григгса.
— Я приняла решение, — сказала она. — Передайте Хьюстону, чтобы присылали шаттл. Кеничи нужно отправить домой.
2 августа
Джек выбирал шкот кливера. Он с силой крутил рукоятку лебедки, его загорелые руки блестели от пота. Наконец раздалось долгожданное «хлоп!», парус расправился, «Саннеке» накренилась, поворачивая под ветер, и ее нос начал быстро резать мутные воды Галвестонской бухты. Мексиканский залив остался позади. Еще днем Джек обогнул мыс Боливар, удачно разминувшись с паромом, шедшим из Галвестона, и теперь яхта шла мимо нефтеочистительных заводов, длинной вереницей выстроившихся вдоль берега Тексас-Сити. Джек держал курс на север — к Чистому озеру. К дому.
За четыре дня, проведенных на просторах Залива, Джек загорел и оброс щетиной. Покидая дом, он никому не рассказал о своих планах — просто запасся едой и направил яхту в открытое море, туда, где не видно суши, а ночи такие темные, что даже свет звезд слепит глаза. Волны Залива мягко покачивали яхту, а Джек часами лежал на палубе и глядел в ночное небо. Над ним во все стороны, насколько хватало глаз, расстилалась звездная россыпь, и ему порой начинало казаться, что он уже там, в космосе, что он несется в пустоте и каждый всплеск волны забрасывает его все дальше и дальше, в спирали иной галактики. Он отбросил все прочие мысли — его сознание полнилось только звездами и морем. Вдруг по небу яркой искрой полоснул метеор, и Джек неожиданно подумал об Эмме. Какие бы высокие баррикады он ни выстраивал, он все равно не мог от нее отгородиться. Эмма всегда была рядом, она маячила на периферии сознания Джека, выжидая момент, чтобы проскользнуть в его мысли, когда он меньше всего этого ожидал. И меньше всего этого хотел. Джек замер, не сводя глаз с тающей полоски метеорного следа, и, хотя ничего не изменилось — ни направление ветра, ни характер волн, он вдруг остро ощутил свое одиночество.
Было еще темно, когда Джек поднял паруса и повернул домой.
Теперь, идя по каналу, ведущему в Чистое озеро, идя уже не под парусами, а моторным ходом, мимо домов, крыши которых четкими силуэтами рисовались на рассветном небе, Джек жалел о том, что возвращается так быстро. По Заливу всегда гулял легкий бриз, здесь же в воздухе висела недвижная жара и влажность мешала дышать.
Джек завел яхту на свою стоянку, пришвартовался и ступил на пирс. После нескольких дней в море ноги слегка подкашивались. «Первым делом — холодный душ», — подумал он. Уборку на яхте Джек отложил на вечер, когда будет прохладнее. Что же до Хамфри — ничего страшного: еще один день в кошачьей гостинице этому волосатому шару не повредит. Таща тяжелую сумку, Джек прошагал весь пирс и уже двинулся по эспланаде мимо бакалейного магазинчика, как вдруг его взгляд упал на газетный автомат. Сумка выскользнула из рук и шлепнулась на землю. Джек уставился на шапку, раскинувшуюся по всей ширине полосы свежей «Хьюстон кроникл»:
«Внеплановый запуск шаттла. Обратный отсчет начался — старт завтра».
«Что произошло? — подумал он. — Что пошло не так?»
Дрожащей рукой Джек вытащил из кармана несколько четвертаков, скормил их в щель и выхватил газету. Статья сопровождалась двумя фотографиями. На одной был астронавт Национального космического агентства Японии Кеничи Хираи. На второй — Эмма.
Джек подхватил сумку и помчался к телефону.
На совещании присутствовали три врача, и Джек сразу понял, что возникшая проблема — медицинского характера. Когда он вошел в зал, все удивленно повернули головы. Во взгляде руководителя полета МКС Вуди Эллиса он прочел немой вопрос: «И с чего это к нам вернулся Джек Маккаллум?»
— Джек помогал разрабатывать протокол оказания неотложной медпомощи для первого экипажа станции, — пояснил доктор Тодд Катлер. — Полагаю, он будет нам полезен.
— Личный аспект может осложнить дело, — встревоженно проговорил Эллис.
Он имел в виду Эмму.
— Все члены этого экипажа для нас почти что семья, — возразил Тодд — Так что в некотором смысле сейчас это для всех дело личное.
Джек уселся рядом с Тоддом. За столом расположились заместитель директора НКТС,
[18]
руководитель полетных операций МКС, врачи экипажей и несколько руководителей программ. Также присутствовала Гретхен Лиу, сотрудник НАСА по связям с общественностью. Если не считать дат стартов, новостные службы средств массовой информации чаще всего игнорировали деятельность НАСА. Однако сегодня в ожидании Гретхен журналисты из всех новостных агентств набились в крошечный зальчик для прессы в Центре общественной информации НАСА. «Сколько внимания, — подумал Джек. — Любовь публики переменчива. Ей нужны взрывы, трагедии. Сложные ситуации. Сама по себе идеально проделанная работа никому не интересна».
Тодд передал ему листок бумаги, на котором было написано: «Данные анализов и обследований Хираи за последние 24 часа. С возвращением!»
Джек пролистал медицинский отчет, одновременно слушая совещание. У него в руках были результаты анализов за сутки, и ему потребовалось некоторое время, чтобы понять самое главное. Астронавт Кеничи Хираи был серьезно болен, данные анализов приводили в замешательство. Шаттл «Дискавери» готов стартовать в шесть утра по восточному поясному времени, полетят экипаж Киттреджа и врач-астронавт. Обратный отсчет шел согласно расписанию.
