Он выскочил из лабораторного отсека, направляясь к российской части станции.
«Мир». Все сразу поняли, что он имеет в виду. 1997 год. Столкновение «Прогресса» с модулем станции «Мир» «Спектр». В корпусе образовалась пробоина, и драгоценный воздух начал уходить из «Мира» в космос. Русские, с годами получившие больше опыта в управлении космическими станциями, знали, что предпринять: надо запитать утечку. Накачать в модуль дополнительного кислорода, чтобы поднять давление. Это не только даст им время для работы, но уменьшит давление, и они смогут закрыть люк.
Вернувшись в лабораторный отсек с двумя баллонами кислорода, Николай лихорадочно открыл клапаны. Даже сквозь вой сирены они слышали свист выходящего из баллонов воздуха, который заполнял Нод-2. Запитка пробоины. Они подняли уровень давления с другой стороны люка.
«Но кислородом заполняется и модуль с проводом, находящимся под напряжением», — подумала Эмма, вспомнив искры. Это может привести к взрыву.
— А теперь попытаемся закрыть люк! — крикнул Николай.
Лютер и Григгс схватились за ручку люка и потянули. То ли благодаря их общему отчаянию, то ли благодаря кислородным баллонам, уменьшившим разницу в давлении, но люк начал медленно закрываться.
Григгс герметично закрыл его.
Некоторое время они с Лютером просто висели в воздухе без сил; оба были так измотаны, что не могли говорить. Затем Григгс обернулся — в мигающих огнях его лицо блестело от пота.
— А теперь давайте вырубим этот чертов вой, — предложил он.
Ноутбук все еще плавал там, где он его оставил, в Ноде-1. Глядя на экран, он быстро ввел серию команд. Ко всеобщему облегчению, сирена затихла. Мигающие красные огоньки тоже потухли, и теперь на пультах аварийно-предупредительной сигнализации горели только желтые лампочки. Наконец они могли говорить тихо.
— Давление воздуха выросло до шестисот девяноста и продолжает подниматься, — сказал он и облегченно хохотнул. — Похоже, мы на правильном пути.
— Тогда почему у нас до сих пор предупреждения класса три? — спросила Эмма, указывая на желтые огни на экране.
Предупреждение класса три означало одну из трех вероятностей: либо вышел из строя компьютер резервной системы наведения, либо отказал один из гироскопов, либо они потеряли связь с Центром в диапазоне S.
Григгс застучал по клавишам.
— Все дело в связи. У нас ее нет. Видимо, «Дискавери» сбил ферму Р-1 и вырубил радио. Похоже, они еще снесли нам солнечные батареи по левому борту. Вышел из строя фотогальванический модуль, поэтому у нас до сих пор нет питания.
— Хьюстон, должно быть, с ума сходит, гадая, что случилось, — предположила Эмма. — А теперь они еще не смогут с нами связаться. Но что с «Дискавери»? Что с экипажем?
Диана, которая пыталась наладить радиосвязь между станцией и кораблем, сказала:
— «Дискавери» не отвечает. Они или вне досягаемости УКВ-связи, или все умерли и не могут ответить.
— Мы можем включить свет? — спросил Лютер. — Перекрестно закоммутировать первичный источник питания?
Григгс снова ударил по клавишам. Прелесть МКС заключена в избыточности некоторых ее компонентов. Каждый из каналов питания был устроен так, чтобы подавать электричество для отдельной нагрузки, но эти каналы можно было перенастроить — соединить перекрестно, когда требовалось. Хотя они и потеряли один фотогальванический модуль, оставалось еще три.
Григгс сказал:
— Фраза расхожая, но тем не менее — «да будет свет».
Он нажал на клавишу, и освещение модуля стало немного ярче. Этого хватало для ориентировки во время прохождения люков.
— Я перенаправил распределение электричества. Несущественные функции остались без питания. — Он глубоко вздохнул и посмотрел на Николая. — Нам нужно связаться с Хьюстоном. Твой выход, Николай.
Николай сразу понял, что ему нужно сделать. У московского ЦУПа был свой канал связи со станцией. Столкновение не повредило российскую часть МКС.
Космонавт коротко кивнул.
— Будем надеяться, что у Москвы нет задолженностей по оплате электроэнергии.
«ПУНКТ 3–7 — ВЫПОЛНЕНО»
«ПУНКТ 3–8 — ВЫПОЛНЕНО»
«ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ 3-0-4 ВЫПОЛНЯЕТСЯ»
Джилл Хьюитт задыхалась от боли и, всхлипывая, нажимала на очередную кнопку на пульте управления. Ей казалось, что голова вот-вот лопнет, словно перезрелая дыня. Поле зрения сократилось, у нее перед глазами был длинный темный туннель, а элементы управления, казалось, находятся на его противоположном конце. Ей приходилось концентрировать все свое внимание на переключении очередного тумблера, нажатии кнопки, ускользающей из-под пальцев. Теперь она пыталась разглядеть индикатор пространственного положения, зрение затуманивалось; Джилл казалось, что дисплей индикатора бешено вращается вокруг собственной оси.
«Я не вижу. Я не могу определить ни угла тангажа, ни угла рыскания…»
— «Дискавери», вы у точки соприкосновения с атмосферой, — объявил оператор. — Аэродинамический щиток на автомат.
Джилл сощурилась, глядя на панель, и потянулась к тумблеру, но он казался таким далеким…
— «Дискавери»!
Дрожащим пальцем она нащупала тумблер. Переключила на «авто».
— Есть, — прошептала она и в изнеможении опустила плечи.
Теперь кораблем управляли компьютеры. Она не могла доверить себе штурвал. Она даже не знала, как долго будет оставаться в сознании. Черный туннель перед ее глазами уже закрывался, поглощая свет. Впервые она услышала рев воздуха вокруг корпуса корабля и почувствовала, как ее тело вжимается в кресло.
Оператор молчал. Связи не было, корабль несся через атмосферу с такой силой, что электроны отрывались от молекул воздуха. Этот электромагнитный шторм прерывал любые радиоволны, перекрывал любую связь. Ближайшие двенадцать минут будет только она, корабль и ревущий воздух.
Никогда прежде Джилл не чувствовала себя такой одинокой.
Она ощутила, как автопилот заложил первый вираж, снижая скорость корабля. Она представила яркий жаркий свет в иллюминаторах, почувствовала его тепло, когда солнце осветило лицо.
Джилл открыла глаза. И ничего не увидела, только темноту.
«Где свет? — подумала она. — Где солнечный свет?»
Она поморгала, еще и еще раз. Потерла глаза, словно пытаясь заставить их видеть, заставить сетчатку воспринять свет. А потом потянулась к панели управления. Пока она не переключит нужные тумблеры, не развернет датчики воздушных сигналов и не выпустит шасси, Хьюстон не сможет посадить корабль. Она не вернется домой живой. Джилл провела пальцами по огромному количеству различных шкал и кнопок и в отчаянии закричала.
Она ослепла.
15
На высоте тысяча двести пятьдесят метров над уровнем моря воздух над полигоном Белые Пески был сухим и разреженным. Посадочная полоса пролегала по древнему высохшему морскому дну, расположенному в пустынной долине между горными цепями Сакраменто и Гваделупа с востока и гор Сан-Андреас с запада. Ближайший город — Аламогордо, Нью-Мексико. В каменистой и засушливой местности удавалось выжить только самым отчаянным видам пустынной растительности.
