У Гретхен Лиу отвисла челюсть.
— Гордон, — прошептала она, — что, черт возьми, ты делаешь?
— Что надо.
Молчание за столом растянулось на минуту.
Затем, ко всеобщему удивлению, Кен Бланкеншип произнес:
— Я на стороне наших астронавтов.
— Я тоже…
— И я.
Гордон оглядел сидевших за столом коллег. Большинство этих людей были инженерами и руководителями подразделений, их имена редко появлялись в прессе. Они часто конфликтовали с астронавтами, которых считали пилотами с большим самомнением. Астронавты получали всю славу, а эти люди, выполнявшие невидимую и не особенно эффектную работу, благодаря которой можно было летать в космос, были сердцем и душой НАСА. И сейчас они встали на сторону Гордона.
Лерой Корнелл был потрясен, словно предводитель, брошенный собственными войсками. Он был гордым человеком, а сейчас его опозорили при всех. Он откашлялся и медленно распрямил плечи. Затем повернулся к видеоизображению полковника Харрисона.
— Мне остается только одно — поддержать астронавтов, — сказал он. — Я настаиваю, чтобы одному из наших бортовых врачей было позволено присутствовать на вскрытии.
Полковник Харрисон ничего не ответил. Окончательное решение высказал Джаред Профитт — человек, который, по всей видимости, и был главным. Он отвернулся, чтобы посовещаться с кем-то, кого не было видно на экране. Затем посмотрел в камеру и кивнул.
Оба экрана опустели. Видеоконференция закончилась.
— Что ж, вы таки утерли нос американской армии, — заметила Гретхен. — Видели, как разозлился Харрисон?
«Нет, — подумал Гордон, вспомнив выражение лица полковника Харрисона, перед тем как погас экран. — Это не злость, это страх».
Вопреки ожиданиям Джека, тела не стали перевозить в Форт-Детрик, штат Мэриленд, где находится ВИМИИЗ. Их переправили на расстояние в сто километров от посадочной полосы в Белых Песках и разместили в бетонном здании без окон, очень похожем на десятки других безымянных правительственных сооружений, появлявшихся в этой пересохшей долине. Но у этого здания была отличительная черта: ряды вытяжек, выступавших над линией крыши. По периметру заграждения ощетинилась колючая проволока. Когда они проезжали через КПП, Джек услышал гул высоковольтных проводов.
Окруженный вооруженными людьми, Джек приблизился к главному входу, который, как он понял, был единственным. На двери красовался до боли знакомый символ: ярко-красная метка биологической опасности. «Что это здание делает посреди пустыни?» — удивился он. Затем внимательно осмотрел лишенный каких-либо ориентиров горизонт и понял, в чем дело. Сооружение намеренно расположили посреди пустыни.
Вместе с сопровождением он миновал дверь и пошел по веренице пустых коридоров, ведущих вглубь, в нутро здания. Он увидел мужчин и женщин в военной униформе и лабораторных халатах. Все освещение было искусственным, лица казались голубоватыми и нездоровыми.
Охранники остановились у двери с табличкой «Мужская раздевалка».
— Входите, — велели ему. — Точно следуйте письменным инструкциям. Затем пройдете через следующую дверь. Там вас будут ждать.
Джек вошел в комнату. В ней были шкафчики и бельевая тележка, в которой лежали зеленые хирургические костюмы различных размеров, а еще полка с бумажными шапочками, раковина и зеркало. Список с инструкциями был вывешен на стене, и начинался со следующего пункта: «Снимите ВСЮ уличную одежду, включая нижнее белье».
Он разделся, оставил вещи в незапертом шкафчике и надел хирургический костюм. Затем прошел через следующую дверь, также отмеченную универсальным символом биологической опасности, в освещенный ультрафиолетом зал. Здесь он остановился, размышляя, что делать дальше.
Голос по внутренней связи произнес:
— Рядом полка с носками. Наденьте их и пройдите через дверь.
Он так и сделал.
В следующей комнате его ждала женщина в хирургическом халате. Она резко и недружелюбно попросила его надеть стерильные перчатки. Затем сердито оторвала полоски липкой ленты и заклеила манжеты его рукавов и брюк. Военные, возможно, и смирились с визитом Джека, но не собирались оказывать ему теплый прием. Женщина надела на него головной телефон, затем дала шапочку, похожую на лыжную, чтобы гарнитура не свалилась с головы.
— Одевайтесь! — рявкнула она.
Настало время для скафандра. Он был синим и с перчатками. Когда враждебно настроенная помощница натянула ему на голову капюшон, Джек вдруг испугался. В гневе она могла саботировать процесс и сделать так, чтобы он был не полностью защищен от заражения.
Она застегнула застежку у него на груди, подключила скафандр к укрепленному на стене шлангу, и Джек услышал свист воздуха, наполнявшего его костюм. Теперь поздно беспокоиться о том, что случится. Он готов войти в «горячую» зону.
Женщина отсоединила шланг и указала на следующую дверь.
Он вошел в воздушный шлюз. Дверь захлопнулась. Его поджидал человек в скафандре. Он молчал, жестом показывая Джеку, что нужно идти за ним через дальнюю дверь.
Они перешагнули порог и по коридору прошли в секционный зал.
Там Джек увидел тело в мешке, лежавшее на столе из нержавеющей стали. По обеим сторонам от трупа стояли люди в скафандрах. Одним из них был доктор Роман. Он повернулся и увидел Джека.
— Ни к чему не прикасайтесь. И не вмешивайтесь. Вы здесь только для того, чтобы наблюдать, доктор Маккаллум, так что не мешайте нам.
Радушный прием.
Сопровождающий в скафандре снова подключил костюм Джека к шлангу, и снова воздух со свистом наполнил его шлем. Если бы не наушники, он не смог бы расслышать, о чем говорят эти трое.
Доктор Роман и его помощники открыли мешок.
У Джека перехватило дыхание, горло сжалось. Это было тело Джилл Хьюитт. С нее сняли шлем, но на ней оставался оранжевый костюм для взлета и посадки, на котором было вышито ее имя. Хотя Джек и так узнал бы Джилл по круглой стрижке, по ее гладким, каштановым волосам с первыми намеками на седину. Ее лицо оставалось странно нетронутым. Глаза были полуоткрыты. Обе склеры — яркие и поразительно красные.
Роман с коллегами расстегнули костюм и раздели труп. Огнеупорную ткань, из которой он сделан, очень тяжело резать. Костюм пришлось стягивать. Люди в скафандрах работали слаженно, их комментарии казались сухими и бездушными. Без одежды Джилл напоминала сломанную куклу. Руки деформировались из-за переломов и превратились в массу раздробленных костей. Ноги с неестественно вывернутыми голенями тоже были сломаны. Кончики двух сломанных ребер проткнули грудную клетку; на тех местах, где проходили ремни безопасности ее кресла, теперь чернели синяки.
Джек почувствовал, как его дыхание участилось, но подавил внезапно возникший приступ ужаса. Он не раз присутствовал на вскрытиях, видел тела и в более ужасном состоянии. Например, трупы сгоревших летчиков больше походили на обуглившиеся ветки, их черепа раскалывались от давления закипавшего мозга; труп, лицо которого было срезано хвостовой лопастью вертолета; военно-морской летчик со сломанным позвоночником и сложенным назад телом — он катапультировался при закрытом фонаре кабины.
