Его вопрос проигнорировали. Офицер поднял трубку и просто отдал приказ:
— Будьте готовы к запуску ЗП.
«Что это за ЗП?» — удивился Джек. Он посмотрел на Тодда и по озадаченному выражению его лица понял: он тоже не знает, что готовят к запуску.
На вопрос ответил Традж — офицер службы расчета траекторий. Он подошел к их пульту и прошептал:
— Это заатмосферный перехватчик — средство поражения за пределами атмосферы. Они собираются сбить спускаемый аппарат.
— Объект должен быть нейтрализован до входа в атмосферу, — заявил Грегориан.
Джек в панике вскочил на ноги.
— Нет!
Почти тут же в знак протеста поднялись со своих мест и другие операторы. Их крики заглушали Капкома, который надрывал связки, стараясь перекричать всех.
— МКС вышла на связь! МКС на связи!
«МКС? Значит, кто-то остался на борту. Они оставили там кого-то».
Джек прикрыл наушники руками и вслушался в голос со станции.
Это была Эмма.
— Хьюстон, это Уотсон, МКС. Астронавт Эймс не заражен. Повторяю, он не заражен. Он единственный член экипажа, возвращающийся на спускаемом аппарате. Настоятельно прошу вас позволить аппарату приземлиться.
— Вас понял, МКС, — ответил Капком.
— Видите? Нет причины сбивать аппарат, — сказал Эллис Грегориану. — Остановите запуск вашего перехватчика!
— Откуда нам знать, правду ли говорит Уотсон, — возразил Грегориан.
— Она наверняка говорит правду. Зачем тогда ей оставаться на станции? Она лишила себя возможности вернуться. КАС — единственный спускаемый аппарат на борту МКС!
Услышав это, Джек потерял дар речи. Нервный разговор между Эллисом и Грегорианом перестал его интересовать. Джека больше не волновала судьба спускаемого аппарата. Он мог думать только об Эмме, которая теперь была одна на станции без всякой возможности эвакуироваться.
«Она знает, что заболела. Она осталась умирать».
— КАС закончил сход с орбиты. Он спускается. Траектория на переднем экране.
Корабль аварийного спасения с одним пассажиром на борту появился на карте мира в виде маленького пятнышка. Теперь они могли связаться с ним.
— Это астронавт Лютер Эймс. Я приближаюсь к входной высоте, все системы работают нормально.
Офицер посмотрел на Грегориана.
— Мы готовы запустить ЗП.
— Не нужно, — возразил Вуди Эллис. — Он не болен. Мы можем принять его!
— Возможно, заражен сам аппарат, — настаивал Грегориан.
— Вы не можете этого знать!
— Я не могу это исключать. Я не могу рисковать жизнями людей на Земле.
— Черт возьми, но это же убийство!
— Он не подчинился приказу. Он знал, как мы на это отреагируем.
Грегориан кивнул офицеру.
— ЗП запущен, сэр.
Мгновенно в комнате стало тихо. Вуди Эллис, бледный и трясущийся, пристально смотрел на передний экран, на множество траекторий, перекрещивающихся в одной точке.
Минуты проходили в мертвой тишине. В передней части зала тихо плакали женщины-операторы.
— Хьюстон, я приближаюсь к границе вхождения. — Бодрый голос Лютера, раздавшийся в наушниках, повергал присутствовавших в шок. — Буду весьма благодарен, если кто-нибудь встретит меня на Земле, — мне понадобится помощь, чтобы выбраться из скафандра.
Никто не ответил. Не нашел сил это сделать.
— Хьюстон! — произнес Лютер после секундной тишины. — Эй, где вы там?
Наконец Капком собрался с духом и срывающимся голосом ответил:
— Э-э… вас понял. Старина Лютер, встретим тебя с бочонком пива, танцовщицами и все такое…
— Эй, да вы, ребята, наконец разговорились. Ладно, похоже, я выхожу из зоны действия сигнала. Держите пиво в холодильнике, а я…
Раздались помехи. Затем связь оборвалась.
Пятнышко на переднем экране взорвалось яркой вспышкой, разлетаясь на фрагменты, которые на экране превратились в пиксельную пыль.
Вуди Эллис упал в кресло и уронил голову на руки.
19 августа
— МКС, включаю канал связи космос-земля, — объявил Капком. — Ждите.
«Поговори со мной, Джек. Пожалуйста, поговори со мной», — молча молила Эмма, скользя в полумраке жилого модуля. Вентиляторы не работали, и в модуле было так тихо, что она слышала биение собственного сердца, движение воздуха, который втягивали и выталкивали ее легкие.
Она вздрогнула, когда голос оператора вдруг произнес:
— Связь включена. Можете приступать к НСР.
— Джек! — позвала она.
— Я здесь. Я здесь, дорогая.
— Он не был заражен! Я же сказала им, что он не инфицирован…
— Мы пытались остановить их! Приказ поступил из Белого дома. Они не хотели рисковать.
— Это я виновата. — Эмма заплакала от изнеможения. Она была одна, и ей было страшно. А еще мучилась оттого, что приняла неверное решение, стала причиной катастрофы. — Я думала, они позволят ему вернуться. Я думала, это его единственный шанс выжить.
— Почему ты осталась, Эмма?
— Мне пришлось. — Она глубоко вздохнула и добавила: — Я заразилась.
— Ты подверглась воздействию инфекции. Это не значит, что ты заражена.
— Я только что сделала анализ крови, Джек. Уровень амилазы растет.
Он промолчал.
— После контакта с инфекцией прошло уже восемь часов. У меня осталось от двадцати четырех до сорока восьми часов, а потом я… потеряю трудоспособность. — Ее голос выровнялся. Теперь она говорила удивительно спокойно, словно речь шла о чужом умирающем пациенте. — Этого достаточно, чтобы кое-что доделать. Отправить за борт тела. Поменять фильтры и запустить вентиляцию. Чтобы облегчить уборку следующему экипажу. Если вообще будет следующий экипаж…
Джек продолжал молчать.
— А что касается моих останков… — Голос Эммы был поразительно бесстрастным, ей удалось подавить все эмоции. — Когда придет время, думаю, для блага станции мне стоит выйти в открытый космос, где я не смогу никого заразить после смерти. После того как мое тело… — Она замолчала. — «Орлан» легко надеть без посторонней помощи. У меня под рукой валиум и прочие сильнодействующие средства. Так что я буду спать, когда кончится воздух. Знаешь Джек, если задуматься, это не такой уж плохой способ уйти из жизни. Плыть в космосе. Глядеть на Землю, на звезды. Погрузиться в сон…
Затем Эмма услышала Джека. Он плакал.
— Джек, — тихо проговорила она, — я люблю тебя. Я не знаю, почему мы разошлись. Но уверена — во многом виновата я.
