Сделать отверстие в черепе — значит обнажить мозг для микробов-захватчиков. Но человеческий организм сдается не сразу, он может вынести очень серьезные повреждения. Джек напоминал себе об этом, делая насечку на височной кости, направляя кончик бура. Древние египтяне и инки успешно проводили трепанацию черепа, проделывая отверстия самыми грубыми инструментами, и даже не задумывались о стерильности. Это возможно.
Сосредоточенно, недрогнувшей рукой он высверлил отверстие в кости. Еще несколько миллиметров — и он бы повредил мозг. Тысячи драгоценных воспоминаний были бы уничтожены в одну секунду. А если бы он задел среднюю менингеальную артерию, кровь хлынула бы фонтаном, и ее не удалось бы остановить. Время от времени Джек делал перерывы, чтобы перевести дух и прощупать глубину отверстия. «Не торопись. Не торопись».
Вдруг он почувствовал, что кость подалась и бур прошел внутрь черепа. Сердце готово было выскочить у него из груди; Джек осторожно вынул бур.
Тут же из отверстия, образуя шар, начала медленно выходить кровь. Она была темно-красной, венозной. Джек с облегчением вздохнул. Не артериальная. Теперь давление на мозг Эммы медленно ослабевает — кровь выходит из отверстия. Он устранил пузырь, затем приложил марлю, чтобы она сдерживала кровотечение, пока он сверлил еще одно отверстие, затем сделал еще и еще, образуя кольцо диаметром два с половиной сантиметра. Когда последняя дыра была просверлена, руки уже не слушались Джека, а на лице выступил пот. У него не было времени на отдых — каждая секунда была на счету.
Он потянулся за отверткой и шаровым молотком.
«Только бы это помогло. Только бы это спасло ее».
Используя отвертку вместо долота, он аккуратно вставил кончик в череп. Затем, сжав зубы, словно рычагом поднял отверткой высверленный костный круг.
Через образовавшееся большое отверстие хлынула кровь.
А вместе с ней кое-что еще. «Яйца». Сгусток яиц выплыл из отверстия и, дрожа, заскользил в воздухе. Джек поймал их дренажным катетером и поместил в вакуумный сосуд. На протяжении всей истории человечества самыми опасными врагами людей оставались малые биологические формы. Вирусы, бактерии, паразиты.
«А теперь и ты, — подумал Джек, глядя в сосуд. — Но мы тебя победили».
Кровотечение из отверстия почти прекратилось. Давление на мозг Эммы ослабло.
Он взглянул в левый глаз жены. Зрачок был расширен. Но, когда Джек посветил в него фонариком, он заметил — или все-таки ему показалось? — что края зрачка слегка подрагивают, словно круги на черной воде.
«Ты будешь жить», — подумал он.
Джек обработал рану марлей и поставил еще одну капельницу со стероидами и фенобарбиталом, чтобы на время усилить кому и защитить мозг от дальнейшего повреждения. Джек подсоединил к ее груди электроды ЭКГ. Только после этого он затянул жгут на своей руке и ввел себе дозу ранавируса. Это или убьет их обоих, или спасет. Очень скоро он все узнает.
На мониторе электрокардиографа данные о работе сердца Эммы демонстрировали устойчивый синусовый ритм. Он взял ее руку в свою и стал ждать.
27 августа
Гордон Оби вошел в зал специальных полетов и обвел взглядом помещение, где за пультами трудились мужчины и женщины. На переднем экране отображалась карта мира, на которой по своей синусоиде двигалась космическая станция. В этот момент она находилась над алжирской пустыней, и сельские жители, случайно бросившие взгляд в ночное небо, удивились бы, заметив странную скользящую в вышине звезду, яркую, как Венера. Это особенная звезда — созданная не могущественным божеством, не природой, а хрупкими человеческими руками. И в этом зале, расположенном так далеко от алжирской пустыни, находились хранители этой звезды.
Руководитель полета Вуди Эллис, обернувшись, кивком поздоровался с Гордоном.
— Молчат. На станции тишина.
— Когда состоялся последний сеанс связи?
— Джек замолчал пять часов назад — собирался немного поспать. Отдохнуть впервые за три дня. Мы стараемся не беспокоить его.
Прошло три дня, а перемен в состоянии Эммы не наступало. Гордон вздохнул и направился к пульту врача. Тодд Катлер, небритый и осунувшийся, следил за биотелеметрией Эммы на своем мониторе. «А когда Тодд последний раз спал?» — подумал Гордон. Все выглядели очень усталыми, но никто не желал признавать поражение.
— Она держится, — тихо сообщил Тодд — Мы перестали давать фенобарбитал.
— Но она не вышла из комы?
— Нет. — Тодд вздохнул, откинулся на спинку кресла и ухватился за кожу на переносице. — Я не знаю, что еще можно сделать. Я никогда с таким не сталкивался. Нейрохирургия в космосе.
Эту фразу многие не раз произносили за последние несколько недель. «Я никогда не сталкивался с этим прежде. Это в первый раз. Мы никогда раньше этого не видели». Но ведь в этом и состоит суть изучения. В том, что сложности нельзя предсказать, что любая новая проблема требует нового решения. И ради любой победы надо чем-то пожертвовать.
И победы действительно были, хоть и во время трагедии. «Апогей II» благополучно приземлился в аризонской пустыне, и Каспер Малхолланд уже вел переговоры по поводу первого контракта с Военно-воздушными силами. После трех дней пребывания на МКС Джек был по-прежнему здоров, значит, ранавирус оказался и лечением, и профилактикой против Химеры. А сам факт, что Эмма осталась жива, тоже можно считать победой.
Правда, лишь временной.
Наблюдая за ЭКГ на экране, Гордон испытывал глубокую грусть. «Как долго может биться сердце, если мозг умер? — думал он. — Долго ли организм может находиться в коме?» Наблюдать медленное угасание когда-то невероятно живой женщины было еще больнее, чем стать свидетелем ее внезапной и ужасной смерти.
Вдруг он выпрямился, его взгляд прирос к монитору.
— Тодд! — позвал он. — Что с ней происходит?
— Что?
— С ее сердцем что-то не то.
Тодд поднял голову и посмотрел на данные ЭГК.
— Нет, — сказал он и потянулся к тумблеру связи. — Это не сердце.
Писк монитора прервал неглубокий сон Джека, и он, вздрогнув, проснулся. Годы медицинской практики, бессчетное количество ночей, проведенных в комнате дежурного врача, научили его быстро просыпаться даже от самого крепкого сна, и, открывая глаза, он сразу понял, где находится. Он знал: что-то случилось.
Джек повернулся к источнику звука и тут же потерял ориентацию, оказавшись, как ему почудилось, вверх ногами. Ему показалось, что Эмма висит на потолке лицом вниз. Один из незакрепленных проводов ЭКГ плавал, словно водоросль под водой. Джек перевернулся на сто восемьдесят градусов, и все стало на свои места.
Он прикрепил отцепившийся провод ЭКГ. Его собственное сердце учащенно забилось, когда он начал следить за монитором — Джек боялся того, что мог увидеть. К счастью, ритм, отображаемый на экране, был в норме.
