– Не стоит, – ответила Хэлли, уводя её обратно в тень. – Если это не бабушкин коттедж, его жильцы подумают, что мы подглядываем.
Марен наморщила нос.
– Подглядываем за кем?
Хэлли махнула рукой.
– Не важно. Давай попробуем выманить её наружу.
– Кар-кар, кар-кар! – позвала Марен не слишком громко, но громче, чем обычно.
– Тише, боже мой! – прошипела Хэлли. – Ну не так же громко!
Шторы задёргались, и из-за них появилось лицо Лишты. При виде бабушки у Марен тревожно забилось сердце. Она вышла из тени и помахала рукой. Глаза Лишты стали огромными, как грейпфруты. Быстро приходя в себя, она помахала в ответ, затем указала на угол коттеджа.
– Видишь, сработало. – Марен толкнула сестру.
Хэлли простонала.
Через несколько секунд появилась Лишта – в халате, тапочках и слегка сдвинутом набок парике.
– Что вы здесь делаете? – прошептала она.
Марен обняла бабушку и глубоко вдохнула: от бабули приятно пахло лимонами.
– Произошла куча странностей.
Лишта напряглась.
– Что именно?
– Сегодня днём мы с большим трудом разбудили девочку из моей группы, – сказала Марен.
– А сегодня вечером у костра, – добавила Хэлли, – девочка по имени Люси начала ходить во сне, и никто не мог её разбудить.
– И все продолжают петь эту дурацкую бейсбольную песню, – добавила Марен.
– Боже мой! – сказал Лишта. – Где эта бедная Люси? Она ещё спит?
– Не уверена, – сказала Марен. – Её отвели в медпункт.
– Неужели никто не догадался дать антисонное противоядие? – Лишта похлопала по карманам халата, как будто пакетик с противоядием был у неё под рукой.
– Вряд ли кто-то из здешних знает, что это такое, – сказала Хэлли. – Мы могли бы предложить дать ей противоядие, но тогда мы бы выдали себя.
– Хм, – задумалась Лишта. – Совершенно верно… Ну и ну! Я сейчас пойду дам ей противоядие, если она всё ещё спит.
– Ты хочешь, чтобы мы отвлекли внимание? – спросила Марен. – Я могу упасть в обморок, а Хэлли притворится, что задыхается, или…
– Вряд ли в этом есть необходимость. – Лишта улыбнулась и убрала волосы со лба Марен. – Вам, мои дорогие, лучше вернуться в свои домики. Уже поздно, а нам желательно сохранять конспирацию. Но спасибо, что пришли и рассказали обо всём.
– Мы думаем, что это Талия Мандрагора, – сказала Хэлли.
– Кто-кто, дорогая? – Лишта сдвинула очки на кончик носа и с прищуром посмотрела на внучку.
– Мозг, стоящий за этой операцией, – сказала Марен. – Талия Мандрагора – инструктор по созданию снов. Сначала мы подумали, что она притворщица, как и все остальные, но сегодня увидели, как она использовала сновидную соль или что-то в этом роде.
– И она даже подула на неё, – добавила Хэлли.
Глаза Лишты снова округлились, как грейпфруты.
– Таня Мандарина, говоришь?
– Талия, – поправила её Марен.
– Мандрагора, – добавила Хэлли.
– Очаровательно, – сказал Лишта. – Как она выглядит?
– У неё седые волосы. – Хэлли наморщила нос. – И она носит длинные воздушные платья.
– Но это модная седина, – возразила Марен. – Она молодая, но красит волосы в седой цвет.
– А седые волосы у стариков – это не модно? – фыркнула Лишта.
– Я не это имела в виду… – начала было Марен, но бабушка хитро улыбнулась ей.
– Я знаю, дорогая. В любом случае я собиралась заглянуть в эту мастерскую снов. Думаю, пора нанести визит этой мисс Мангров…
– Мандрагоре, – хором сказали Хэлли и Марен.
– Мандрагоре, – повторила Лишта. – Притворюсь, будто мне нужны сны, чтобы избавиться от тревоги, подагры или чего-то в этом роде, а затем осторожно расспрошу её, может, даже взгляну на её сновидную соль. Но прежде чем я это сделаю, мне нужно навестить бедняжку Люси. А потом я съезжу в город, чтобы позвонить вашей маме, и сообщу ей последнюю информацию.
– Разве здесь нет телефона, которым можно воспользоваться? – спросила Хэлли.
Лишта покачала головой.
– Абсурд, не правда ли? Наверняка он где-то есть, но нам не дают им пользоваться.
В животе Марен шевельнулось дурное предчувствие.
– В любом случае, – сказала Лишта, – вам, мои милые, нужно вернуться в свои домики. Я передам вашей маме привет.
Сёстры кивнули, и в глазах Марен вновь защипало. Она с силой потёрла их кулаками и приказала себе перестать быть младенцем.
– Бабуль, – сказала она, – ты встревожена? Нашим рассказом про лунатизм и всё такое прочее?
– Пока нет, – ответила Лишта. – К сожалению, такое бывает, когда неопытные люди берутся за сны. Именно поэтому мы здесь. И мы зорко за всеми следим. Тебя что-то беспокоит, дорогая?
– Немного, – призналась Марен.
Талия Мандрагора явно знала больше, чем была готова признаться. Но, прежде чем тревога Марен успела усилиться, Лишта обняла внучку.
– Бабуль, как ты думаешь: мы должны спать с нейлоном на голове, на всякий случай? – спросила Марен.
Лишта засмеялась.
– Нет, дорогая. Обскура Грей была единственной в своём роде, и я сомневаюсь, что мы когда-нибудь снова увидим её дрессированных ночных бабочек.
– К тому же она всё ещё в тюрьме, – сказала Хэлли, похлопав Марен по плечу. – Она больше не может тебя обидеть.
Узел тревоги в груди Марен слегка ослаб, но она не могла полностью успокоиться.
– Чуть не забыла, – сказала она, залезая в карман и доставая пакетики. – Я нашла в прачечной стопку коробок со снами. Логотип на коробках такой: «Иллюзии лунного луча». Ты когда-нибудь слышала о таком?
Лишта рассмотрела сны.
– Нет, ни разу. Я разберу их сегодня вечером и проанализирую. А ещё я приготовлю партию антисонных противоядий и дам их вам утром за завтраком. Вдруг они вам снова понадобятся? Спасибо тебе за эти сны, дорогая. Вы обе такие молодцы! А теперь кыш отсюда, у меня много дел!
– Пока, бабуль, – сказала Марен. – Люблю тебя.
– Я тоже вас люблю, мои дорогие. – Лишта поцеловала ладонь и послала внучкам воздушный поцелуй.
Когда они, освещая себе путь телефоном Хэлли, крадучись возвращались обратно по тёмной дорожке, Марен подобралась к сестре и взяла её под руку.
– Всё будет хорошо, – прошептала Хэлли, и Марен ужасно захотелось в это поверить.
18
