Хэлли тоже явно не горела желанием оставаться летом в городе и практически упала со стула.
– Мы ведь можем поехать туда и помочь бабушке? Тогда мы могли бы стать шпионами сновидений!
– Точно! – поддакнула Марен.
– Эй, стойте, стойте! – перебил их папа. – Вы уверены, что это хорошая идея?
– Где расположен этот лагерь? – спросила мама.
– На озере Лентил, – ответила Лишта. – В долине Зелёный Дол.
– Это недалеко, – сказала Марен. Долина Зелёный Дол находилась всего в двух часах езды от Рокпул-Бей. – Можно нам тоже поехать туда, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста? Бабушка всё время будет приглядывать за нами!
– При условии, что она получит работу, – заметила мама.
– А почему нет? – сказала Хэлли. – Ну пожалуйста! Неужели вам самим не интересно узнать, что там происходит?
Родители переглянулись.
– Новая смена начинается в субботу через неделю, так что у вас ещё есть немного времени, чтобы подумать, – сказала Лишта. – Я поискала в интернете. – Бабушка буквально лучилась гордостью. – Не хочу наступать вам на пятки в том, что касается воспитания детей, но стоимость путёвки не так уж и высока; всё лето в магазине торговля процветала, так что я могу заплатить за внучек.
– Ну пожалуйста?! – завопили Марен и Хэлли.
Мама вздохнула:
– Мы подумаем.
Под столом Хэлли легонько пнула Марен ногой, и они взволнованно улыбнулись. Пусть это не было однозначным «да», но это было твёрдым «может быть».
3
К девяти часам следующего дня Марен и Хэлли пропололи всю клумбу возле дома в не очень тонко закамуфлированной попытке убедить родителей отпустить их в лагерь. Хэлли даже ни разу не посмотрела в мобильник, а Марен, хотя и ненавидела садоводство, с удовольствием проводила время с сестрой. Сняв садовые перчатки, она растянулась на лужайке в тени вяза. Её колени были заляпаны влажной землёй, а ноги болели оттого, что она слишком долго ползала на четвереньках.
– Как это уже стало так жарко? – Хэлли сделала глоток из бутылки с водой и передала её Марен.
– Держу пари, озеро Лентил красивое и прохладное. – Представив, как она плавает в холодном чистом озере, Марен вздохнула.
– Держу пари, у них тоже есть мороженое, – сказала Хэлли.
– Когда мы в последний раз ездили куда-нибудь, помимо Рокпул-Бей или твоего реабилитационного центра? – спросила Марен.
Хэлли сделала ещё один глоток и вытерла подбородок.
– Не могу вспомнить. Может, в ту поездку с бабулей в кедровый лес?
– Не знаю, считается ли она.
Марен почесала ногу, думая о десятках комариных укусов, которые она собрала вместе с ингредиентами для снов. Лес – это не совсем то, куда хотелось бы поехать. Он больше похож на огромное скопище деревьев и жуков.
Входная дверь дома открылась, и наружу вышла мама.
– Ой, девочки, как здорово! Спасибо.
– Всегда пожалуйста, – сказала Хэлли.
– Так мы можем поехать? – спросила Марен.
Мама засмеялась:
– Вчера вечером мы с вашим папой долго разговаривали и решили, что да.
Издав радостный возглас, Марен вскочила и пустилась в пляс. Танец этот был её личным сочетанием дискотечных танцевальных па и чечётки. Хэлли тоже вскочила, но, прежде чем она смогла составить компанию сестре, мама, как регулировщик, подняла руку.
– Перед тем как вы начнёте прыгать и визжать от радости, нам нужно установить несколько правил, – сказала она.
Дрыганье Марен сменилось плавным раскачиванием взад и вперёд.
– Во-первых, – сказала мама, – вы всегда будете слушаться бабушку. Никаких возражений, никаких споров. Вы будете делать именно то, что она вам скажет.
– Хорошо, – согласились Марен и Хэлли.
– Во-вторых, – сказала мама, – вы будете раз в день звонить мне или папе.
– Хорошо, – пообещала Марен, а Хэлли простонала.
Мама бросила на неё суровый взгляд, и Хэлли вздохнула.
– Ну ладно, – буркнула она.
– И в‑третьих, – продолжила мама, – вы ни при каких обстоятельствах не станете принимать в этом лагере сны.
– Ни за что и никогда, – снова пообещала Марен.
– Ага, – сказала Хэлли. – Никто не знает, кто их создал и что в них намешано.
– Верно. – Мама скрестила на груди руки. – Я очень надеюсь, что все эти дети будут в безопасности. Если заметите что-то подозрительное, сразу сообщите об этом бабушке и позвоните мне или папе. А лучше нам обоим. Если понадобится привлечь полицию и закрыть лагерь, мы это сделаем.
– Надеюсь, этого не потребуется, – сказала Марен.
– Вдруг это обыкновенное жульничество? – сказала Хэлли. – Может, они просто кладут в чайные пакетики лапки жуков и сладкое драже и называют это снами.
Марен вздрогнула:
– Надеюсь, они сначала их стерилизуют.
Мама поморщилась.
– Я тоже. Если сомневаешься, позвони мне…
– Или папе, – закончила Хэлли.
– Или обоим, – сказала мама. – Ваша смена начнётся через неделю, так что подумайте о маскировке. Мы можем не знать, кто замешан в этом деле, но они могут знать, кто вы.
– Мы не так известны в мире создателей снов, – усмехнулась Хэлли, но плавное покачивание Марен вновь перешло в сумасшедшие пляски. Ей уже несколько недель хотелось покрасить волосы в новый цвет, и это была прекрасная возможность. Как только мама вернулась в дом, танец превратился в прыжок, удар ногой и вращение.
– Мы едем в лагерь «Тенистые Пески»! – запела она и, схватив Хэлли за руку, крутанула её юлой.
– Мы уезжаем из Рокпул-Бей! – Хэлли тоже крутанула сестру волчком, усадила её на землю и перешла к собственным движениям в стиле диско – принялась тыкать вверх указательным пальцем и покачивать бёдрами.
Что ещё важнее, они уезжали из Рокпул-Бей вместе! Без подружек Хэлли и её потенциальных кавалеров, ни один из которых никогда не признавал существование Марен.
По тротуару катил велосипед, но сёстры не остановились, даже когда велосипедист затормозил, бросил своё транспортное средство на землю и присоединился к их счастливому танцу.
– Почему мы это делаем? – спросил Амос, выставив ногу и замахав руками.
– Мама отпускает нас в лагерь! – крикнула Марен, отбивая восемь тактов бешеной чечётки.
Амос попытался скопировать её движения, но у него запутались ноги.
