Марен сжала губы в прямую линию и скрестила на груди руки.
– Мне… вроде бы нравится, – сказала она, прищурив глаза и одобрительно кивнув.
– Мне тоже. – Хэлли сжала ей плечи, и Марен на несколько секунд приникла к ней. Ей до сих пор казалось чудом, что она вернула сестру.
– Тебе понадобится новое крутое имя, – сказала Хэлли. – Что-то тёмное и загадочное вроде Рэйвен или Драконии.
– Или Манди, – сказала Марен. – Это как Вензди, только хуже.
Хэлли фыркнула.
– А что делает для маскировки Амос?
– Пока не знаю, – сказала Марен. Амос написал ей накануне вечером, что ему разрешили отправиться в лагерь «Тенистые Пески» при условии, что Лишта присмотрит за ним. Это вызвало у Марен очередной раунд счастливого танца… но не у Хэлли. Сестра была занята тем, что строчила эсэмэску какому-то мальчишке из биологического класса.
Из гостиной донёсся звонок в дверь. Хэлли подскочила и плотно завернулась в халат.
– Можешь открыть, пока я буду одеваться?
– Конечно. – Завесив один глаз тёмными волосами, Марен драматично прокралась к двери. Она очень надеялась, что это не тот мальчишка из класса биологии. Но когда она открыла дверь, на крыльце стояла невысокая женщина в чёрных очках и красном комбинезоне. На кудрявом голубоватом парике восседала самодовольная зелёная птица.
– Бабуля! – Марен отступила, чтобы впустить бабушку. – Как прошло собеседование? А что ты сделала с Анри?
– Всё отлично, – ответила Лишта. – Они сразу же предложили мне работу. Между прочим, твои волосы восхитительно выглядят.
Сердце Марен ёкнуло, по животу пробежала дрожь. Это действительно происходило.
– BONJOUR, CROTTE DE NEZ!
[6] – закричал зелёный Анри, взмыв с головы Лишты, и перелетел на подлокотник кресла. Лишта строго посмотрела на попугая.
– Прошу прощения?
– GUTEN TAG, POPEL!
[7] – сказал он, какнув на пол.
– Как ты добилась такого цвета перьев Анри? – спросила Марен.
– Мы зашли в салон мистера Альфредо, – сказала Лишта. – Я немного опасалась, что краска для волос не ляжет на перья или будет вредна для здоровья птицы. Но мистер Альфредо, похоже, добавил чуток парикмахерской магии. Не знаю, что именно, но он уверяет меня, что это безопасно для птиц и через несколько недель исчезнет.
– SCHONER VOGEL!
[8] – крикнул Анри. – SCHONER SCHONER VOGEL!
[9]
Хэлли вышла из спальни.
– Клёвый у тебя комбинезон, бабуля. – Она дала Лиште минуту поохать и поахать по поводу ярко-оранжевых волос, а потом ткнула пальцем в Анри. – Почему он говорит по-немецки?
Лишта просияла.
– Это, мои дорогие девочки, Генрих.
– GUTEN TAG, HASSLICHE ROSINEN!
[10] – завопила птица.
Хэлли прищурилась.
– Он что, только что назвал нас… уродливыми изюминками?
– Может быть. – Лишта снисходительно махнула рукой. – Мой немецкий немного заржавел.
– Ты серьёзно берёшь его с нами в лагерь «Тенистые Пески»? – Марен взяла бумажное полотенце, чтобы вытереть с пола какашку Анри.
– Конечно, – сказал Лишта. – Анри… то есть Генрих будет важным членом нашей команды, способным незаметно проскользнуть в самые разные места, чтобы подслушивать.
Хэлли костяшкой пальца взъерошила перья на груди Анри.
– Мы можем называть его Хейни?
Анри клюнул её за палец, и она отдёрнула руку.
– Как прошло собеседование? – Марен наполнила чайник водой и достала из шкафа любимый мятный чай бабушки.
– Неплохо, – ответила Лишта. – Я встретилась только с заведующей столовой. Милая молодая женщина. Похоже, она мало что знает о снах. Впрочем, я не давила на неё слишком сильно.
– И она не спросила тебя про твои кулинарные способности? – удивилась Хэлли.
– Она спросила, как я отношусь к нагреванию большого количества замороженных продуктов, на что я честно сказала ей, что я большой эксперт по этой части!
Марен согласилась. Пожалуй, это был единственный кулинарный навык Лишты.
– А как выглядит лагерь? – поинтересовалась она.
Бабушка пожала плечами.
– Честно говоря, довольно невзрачно. Домики, каноэ, деревья… Ну вы поняли. Но я уверена, они ещё что-нибудь придумают.
– Ты видела вещицы, относящиеся ко снам? – спросила Марен.
– Ни одного пакетика, – ответила Лишта. – Что весьма странно. Зато мне пришлось подписать несколько бланков, которые показались мне довольно подозрительными. Включая «Соглашение о неразглашении».
– «Нераз» что? – сказала Марен.
– «Соглашение о неразглашении», – пояснила Лишта. – Иначе известное как СоН. Это означает, что я дала официальное согласие никому не рассказывать о том, что там происходит.
– И если бабушка это нарушит, они могут подать на неё в суд, – добавила Хэлли.
– Это нормально для летнего лагеря? – спросила Марен.
– Что нормально для летнего лагеря? – Папа Марен открыл сетчатую дверь, находившуюся в глубине кухни. – Ого, обожаю этот готический вид, медвежонок Марен. А ты, Хэлли, могла бы сойти за близняшку этой русалочки. Как её зовут, ту русалку: Арианна?
– Ариэль. – Хэлли явно была в ужасе, что рассмешило Марен. Папа был по-своему прав.
– А кто это прекраснейшее создание? – Папа драматично положил руки на сердце и покосился на попугая. – Анри? Неужели это ты?
– ARGERLICH SCHNECKE
[11]. – Анри подскочил к прихватке и сбросил её на пол.
– Ты останешься ужинать, Лишта? – Отец поднял прихватку и швырнул её в Анри. Попугай взвизгнул и, как решила Марен, разразился потоком немецкой брани. Затем взлетел и приземлился на кудрявый парик Лишты.
– Нет, спасибо, – сказал Лишта. – Я хочу до отъезда всё приготовить в магазине. Моя кузина Клодетт прилетает из Квебека, чтобы временно заменить меня в магазине.
– Мама ведь тоже поможет, верно? – спросила Марен.
– Конечно. – Лишта просияла. – Не могу дождаться, чтобы увидеть, какие сны она приготовит в наше отсутствие.
